провизию на день.
— Мальчик…
— Мальчик, мальчик, мальчик! Еще одно слово о бедном мальчике, и я организую общество обездоленных детей! Господи, как мне надоело все это! Зачем я только связался с олухом, который уходит из дома, чтобы купить молочка!
— Он вышел из дома, чтобы позвонить, — сказала Кети. — Кто-нибудь должен был это сделать.
— Он покупает молоко. И какао. — Последние слова Сай произнес фальцетом, так, что они прозвучали жеманно и слащаво.
— Мальчику холодно, — Кети посмотрела на Джеффа, который лежал, свернувшись на кровати, закутанный в ее пальто и накрытый поверх него одеялом. — Наше счастье, что он не плачет.
— Твое счастье, что я не плачу, — сказал Сай. — Эти деньги так близко, что я, кажется, чувствую их вкус.
— Сай, когда Эдди вернется…
— Который час?
Кети посмотрела на свои часы. — Восемь пятьдесят. Когда он вернется, что вы будете делать?
— Ничего. До десяти часов с минутами.
— И что тогда?
— Перестань дергаться. Твой молочник вернется, и все будет олл райт, и мы сразу разбогатеем. И знаешь, почему? Потому что Сай Барнард провернул всю эту петрушку. Если бы этим занялся кто-нибудь из мелкой шпаны, вроде твоего Эдди…
— Он не мелкая шпана.
— Правда? Ну хорошо, он крупный мошенник, согласна? Как ты только познакомилась с таким великим человеком, а?
— Какое вам дело?
Резко повернувшись, она подошла к столу и открыла сумочку. Нервными движениями она начала причесываться.
— Мне интересно, — сказал Сай. — Действительно интересно.
— Мы просто встретились, вот и все.
— Где?
— Не помню.
— На балу Медвежатников?
— Это не смешно, Сай.
— Но ты знала, что он деловой?
— Да, знала. Но. мне было наплевать. — Она замолчала. — Эдди хороший парень.
— Да, прямо ангелочек.
— Я не шучу. Господи, и зачем только я заговорила с вами! — Она бросила расческу в сумочку, защелкнула ее и снова подошла к окну.
— Разве я не сказал, что он ангелочек?
— Он занимается этим делом, потому что не умеет ничего другого, — сказала Кети. — Но если бы он бросил все это, если бы я помогла ему развязаться с ним, он был бы хорошим парнем. Я знаю. И я постараюсь.
— Почему ты вышла за него замуж?
— Я его люблю. .
— Смазливая, — физиономия, а? .
— Когда вы меня отпустите? — спросил Джефф, не поднимая головы.
— Заткнись, парень.
— Никогда, что лн?
— Я сказал заткнись. Ты уже у меня вот где!
Кети отодвинула ставню и еще раз оглядела двор. Вздохнув, она отвернулась от окна.
— Беспокоишься о нем?
— Конечно, — беспокоюсь, — сказала она.
— А почему? В океане много рыб. Больше. Умнее.
— Он мой муж.
— Закрой ставню.
— Сейчас уже утро. Почему нельзя…
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь подглядывал.
— Вокруг на много миль ни души.
— Закрой ставню!
Кети закрыла ставню, снова подошла к столу, пошарила в своей сумочке в поисках сигарет и, ничего не найдя, сердито защелкнула ее.
— Брось дергаться, — сказал Сай. — Мужья — одна видимость. Кусок бумаги с печатью и золотое колечко. Кто принимает мужа всерьез?
— Я, — сказала Кети. — Я его люблю.
— Любовь придумали для подростков. Такого зверя не существует.
— Вы ошибаетесь. Вы просто не знаете, что это т&ое.
— Я знаю больше, чем ты себе представляешь, детка, я знаю очень много. Например, что твой дорогой муженек насквозь испорчен. Ты ничего не сможешь сделать для него. Слишком поздно. .
— Нет, не поздно. Когда это дело кончится…
— Когда это дело кончится, появится другое, после этого еще одно и еще, и еще, и еще! Кого ты обманываешь? Себя? Я видел бездельников, таких, как Эдди, в тюрьмах по всей стране. Он весь прогнил! От него воняет! Господи, он в точности похож на меня! А я не такой уж подарок!
— Я не хочу вас слушать.
— Хорошо, не слушай. Тоже мне, великая воспитательница. Свяжи ему шелковый кошелечек. Чушь какая!
— Не говорите так, Сай, я не…
— Почему? Что ты мне сделаешь?
— Я… просто не говорите так! .
— Смотри-ка, она мне угрожает! Я должен вестц себя как следует. Должен быть с ней поосторожнее. Не то, что этот белобрысый щенок, а? Он может делать чтд угодно. — Сай остановился и посмотрел на приемник. — Эдди, наверное, выключил это чудовище, когда уходил. Уже давно ничего не слышно.
— Да там нечего слушать, кроме переговоров патрульных машин.
— Ну и что? Мне кажется, это очень интересно. — Он остановился и посмотрел на нее. — Послушай, хочешь немного выпить?
— Так рано с утра?
— Конечно. Придает бодрости. Давай!
— Нет.
— Почему, детка? Ты что, не пьешь?
— Пью. .
— Ну тогда давай, выпьем по одной. Господи, мы получим целое состояние, неужели не понимаешь? Что же, мы должны хандрить и сидеть молча, как парочка дохликов? Какого черта, здесь не кладбище! Давай, детка, расслабься!
— Бели хочешь выпить, пожалуйста. Никто тебе не мешает.
— Верно, детка! Будем делать, что нам захочется. — Он задумчиво посмотрел на Кети, потом подошел к шкафу. Взяв стоявшую на самом верху пинтовую бутыль, поднял ее и, сказав: «За твое здоровье!», выпил глоток прямо из горлышка. — Хорошая штука. Ну как, не передумала?
— Нет, не хочу. Где Эдди?
— Нервничаешь, а? — Он протянул бутылку Джеффу. — Выпьешь глоток, парень? Сразу согреешься. Нет, а? — Он пожал плечами и вытер рот ладонью. — Ты слишком беспокоишься, Кети. А то мы могли бы с тобой хорошенько повеселиться. — Он улыбнулся и кивнул, глядя на нее. Кети, скрестив руки на груди, снова подошла к окну. — Ты знаешь, в чем твоя беда, детка? Ты не умеешь жить, вот что. Ты не в себе, потому что твой драгоценный дружок пошел в лавку. Учись расслабляться. Посмотри на меня. Фараоны затопили весь город, как чума. А я не беспокоюсь! Плевать на них!
— Как я могу не беспокоиться, если Эдди может попасть в беду?
— Для начала забудь о своем Эдди. Иди сюда, выпей немножко.
— Отстаньте от меня. Я не хочу.
— Ах, простите, я и не знал, что пристаю к вам. Ладно, стой у окна и беспокойся, если хочешь. Но я знаю, как гораздо приятнее убить время. — Он подошел к ней ближе, глядя на ее свитер. — У такой дамочки, как ты, должны быть красивые платья, тебе это известно? Где ты добыла этот изжеванный, поеденный молью свитер? Эдди должно быть стыдно! Тебе надо бы носить кружева и всякие модные штуки. Не на всякой дамочке платье будет сидеть так, как на тебе.
— Меня это не интересует.
— Чем ты недовольна? Господи, я же говорю тебе комплименты!
— Спасибо, — сухо сказала Кети.
— Ах, мы не в Обществе Взаимной Симпатии, верно? Вся симпатия отдана белобрысому щенку, верно? Или дорогому Эдди. Но никакой