сотен шагов, прежде чем с запада до них донесся множественный перестук копыт.
– Ватажники! – крикнул Никлас и достал из-за пояса дубинку.
Норма вздрогнула. Она до сих пор не оправилась после ночной потасовки с взбесившимися болиголовцами, а тут еще эти! Пальцы потянулись к клинку, но что она сможет сделать, если они нападут по-настоящему? Она едва-едва научилась правильно держать рукоять!
Но тут Лес вышел вперед и упер руки в бока:
– Они-то нам и нужны.
Красные кушаки замелькали между стволов вокруг, будто охотники пытались загнать их, как каких-то волков, в западню. Раздалось удалое гиканье. Геммы встали плечом к плечу, каждый со своим оружием.
– Не нравятся мне их манеры, – прищелкнул языком Илай.
– Так и мы не во дворце, – язвительно напомнила Диана.
Круг все сужался, пока не стали видны лица всадников, искаженные восторгом от скорой потехи.
Вдоволь насладившись предполагаемым ужасом своих жертв, они замедлились и стали приближаться уже вплотную. Всего в ватаге их было шестеро.
– А мы ведь вас предупреждали, что это земли барина, – протянул один.
– А на его земле – его закон.
– А мы, значит, тут главные законники.
– Убраться по-хорошему вы не захотели, – ухмыльнулся самый старший из охотников. – Значит, будет по-плохому.
– О-очень по-плохому, – невпопад поддакнул другой, совсем безусый.
Кони их били копытами, руки всадников потянулись к нагайкам и саблям. Старший достал из-за спины огромную древнюю пищаль.
Мушкет Илая тоже был взведен, но он понимал, что даже если и выстрелит, то перезарядить орудие уже не успеет. Янтарь поднял ладонь:
– Господа, произошло недопонимание. Мы представляем столичный сыск, и следы душегуба безоговорочно ведут в этот лес. Мы обязаны провести расследование.
Старший, щурясь, щелкнул затвором:
– Скоро ли вас хватятся в этой вашей столице, а?
Илай хотел было сказать что-то еще, но тут не утерпел Лестер:
– Довольно. Слышь, главнюк, ты когда-нибудь рвал волка пополам?
Тот аж голову поднял от ружья:
– Чего?
– А я рвал! – рявкнул Лес и неуловимым глазу движением подскочил к двум ближайшим конным и дернул на себя за поводья.
Кони, ошалев от испуга, вскинули задние ноги и посбрасывали с себя всадников. Другим рывком Лес отправил коней галопом, и те быстро ускакали прочь. Сам он приблизился к павшим охотникам, схватил одного за шиворот, другого за сальные длинные патлы и, не выпуская своей добычи, развернулся к старшему. Норма, сама того не заметив, прижала ладонь ко рту. Что-то еще он выкинет!
– Слушай сюда, мужик, – прошипел Лес. – Такие, как ты, понимают только язык устрашения. Так вот, говорю на нем: барин ваш девок до смерти изводил, и мы вот-вот это докажем. Будете противиться – пойдете даже не на каторгу, нет, сразу на плаху. За сговор, знаете ли, наказание всегда суровей.
– Статья тридцать шестая «Уложения об ответственности», – вставил Илай, насупившись для важности.
– Тридцать пятая, – шепотом поправил Никлас.
– Так вот, – продолжил Лес, хищно поведя лопатками. Его пленники глухо стонали. – Мы даем вам последний шанс очиститься. Сейчас вы поедете в усадьбу и приведете нам своего драгоценного барина. Где у него зимовье, сами знать должны. А вздумаете западню чинить… – он легко приподнял охотников повыше, – так я хорошенько познакомлю их лбы друг с другом, мозги перемешаются. Поняли?
– Папка, – испуганно просипел тот, чьи волосы держал в кулаке Лес.
Он был действительно страшен в этот момент. Разве это ее брат? По спине Нормы пробежал мороз.
Но она тут же одернула себя: а как он должен был себя повести, выступив против ватаги пьяных от вседозволенности подонков? Улыбаться и взывать к их разуму? Нет, это не тот случай.
Старший медленно опустил пищаль. Его примеру последовали и остальные, основательно сбледнувшие с лица ватажники.
– Барина – к зимовью, – медленно повторил Яшма.
Охотник поднял руку и кивнул. Затем развернул коня, и четверо всадников сначала шагом, а потом и рысью устремились на север, где предположительно и стояла барская усадьба. Только когда они пропали из виду, Лес разжал кулаки, и задержанные ватажники кулями рухнули в снег у его ног.
– Никлас есть чем им руки связать? – обернулся он на урядника.
– Всегда с собой, – весело оскалился тот.
До зимовья добрались чуть медленнее, чем рассчитывали – охотники еле плелись и не поспевали за геммами. Норма с раздражением отметила, что запасы брани у тех даже обширнее, чем у барстука.
Избушка вынырнула из-за хвойных веток внезапно, будто из засады. Сложенная из потемневших бревен, укрытая мшистой крышей, приземистая, но просторная, она отчего-то вызывала глубинный ужас, словно спящее чудовище.
Диана брезгливо высунула язык:
– Какая ж мерзость!
Лес вышиб дверь ногой, и все вошли. Не забыли и охотников – пусть посмотрят, к тому же их реакция скажет о многом. Пока Норма видела, что они напуганы и не вполне понимают, что происходит. Им же лучше, чтоб это оказалось так.
Первой в глаза бросилась медвежья шкура. Та не лежала у очага, не висела прибитая к стене, нет – она свисала с подобия чучела, стоящего в центре, будто плащ, будто одежда. Ощеренная морда служила глубоким капюшоном, что был призван скрывать верхнюю половину лица, а лапы скреплялись на груди, не давая шкуре упасть с плеч.
– Ну, здравствуй, Зверь, – тихо поздоровалась Норма.
– Нет, – покачал головой Илай и ободряюще закинул сестре руку на шею, – истинный зверь был под шкурой.
Подпол тоже нашелся быстро – он располагался у стены, крышка прикрыта одеялом из обрывков волчьих шкур.
Расправившись и с этим замком, Лес спустился вниз. Диана следом.
Илай лег на пол, свесив вниз кудрявую голову:
– Ну, что там? Достаточно доказательств?
– Да валом! – отозвались снизу.
Норма тихонько выдохнула с облегчением. Она опасалась, что в ловушку успела попасться еще одна несчастная. Но, видимо, Зверь в человеческом обличье решил затаиться, пока люди не расправятся с подставленным им ундином, прежде чем продолжать цепь своих преступлений.
– Пусть тоже глянут, – рассудил Никлас и едва ли не волоком подтащил ватажников к зеву погреба: – Ну, давайте, смотрите, да внимательно, что ваш барин творил! Девушек молодых ловил, надругался и голодом морил, пока не надоедали ему! Говорите, знали о том?! – А сам повернулся к Норме и сделал ей знак глазами, мол, слушай внимательно.
Она и подобралась.
– Да упаси серафимы! – взмолился один.
– Ничего не ведали!
Завеса дернулась из стороны в сторону.
– Ложь, – отрезала Норма, чуя, как под рукавами мундира встают дыбом волоски.
Никлас тряхнул ватажников снова:
– Свистеть не рекомендую, враки ваши мигом распознают. Говорите, о чем знали?
– Хорошо, хорошо! – взвизгнул охотник, упираясь, точно кот, которого пихают в бочку, чтобы только оказаться подальше от жуткого