Глава 32. Обвинения и склоки
Все замерли, словно испуганные тем, к чему привели их домыслы. Нарушив тишину, Магда громко и смачно икнула.
Елена Арман была окружена словно коконом своей исключительностью, богатством и властью. Агата вспомнила, как вступила в спор с ней из-за отреза ткани, а затем и из-за Лидии. Могла ли Елена затаить на нее обиду, и мстить теперь ей и ее подругам?
— Перед первым испытанием платье Елены тоже было порвано, как и платья нескольких ее подруг, — задумчиво проговорила Лили.
— Но их сразу же починила Виола, она ведь железная колдунья. Так что Елена отделалась легче всех, — заметила Исора. — Она могла прийти в павильон, выйти из себя, призвать теней и позабыть обо всем на свете, уничтожая не только чужие платья, но и свое собственное. Кто знает, что вообще творится в голове у таких, как она?
— Или же мы ошиблись, и все три события или два из трех, дело рук разных людей, — ответила Лили.
— Не пойму, как Елена умудрилась подкинуть осколки в туфли? Разве бы служители этого не заметили? — пробормотала Магда.
— Должно быть это сделали ее тени, — отмахнулась Исора. — Вы заметили, какими быстрыми они могут быть? Впрочем, неважно. Нам надо поговорить с Еленой и обо всем ее расспросить.
Исора завозилась в подушках, пытаясь встать. Ее все принялись уговаривать остаться в комнате и не тревожить раны на ступнях, но та была непреклонна. Она во что бы то ни стало хотела лично поговорить с Еленой.
Во время выступления Исоры, графиня Дэву заметила, что с той, что-то не так, и сразу после окончания танца, зашла ее проведать. Увидев израненные, кровоточащие ступни, она ужаснулась и сразу же послала за целителями.
Исора боялась, что ее выгонят с отбора, но все обошлось. Пришедшая к ним пожилая служительница, обработала ее раны, намазала целебной мазью, и сказала, что через пару дней у нее все заживет.
Они все же не сумели переубедить Исору и та, опираясь на плечи Агаты и Лили, поковыляла вместе со всеми по коридору искать Елену.
Они нашли Елену в одном из общих залов. Она сидела в высоком кресле, напоминавшем трон. За ее спиной горел в камине огонь, бросавший алые отблески на ее заплетенные в тугие косы волосы. Вокруг расположились ее подруги.
За стенами дворца все еще бушевала буря. Витражные стекла содрогались от ударов ветра и дождя. Иногда где-то вдали гремел гром, раскатываясь глухими ударами по небу, но здесь, в просторном зале, чьи своды поддерживали мраморные колонны, а в разожженных каминах трещал огонь, было тепло и уютно.
Девушки сидели на низких диванчиках и пуфах, пили терпкие напитки из глиняных кувшинов, если сыр и виноград. Елена, как и несколько ее подруг, читала. Виола, сидевшая у ее ног на пуфе, вышивала, ловко орудуя маленькой иглой, а Клавдия, которая после недавней неприятности с волосами, прикрывала волосы шелковым платком, играла на лютне и тихо напевала.
Исора решительно прохромала вперед, утягивая за собой Лили и Агату и встала, роняя на Елену тень.
Та нахмурилась и тяжело вздохнула. Отложила в сторону книгу, аккуратно заложив шелковой лентой нужное место, и только потом, откинувшись на спинку кресла, посмотрела на них, подняв бровь.
— Чем обязана? — холодно спросила она.
Лили хотела, что-то сказать, но ее перебила Исора.
— Это ты подсыпала осколки в мои туфли? — спросила она.
— Что? Какие еще осколки?
Елена нахмурилась. Она не выглядела ни испуганной, ни уличенной, и глядела на них скучающе и надменно.
— Кто-то подсыпал Исоре в туфли фафоровые осколки, и она порезала ноги и едва могла танцевать, — сказала Виола, не отрываясь от вышивки.
— А, вот оно что, — протянула Елена. — Но при чем тут я?
— Как это при чем? — возмутилась Исора. Она говорила так громко, что прочие девушки, отдыхавшие в зале, отвлеклись от своих дел и поглядывали теперь в их сторону. — Ты была в кладовой с туфлями, когда Пинна и Лидия пришли забирать мою пару. Кроме тебя никто больше не мог…
— Как это никто не мог? — прервала ее Елена. — Там до меня побывали десятки девушек. Да и зачем бы мне такое делать?
Лили хотела, что-то сказать, но Исора снова ее перебила:
— Сама знаешь зачем! Ты просто хотела убрать сильную соперницу!
— Сильную соперницу? — переспросила Елена, растягивая слова. — Это тебя, что ли? Какая глупость! Если бы я хотела убрать того, кто имеет большие шансы на победу, то начала бы с Пинны или с Лидии. В конце концов, именно их дракон-император приглашал на трапезу. Что же до тебя, то едва ли безродная девица, пляшущая похабные танцы, может мнить себя ровней. Если дракон-император выберет такую, как ты своей невестой, то я буду хохотать, пока у меня не треснет голова!
Исора так покраснела, что слилась цветом с алым шелком, в который все еще была одета. Подруги Елены переглядывались, глумливо улыбаясь.
По залу пронеслись шепотки, кто-то издевательски хохотнул у них за спиной. Все слышали их разговор.
Исора подалась вперед, и Агата с трудом удержала ее на месте.
— Ты просто завидуешь моей красоте! — выкрикнула она в лицо Елене. — Сама-то ты была уродиной, пока костяной колдун не перешил твое лицо!
Елена сжала кулаки. Щека ее дернулась словно от судороги.
Она медленно поднялась из кресла.
— Может быть мое прежнее лицо и не было красиво, но я бы предпочла сохранить его, а не получить это.
Внезапно, сбоку от них, кто-то захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание.
Это была Петра. Она не получила от дракона-императора кольцо и только разыгравшаяся буря, все еще удерживала ее во дворце.
Несмотря на общую бледность, по щекам ее ползли красные пятна. Глаза казались темными и запавшими внутрь черепа, словно она много плакала или только поднялась с постели после долгой болезни. И все же, на губах ее сияла торжествующая улыбка, а взгляд был решительным и твердым.
— Какое прекрасное признание. Не хочу перетягивать полотно на себя, но мне есть, что сказать. Пожалуй, то, что я видела, вас заинтересует, — голос ее, звучал, чуть выше, чем всегда.
Все повернулись к ней и Петра улыбнулась еще шире, словно всеобщее внимание доставляло ей удовольствие.
— И что же ты видела? — поинтересовалась Елена без особого интереса в голосе.
Петра шагнула вперед, вклиниваясь между Исорой и Еленой.
— А вот, что. Утром, на трапезе, я уронила вилку, а, когда нагнулась, чтобы ее поднять, заметила, как одна девушка, столкнув со стола фарфоровую чашу, быстро собирает в