что скоро наступит закат. Необходимо было перегруппироваться и спланировать следующий шаг.
Зандер ждал их в Пустыне, и у него было кое-что, что нужно было Коннору.
В костре за деревом просело бревно, раскаленная кора лопнула, звук смешался с треском пламени. Коннор выглянул из-за дерева и обнаружил у мерцающего огня Софию, она сидела к нему спиной. Женщина снова надела темное платье, в котором была на опушке, когда они встретились. Даже когда он заерзал и проснулся, она не пошевелилась.
Наверняка задумалась – или просто ждала. Чего – он сказать не мог, сохранившееся со вчерашнего дня напряжение отдалось болью в груди.
С Мёрдоком они помирились, но София все еще ходила по тонкой грани между тем, чтобы стать ему другом либо врагом.
Их одежда колыхалась на ветру, развешанная по разным веткам на дереве. Прежде чем разбить лагерь, они постирали, что смогли, в реке неподалеку и развесили сушиться. Бросив взгляд на мерзкие синие брюки, которые все еще были на нем, заляпанные коричневой жижей из сточного тоннеля, Коннор вскочил на ноги.
Пришло время сжечь эти отвратительные вещи и надеть наконец что-то привычное.
Он обошел костер, ощущая взгляд Софии на своей обнаженной спине, и схватил свой плащ, сминая ткань, чтобы проверить, высох ли он.
Высох, слава Норнам.
– Человеку с такими шрамами есть что порассказать, – произнесла София.
Проверяя ткань рубахи – тоже сухая, – он оглянулся через плечо и обнаружил, что некромант наблюдает за ним. Она держала в руке длинную палку, ткнув ею в костер и совсем позабыв о ней.
– Уверен, у тебя тоже хватает шрамов – на обоих телах.
Колдунья сжала губы в тонкую полоску и, не ответив, снова перевела взгляд на костер.
Коннор оглядел небольшой пятачок.
– А где Мёрдок?
– Нам нужна еда. В маленьких городках цены на базаре ниже, чем в больших, поэтому я послала его добыть продовольствие и купить то, что нельзя найти на земле в лесу. До Мёрквелла отсюда путь неблизкий, так что это займет время.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – Коннор стянул рубаху с ветки. – В последний раз, когда он добывал продовольствие, он попытался накормить тебя илистыми крысами.
– Ой, – между ее бровей появилась морщинка, когда она нахмурилась, осознав свою ошибку.
Разговор сошел на нет, и Коннор стянул рубаху. Пронзительный лай, высокий и отдаленный, прорезал пространство. Он уже множество раз слышал его в Древнем лесу, но так и не смог обнаружить источник.
София зажмурилась, признавая поражение.
– Нам с тобой нужно поговорить.
– О чем?
– О Гримме. Любой здравомыслящий человек выполнил бы условия.
Коннор не собирался снимать перед ней штаны, поэтому решил подождать с переодеванием, пока она не договорит. Облокотившись о дерево, он скрестил руки на груди.
– Ну, тогда я, видимо, не в своем уме.
– Не увиливай от ответа, – ее черты лица исказила странная смесь злости и надежды. – Брось. Предложение заманчивое. Один из самых могущественных людей в Салдии даст тебе то, о чем попросишь, в ту же секунду. С его связями он сможет достать все, чего бы ты ни пожелал, когда бы…
– Мне не нужно то, что он может дать.
Перекинув темные волосы через плечо, она, скептично фыркнув, покачала головой. Некоторое время София просто смотрела на парня, словно хотела поверить ему, но не могла заставить себя это сделать.
Скептицизм. Сомнения. Недоверие.
Глядя на то, как она пыталась справиться с эмоциями, он наконец все понял.
– Должно быть, ты чувствуешь себя так, словно угодила в ловушку, – почесав затылок, Коннор попытался посмотреть на ситуацию с ее точки зрения. – Без кровавых красоток ты погибнешь. Тебе нужен «Смертоносный», потому что ты считаешь, что он поможет тебе усовершенствовать рецепт. Ты никогда не признаешься в этом вслух, но, чтобы выжить, тебе нужен еще кто-то. Тебе нужен я.
София, нахмурившись, сердито посмотрела в огонь, но не стала спорить.
Коннор пожал плечами. Вот все и сошлось.
– И все же до сих пор тебе удавалось выживать, никому не доверяя. Заметая следы. Тебе нужен был Ричард, и сделка, которую ты с ним заключила… – Коннор сморщил нос от отвращения при мысли об этом мерзком червяке. – София, я не такой человек. Пока ты верна нам, ты в безопасности. Я пущу твою семью по твоему следу, только если ты попытаешься убить меня, – он замешкался, задумавшись. – Или Мёрдока.
Расслабив руку, в которой держала палку, она побледнела. София глядела на него с настороженным выражением лица, которое он даже не мог прочесть.
Магнусон снял с ветки чистые штаны и перекинул их через плечо, решив, что разговор окончен.
Однако когда он повернулся к Софии спиной, она кашлянула.
– Стой.
– Я хочу переодеться, София, и предпочел бы сделать это без зрителей.
– Мне нужно знать об этом шраме, – она тыкала в костер палкой. – Шрам на твоей спине – он не магический. Откуда такое у сына простого лавочника?
Справедливый вопрос, учитывая все ее сомнения.
Коннор напрягся всем телом при упоминании длинной красной полосы, тянувшейся от его левого плеча к правому бедру. Шрам был шириной в ладонь, и его жгло еще целый год после случившегося. Однажды, после того как парню помогли подлечиться, он увидел отметину в зеркале. Шрам ярко выделялся на коже, словно след от клейма. Женщины, с которыми Коннор спал, в ужасе охали и задавали вопросы, на которые он не хотел отвечать. Все эти годы он старался не снимать рубашку при посторонних, но прошлой ночью потерял бдительность.
Вздохнув и положив ладонь на ближайшее дерево, он глянул на Софию через плечо. Магнусон никогда никому не рассказывал свою историю, даже ведьме, которая вылечила его.
После вчерашнего, однако, они все должны были раскрыть карты. Почему бы тогда не рассказать хоть кому-то о том, что произошло.
– Мою семью в Кёркуолле уважали, – собрался с духом Коннор. – Лучших учителей города для меня и сестры отец позволить не мог, но нас все же ждало светлое будущее. Мне было всего четырнадцать, когда Генри захватил остров. После этого город изменился.
Когда в голове всплыли воспоминания о солдатах с усилителями верхом на единорогах, он потер подбородок. После того как люди Генри казнили королевскую семью, страх пустил корни в самой земле острова. Из-за комендантского часа люди не могли покидать дома. Солдаты арестовывали мужчин без суда и следствия.
– Генри стал облагать налогами все, что приходило в порт, – продолжил Коннор. – Цены взлетели, а местная экономика развалилась. Ему не нужны были деньги. Он просто хотел, чтобы мы зависели от гнилой еды, которую он нам поставлял. Чтобы не повышать цены и воздать должное вдовам, потерявшим мужей на войне, отец начал