из стрелкового оружия. На Голанских высотах израильские и сирийские войска в течение 38 часов вели бои за военные позиции, огневые точки, бункеры, траншеи и три пустые деревни между этими укреплениями. Первые свидетели и более поздние наблюдения показывают, что во время боевых действий гражданских лиц в соответствующих районах не было, а после прекращения огня примерно 300 мирных жителей вернулись в свои дома в Эль-Кунейтре, местное друзское[132] население также вернулось в свои деревни.
Возможно, но, к счастью, не слишком вероятно, что еще примерно 50 гражданских погибли в поврежденных частных домах и изолированных зданиях вдоль некоторых дорог на Западном берегу Иордана и вдоль главной дороги Газы. В целом же подход к этой войне прекрасно объяснил 19-летний израильский солдат, автостопом возвращавшийся на свои позиции на Западном берегу:
– Генерал говорит, что мы воюем с армиями, а не с народами, и каждый солдат это понимает.
Шестидневную войну вели между собой армии, людям повезло оказаться от нее относительно далеко.
К счастью, израильтяне не подвержены воздействию пропаганды. Она порождает ненависть, а ненависть порождает убийства. Возможно, со временем и арабы на контролируемой Израилем территории решат, что мир приносит больше пользы, чем пропаганда. Есть обнадеживающие признаки: Вифлеем – веселый и шумный город, полный израильских туристов, а израильтяне не могут протиснуться в свой муниципальный бассейн в Иерусалиме, потому что он полон арабов.
Почему бежали палестинцы
Июль 1967 года
Между Иерихоном и неприятной молочно-голубой гладью Мертвого моря, недалеко от моста Алленби через реку Иордан, стоят четыре лагеря палестинских беженцев[133]. Вокруг зеленая долина с апельсиновыми рощами и полями; за долиной – горы, разъеденный эрозией серый известняк; сейчас лето, и на всех тяжкой ношей ложится жара. При словах «лагерь беженцев» в воображении возникает картина своего рода небольшого агеря Бельзен[134]: полчища голодных, не занятых работой людей загнаны за колючую проволоку. Эти лагеря совсем не такие – это обычные бедные арабские деревни или маленькие городки, не похожие друг на друга, как и дома в них. Если у беженцев хватает земли, чтобы посадить деревья, вырастить виноградники и цветы, лагерь выглядит приветливым и пригодным для жизни; если места нет, лагерь похож на трущобы. Но у местных жителей есть серьезное преимущество: БАПОР помогает палестинским беженцам, обеспечивая их самым необходимым. Другим арабам такая забота и не снилась.
Самый большой лагерь беженцев в Иордании Акабат-Джабер расположен недалеко от Иерихона на территории в 2,8 квадратных километра. Это удобный городок, в нем есть девять школ, 323 магазина, разнообразные кафе, почта, спортивные площадки, больница, мечети и, что самое важное, 232 крана с неограниченным количеством чистой воды. Как и во всех лагерях, дома и их маленькие внутренние дворики построены из «глиняных кирпичей», что со скорбью подчеркивает БАПОР. На самом деле глиняный кирпич – это саман, вполне традиционный строительный материал для небогатых арабов, мексиканцев, вьетнамцев и других людей, живущих в жарком климате; через него хорошо проходит воздух, и внутри таких домов легко дышится.
Акабат-Джабер и соседние лагеря под Иерихоном сейчас превратились в города-призраки, хотя, вероятно, большинство жителей вернутся обратно. За пределами лагерей больше нигде на Западном берегу Иордана не наблюдался массовый исход, и это подозрительно. Ведь в этой долине не был слышен даже отзвук стремительно закончившейся войны. Глава лагеря, сам палестинский беженец, – полный мужчина холерического склада, влиятельный администратор БАПОР, которого, как я помнила по своему визиту многолетней давности, люди боятся и слушают. Почему он не предотвратил паническое бегство? Мы посчитали, что, должно быть, произошло что-то серьезное, из-за чего людям пришлось сняться с насиженных мест.
– Нет, нет. Бой длился час, не больше, – сказал начальник лагеря. – Здесь ничего не было. Нет, нет, израильская армия сюда вообще не приходила; всё в порядке; все верно. И запасов у нас хватает. Никаких проблем.
Получается, война сюда, по сути, не дошла и почти сразу же наступил мир, так почему палестинцы бежали?
– Люди болтают всякое, – ответил начальник лагеря. – И у нас ходило немало слухов. Их распространяли политические активисты, говорили, что всех молодых мужчин убьют. И по радио передавали, что это не конец, а только начало, поэтому многие думают, что, возможно, война будет долгой, и хотят перебраться в Иорданию.
Когда мы проходили мимо кафе, там сидела группа угрюмых молодых людей, пытавшихся настроить приемник на Каирское радио, оно же «Голос арабов». Возможно, Каирское радио и все, за что оно выступает (то есть политика арабского национализма и пропаганда), и есть причина, почему беженцы безумным потоком хлынули во второе изгнание за реку Иордан. Им не угрожала война, им не пришлось покидать разрушенные дома. Всего на Западном берегу Иордана расположено 20 лагерей беженцев БАПОР; ни один из них не был затронут войной, ни один беженец не был убит. (Мои наблюдения подтвердило заявление главного представителя БАПОР на Западном берегу, сделанное 4 июля в деревне Каландия.)
Судя по тому, как расположены лагеря беженцев, в девяти из них войну нельзя было ни услышать, ни увидеть. Но и в остальных случаях война быстро пронеслась мимо, боевые действия шли возле дорог, и все-таки беженцы отправились к Иордану. Их второе изгнание вдвойне печально, потому что совершенно бессмысленно. Вновь они бросили дома, которые построили, мебель и имущество, которые собрали за годы, и теперь живут – судя по сообщениям – в палатках, изнемогая от жары и пыли, изможденные, снова изгнавшие сами себя.
Предполагаю, их заставили бежать не опасности войны, а слепой страх перед израильтянами. Каирское радио обещало уничтожить евреев. Запомнилось выступление короля Иордании Хусейна, последнее перед прекращением огня: «Убивайте евреев, где бы вы их ни нашли, – руками, ногтями, зубами». А теперь евреи победили, поэтому, рассудили арабы, евреи будут убивать их.
Большинство палестинских беженцев не живут в лагерях. Любой из них, как и любой другой араб, увидев своими глазами реальную войну, мог решить немедленно бежать, чтобы не попасть в ловушку посреди боевых действий, которые продолжатся или возобновятся. Также, возможно, у некоторых беженцев из первой волны были веские политические причины для отъезда, в отличие от более поздних волн арабов, которые тем не менее продолжают уезжать.
В последние несколько недель не наблюдается страха войны или репрессий со стороны Израиля, нет заметных семейных или финансовых трудностей – и все же люди, хоть и в меньшем количестве, пересекают Иордан по мосту Алленби, невзирая на ожидающие их тяготы изгнания.
– Они не чувствуют себя в безопасности, – сказала мне интеллигентная палестинская женщина, которая работает в штате БАПОР в Хевроне. – И не знают, что будет дальше. Им хочется быть среди арабов.
Меня удивили ее слова в адрес местного израильского военного командира, который «очень добр к БАПОР, очень нам помог». Нечасто услышишь услышишь, чтобы арабы так хвалили еврея. Тот командир выделил им грузовики, чтобы беженцы – женщины, дети и старики – могли доехать до моста Алленби. Это была достойная помощь, учитывая изнурительную летнюю жару, поэтому сотрудницу БАПОР поразила информация, что эта новость о грузовиках в устах пропаганды стала признаком насильственного изгнания. Впрочем, если бы израильская армия хоть на секунду попыталась помешать исходу, пропаганда трактовала бы это как насильственное ограничение свободы.
Будем надеяться, что правительства Иордании и Израиля смогут наладить сотрудничество по вопросу возвращения тех беженцев, которые все-таки решат вернуться на Западный берег Иордана, и обойдется без взаимных подозрений, которые парализуют весь процесс. Согласно «обоснованным предположениям» БАПОР, сейчас на Восточном берегу находятся 100 000 беженцев с Западного, включая тех, кто работал в Иордании до войны. Будет мудро не требовать от Израиля решить 19-летнюю проблему палестинских беженцев в одночасье. Когда будут время, силы и средства, израильтяне с ней справятся – хотя бы потому, что относятся к палестинским беженцам как к людям, а не как к пешкам в политической игре. К тому же у них есть серьезный опыт: за 19 лет израильтяне помогли адаптироваться в своей стране полумиллиону еврейских беженцев из арабских стран Ближнего Востока.