Таким образом, мы в деталях узнали, как случилось это невероятное событие, и леди Шарлотта отдала свою невинность человеку, который намеревался отказаться от нее. Письма Эсмонда к Лэклосу редко содержат такие физиологические детали: оба больше интересовались обсуждением психологических проблем женщин. В двадцать четыре года Эсмонд был недостаточно опытен, чтобы угадать отчетливо мазохистские наклонности у Шарлотты Инджестр: она стремилась подчиниться мужчине, который одолел бы ее, заставил бы лечь и раскрыть ноги. Она стала любовницей Эсмонда и следовала за ним повсюду так же, как позже леди Каролина Лэмб следовала по пятам за лордом Байроном. На ее уступчивый и податливый характер указывает и то, что, когда она стала его любовницей, она перестала говорить о браке, – и опять же в этой ненормальной ситуации проявился ее мазохизм.
То, что произошло дальше, я постараюсь изложить кратко. Слухи о предосудительной связи дочери с Эсмондом дошли до ушей графа Флэкстеда, и он написал дочери, что нашел ей мужа – респектабельного шотландского баронета, который проводит дни, охотясь на своих угодьях. Она ответила, что хочет выйти замуж за Эсмонда, на что отец сказал, чтобы она забыла об этом безродном человеке, сыне ирландского эсквайра, который не имеет даже денег, чтобы содержать собственный дом в Лондоне. Начались сцены и истерия: ее забрали домой в Вестон-на-Тренте, где она тяжело заболела и несколько недель провалялась в постели. Мэри Инджестр написала Софии, прося ее посоветовать Эсмонду уехать в Ирландию, потому что, пока он находится в Лондоне, ее отец намерен держать Шарлотту вдали от столицы. Эсмонд уехал. Странно, но после этого кризиса Мэри начала относиться к сестре враждебно. Возможно, ее возмущала та легкость, с которой эта мягкая и бесхарактерная девушка завоевала Эсмонда, который гораздо больше подходил леди Мэри.
И о каком скандале, связанном с леди Мэри, упоминали сестры Донелли? Дело в том, что Мэри предпочла Эсмонда своему мужу Хорасу Гленни, с которым обручилась в августе 1773 года. В основном, в этом виноват был сам Гленни. Поселив свою жену в западном крыле дома в Голспи и пригласив Шарлотту погостить у них, он, не теряя времени, попросил Эсмонда тоже приехать. Эсмонд сразу же согласился, и его отношения с Шарлоттой немедленно возобновились: она каждую ночь проводила в его комнате, только под утро возвращаясь в свою спальню.
Этот случай также описан в письме к Лэклосу, в котором Эсмонд подвергает резкой критике эпизод из «Мемуаров и приключений знатного человека» Прево, в котором описывается, как знатная добродетельная леди просит свою служанку переспать с ее любовником, чтобы таким образом уберечь его от соблазнов. Эсмонд говорит, что это абсурдно, если только любовник не был пьян.
Несколько лет назад мы с другом пили портвейн перед камином после того, как его жена и ее сестра отправились спать. Мы принялись обсуждать характеры этих двух женщин, и он заметил, что был бы более счастлив, если бы женился на сестре жены. Мы обсудили, как их темпераменты проявляются в постели и вскоре открыли, что у сестер есть одна общая особенность – онизанимаются любовью, не просыпаясь. Это подсказало нам мысль, что мы можем попытаться выяснить, что будет, если я пойду и лягу в постель с его женой, а он с ее сестрой, моей любовницей. Идея пришлась нам по вкусу, и мы решили попробовать ее осуществить. Я прошел в его спальню, там было очень темно и холодно. Я быстро разделся и проскользнул в постель. Он предупредил меня, что, когда он ее хочет, то легко трогает за плечо, и она переворачивается на спину, а затем он касается рукой ее колена, и она раздвигает ноги, и он забирается на нее без дальнейших ласк. Так я и сделал. Она лежала спиной ко мне. Когда я разогрелся, то тронул ее плечо и перевернул на спину. Она выразила свой протест тихим стоном, но продолжала лежать спокойно. Я поднял ночную рубашку, которая была из шелка, поласкал ее между бедрами несколько минут, затем влез на нее. Она была мягкая и теплая, и я едва двигался, боясь разбудить ее, наслаждаясь контрастом между ней и ее сестрой. Потом она слегка шевельнула бедрами и приподняла живот навстречу мне, и я не выдержал и излился в нее потоком. Когда я вышел из нее, она снова повернулась ко мне спиной и мирно продолжала спать. Полчаса спустя я снова проделал то же самое, но на этот раз решил извлечь больше наслаждения и начал двигаться энергично вверх-вниз на ней. На этот раз она мне отвечала, двигаясь вместе со мной, пока мы вместе не достигли оргазма. Мы не сказали друг другу ни слова, и она снова заснула. Час спустя я проснулся от того, что почувствовал ее руку, ласкающую моего жеребчика искусными нежными пальчиками: мы снова быстро достигли оргазма, долго лаская друг друга. Когда все кончилось, она прошептала: «Интересно, Шарлотта также наслаждается переменой партнера, как я?» Это были ее первые слова за ночь. Перед рассветом я перешел в свою собственную постель, а на следующий день узнал, что Шарлотта тоже по достоинству оценила моего друга после их первого соития, хотя она спала, когда он овладел ею.
Правда, Эсмонд здесь умолчал о том, что в результате этой ночи, к негодованию Шарлотты, Мэри стала открыто относиться к Эсмонду как ко второму мужу. Теперь они проводили ночи все вместе. Мэри не нужно было уже скрывать свои чувства к Эсмонду. Она всегда восхищалась им – с той самой первой встречи, когда Эсмонд и Лихтенберг объясняли критическую философию Канта. К мужу она относилась совсем по-другому: она любила его, но не восхищалась им. И она знала, что его ум – каким он стал – был почти всецело сформирован Эсмондом и, в меньшей степени, Лихтенбергом. Когда Эсмонд вернулся в Лондон – к этому времени он приобрел длинный, узкий и высокий дом на Флит-стрит, рядом с домом доктора Джонсона, – Мэри последовала за ним, остановившись у Софии Блэквуд, и вскоре все судачили о том, что Эсмонд спит с Шарлоттой и Мэри в одной постели. Нет свидетельств этому, хотя вполне вероятно, что Эсмонд оставался любовником этих двух женщин. Мы знаем, что 23 ноября 1773 года Эсмонд написал графу Флэкстеду, делая формальное предложение и прося руки его дочери, и что 28 ноября он получил ответ – холодную и короткую записку, в которой объявлялось, что Шарлотта уже обручена с «джентльменом из Кента». Неизвестно, какое давление оказал граф на дочь, которая все еще была несовершеннолетней. Шарлотта позже рассказала Мэри, что он угрожал побрить ей голову и навсегда отправить в бельгийский монастырь. Два дня спустя после Рождества Шарлотта без шума была выдана замуж за сэра Рассела Фрейзера из Севеноукса, джентльмена, которого Уолпол характеризует «глупцом». Граф, говорят, как-то заметил Томасу Гриви, и это засвидетельствовано в дневнике последнего: «Я сбыл ее с рук. Мне наплевать, как она теперь себя компрометирует». История, которую описал Гриви в своем дневнике (дуэль между Эсмондом и отцом Шарлотты), кажется, была одной из тех выдумок, источник которых невозможно проследить. Когда «глупец» Фрейзер узнал историю безрассудной страсти своей жены к Эсмонду, у него хватило ума не ревновать ее, так как Эсмонд и Гленни были частыми гостями в Блейд Хаусе (Севеноукс) в 1780-е годы. Шарлотта принесла мужу богатое приданое, и говорят, Фрейзер содержал французскую любовницу в Довере; поэтому вполне вероятно, что между Эсмондом и Фрейзером было заключено типичное цивилизованное джентльменское соглашение в духе вольнолюбивых традиций восемнадцатого столетия. София Блэквуд описала Шарлотту год спустя после замужества как «цветущую и очень счастливую».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});