— Совсем.
— Но…
— Вы стесняетесь?
— Да…
— Позвольте вам напомнить, что в Цветочном павильоне нет мужчин. А мерки удобней снимать на голое тело…
…голое тело — это несколько экстравагантно и, мягко говоря, подозрительно. Зато хороший шанс рассмотреть кандидаток.
— В любом случае вам выдадут другое белье… и не только.
— Меня и собственное устраивает, — подала голос Эржбета, проведя рукой по стене.
— А я не конкурсантка… — Евдокия попятилась к двери, но была остановлена панной Клементиной.
— Это не имеет значения. Вы живете в Цветочном павильоне, а значит, подчиняетесь его правилам. Девушки, я понижаю ваше смятение и смущение. Возможно, вам многое здесь покажется странным, неправильным… неприемлемым… но помните, что правила эти придуманы не мною.
А кем? Себастьяна все больше занимал этот вопрос.
— И у вас есть выбор. Уйти сейчас или принять заботу о вас…
Забота? Интересная у них здесь выходит забота. С хорошим таким запашком…
— …как данность.
Евдокия вздохнула и от двери отступила.
— В конце концов, — Клементине удалось изобразить улыбку, — вам ли друг друга стесняться?
И красавицы, переглянувшись, пожали плечами. Карезмийка же, прислонив топор между двумя золочеными рамами, сказала:
— Нет в наготе стыда.
И потянулась к ремешкам доспеха…
…а вот ширмочку могли бы и поставить. С ширмочкой Себастьяну было бы уютней. Да и не только ему, это карезмийке просто. Доспех сняла, сапоги стянула, сбросила штаны и поддоспешник, оставшись в простой полотняной рубахе. Под мышками расплылись круги пота, да и на груди ткань потемнела, пропитавшись испариной, но карезмийка на этакие мелочи внимания не обращала.
Поднявшись на цыпочки, она потянулась, смачно, до хруста в костях…
И Себастьян очнулся.
Что делать?
Раздеваться. Красавицы, кажется, пришли к подобному же выводу. Богуслава, уставившись в зеркало, точно зачарованная собственным отражением, расстегивала пуговицу за пуговицей. Эржбета уже избавилась от цветастого жакетика и возилась с юбками. Эльфийка, облюбовавшая дальний угол, что-то тихо говорила Евдокии, и та кивала, соглашалась, но упрямо поджатые губы говорили, что согласие это — временная мера, и происходящее Евдокии очень не по вкусу.
— Панночка, вам особое приглашение требуется? — сухо поинтересовалась Клементина.
И отобрала ридикюль.
Ничего-то там важного не было, кроме, пожалуй, семечек и пирожков с печенкой, купленных у лоточницы на площади исключительно из врожденной Себастьяна предусмотрительности.
И подсказывала интуиция, что пирожки не вернут.
— Позже ваши вещи подвергнутся досмотру…
…не Цветочный павильон, а тюрьма какая-то. И решетки на окнах сходство усиливают.
— …список предметов, запрещенных к хранению, вы получите позже…
…очаровательно.
Себастьян потрогал витую цепочку, полученную от Аврелия Яковлевича, надеясь, что украшения в список запрещенных предметов не входят, и решительно расстегнул первую из сорока шести муслиновых пуговиц…
— А у нее хвост! — сказала Эржбета, на всякий случай отступая… — Хвост!
И десяток ее отражений открыли рты, повторяя беззвучно:
— Хвост.
— Хвост, — согласилась панночка Белопольска. — И что с того?
— Это конкурс красоты, милочка, — проронила Ядзита, брезгливо кривясь.
— А хвост красоте не помеха!
…белая кожа, гладкая, без малейшего изъяна… и смешно было надеяться, что с первого же раза у Себастьяна выйдет хельмовку найти. Он смотрит сквозь ресницы, как смотрят и на него, с легкой брезгливостью, с плохо скрытым отвращением, с насмешкой и холодно оценивая.
Конкурсантки ревнивы.
И раздражены. Собственная нагота делает их слабыми, и слабость они прячут…
…и все-таки кто?
Богуслава? Она держится с той равнодушной почти небрежностью, за которой видится отменное воспитание, привычка скрывать истинные эмоции. И стоит вполоборота, но отражения позволяют разглядеть ее…
Чиста.
Ядзита, которая отступила от зеркал, но, точно ощущая на себе взгляд с той стороны, постоянно озирается. Она не испугана, скорее насторожена. И вновь чиста… Иоланта… Эржбета… нет, это не тот случай.
— Панночка Белопольска, боюсь, вам придется уехать… — произнесла Клементина, выставив между собой и Тианой очки.
— Почему?
Уезжать Себастьян не собирался.
Не сейчас. Не из этого треклятого дома, от которого отчетливо разит гнилью старого проклятия.
— У вас, простите, хвост.
— И что? — Тиана прижала упомянутый хвост к груди и пуховую кисточку, слегка растрепавшуюся, погладила нежно.
— Согласно Статуту конкурса конкурсантка не должна иметь телесных изъянов, будь то шрамов, родимых пятен, бородавок…
— Хвост — это не бородавка. — Пуховка дрожала на неощутимом сквозняке, и Себастьян готов был поклясться, что тянет из-за зеркала…
…сквозные?
Односторонней прозрачности, каковые стоят в управлении?
Или и вовсе особые, запирающие, за которыми прячутся крысиные тропы тайных ходов? Непростое место… интересное…
— И не изъян. — Панночка Белопольска выдержала прямой взгляд Клементины. — Изъян — это когда чего-то не хватает. А у меня, можно сказать, ажно с избытком.
— Не имеет значения. Вы сегодня же покинете Цветочный павильон…
И Тиана Белопольска, сделав глубокий вдох, выпалила:
— А завтра все газеты королевства напишут о предвзятом отношении его величества к некоторым своим подданным. И о вопиющем отсутствии толерантности среди организаторов конкурса!
— Отсутствии чего? — тихо переспросила Клементина.
— Толерантности. — Панночка Белопольска выпустила хвост. — Ужасающей нетерпимости к расовым меньшинствам! В газете про нее писали, и дядечка мне читал. Дядечка говорил, что в столицах жуть до чего нетолерантные люди.
— И к какому, с позволения сказать, меньшинству вы относитесь?
— Хвостатому!
— Представленному, надо полагать, исключительно вами?
— И мною в том числе, — важно ответила Тиана. — Но нас, хвостатых, много!
— Да неужели?
— Много… но мы скрываемся! Вековые заблуждения вынуждают нас прятать истинную свою хвостатую сущность…
Панночка Белопольска обвела притихших красавиц взглядом. Гномка ей, кажется, сочувствовала. Оно и понятно, гномы лишь лет двести как получили равные с людьми права… о карезмийцах и говорить нечего. Многие по сей день полагают их варварами.
— …но однажды мы воспрянем и в едином порыве… свергнем оковы предрассудков!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});