— Я скрестил меч с курьером Рагнара Воскджара в большом зале нашей крепости, — сказал Клиомен. — Этот человек умел владеть оружием. Между тем всем известно, что Джейсон из Виктории не имеет навыков обращения с клинком.
— И ты считаешь, что это не мог быть я?
— Конечно, — хмыкнул Клиомен.
— Не говоря уж о том, что прибывший к нам человек имел при себе топаз, каковым мог обладать лишь настоящий гонец. Но у нас есть и другие сведения, позволяющие считать, что мы имели дело с подлинным курьером.
— Сведения? — Меня это заинтересовало.
— Каковые сведения, — продолжил Поликрат, — убеждают нас в том, что посланец Рагнара Воскджара попал в плен и находится в руках Тасдрона и Глико.
Неожиданно я начал понимать, в чем дело. Предавший нас человек наверняка поддерживал контакт с подлинным гонцом Воскджара, тем самым малым, который пытался отобрать у меня топаз в порту Виктории. Именно курьер поручил предателю сообщить о нас Поликрату, но о том, что топаз был передан не им, хитрец предпочел умолчать. Что, если поразмыслить естественно. Этот малый заботился о своей шкуре, ведь узнай Рагнар, как облапошился гонец, по головке бы его не погладили. Кому охота оказаться привязанным к веслу одной из галер Воскджара? Впоследствии этот проходимец всегда мог объявить, будто сбежал из плена, и выставить себя не провалившим задание глупцом, а чуть ли не героем.
И тут меня озарило. Похоже, сложившаяся ситуация создавала для меня возможность спасения.
— Нет, все это было проделано мною, — заявил я, но голос мой заметно дрогнул.
Поликрат усмехнулся.
— Не бойся, господин, — сказала ласкавшая меня рыжеволосая девушка.
— Не бойся, — повторила за ней темноволосая Бикки, проявлявшая сладострастную активность слева, — ты всего-навсего закован в цепи перед лицом своих врагов.
— Так что, Джейсон, ты по-прежнему будешь уверять нас, будто побывал тут, выдавая себя за гонца Рагнара Воскджара?
— Да, буду! Каковы бы ни были ваши сведения, но топаз ты получил от меня.
Произнося эти слова, я заставил свой голос дрожать еще сильнее.
— Имей в виду, — пригрозил Поликрат, — у меня в крепости найдутся средства убеждения и похлеще, чем ласки рабынь. Дыба, кнут, раскаленное железо — все, что душе угодно.
Девушки рассмеялись.
— Заставим дурака корчиться от боли, — сказал Поликрат.
Я заскрежетал зубами, но промолчал.
— Беверли! — отрывисто выкрикнул пиратский главарь.
Мне потребовались усилия, чтобы взять себя в руки. Спустя секунду на зов своего хозяина торопливо явилась рабыня Беверли, в прошлом — Беверли Хендерсон. Подбежав к ступенькам перед помостом, на котором стояло Поликратово кресло, она преклонила колени и опустила голову. Клочок желтого шелка, ошейник и клеймо подчеркивали ее хрупкую прелесть.
— Господин звал Беверли?
— Встань, рабыня. Обернись и приглядись к этому пленнику.
Девушка грациозно поднялась на ноги и, увидев меня, замерла от изумления. Рабыни, изводившие меня ласками, по знаку Поликрата прекратили свое занятие. Мои руки, скованные цепями, судорожно сжались в кулаки.
— Ты знаешь его? — спросил Поликрат.
— Да, господин, — ответила пиратская невольница, — Это Джейсон из Виктории. Некогда он жил на Земле, как и я, твоя рабыня.
Поликрат поднял палец, и девушки вокруг меня снова принялись ласкать, целовать и гладить мое тело.
Беверли, как решили назвать ее хозяева, смотрела на меня невозмутимо.
— Как ты относишься к мужчинам Земли? — спросил ее Поликрат.
— Я отношусь к ним с презрением, — ответила она.
— Кому ты принадлежишь? — спросил Поликрат.
— Мужчинам Гора, которые являются моими природными господами.
Я тщетно пытался уклониться от принудительных ласк.
— А могла бы ты принадлежать такому мужчине, как он? — спросил Поликрат.
— Никогда!
Я смотрел на рабыню Беверли, стоявшую босиком на мраморных плитах, почти обнаженную, любовался ее ошейником и ниспадавшими на плечи темными волосами, и от восхищения у меня захватывало дух. Мне вспомнилось, как на Земле, во время той давней встречи в ресторане, она высказала желание поговорить со мной по душам о своих страхах и снах, о тех неосознанных мечтаниях, которые не давали ей покоя. Я подозревал, что как минимум одну тему она замолчала. Точнее, в ее словах проскальзывали намеки на нечто важное, но поскольку открыто она на сей счет так и не высказалась, мне оставалось лишь гадать, что у нее на уме.
Потом я вспомнил, как она тогда выглядела: в белом атласном облегающем платье с открытыми плечами и со строго зачесанными назад, прибранными в пучок волосами. Губы ее были чуть тронуты помадой, на веках лежали тени, вокруг витал легкий аромат духов. Изящные туфли-лодочки крепились к ее маленьким ножкам кружевом золотистых ремешков. У нее имелась маленькая, с серебряными бусинками сумочка, а белоснежное шелковистое платье отливало глянцем в мерцающем свете свечей. Будь у меня тогда нынешний горианский опыт, я бы мигом распознал под уловками и ухищрениями свободной женщины ее рабскую сущность и понял бы, что эта удивительная красавица предназначена для ошейника.
— Этот малый утверждает, будто он выдал себя за курьера Рагнара Воскджара и тем самым провел всех нас, — сказал девушке Поликрат.
Девушка окинула меня изумленным недоверчивым взглядом.
— Нелепая ложь, господин, — промолвила она.
— Ты ведь ублажала посланца Рагнара Воскджара всю ночь, не так ли? — спросил Поликрат.
— Да, господин, таково было твое повеление. Ты приказал отправить меня в его покои.
— Заставил ли он тебя отдаться ему? — осведомился Поликрат.
— Да, господин, — подтвердила Беверли, не поднимая головы. — Заставил, и не единожды. Он владел мною много раз, полностью подчиняя своей воле.
— Стала ли та ночь для тебя уроком?
— О да, господин. Именно в ту ночь мне было дано по-настоящему осознать себя женщиной.
— И что? — осведомился Поликрат.
— О господин, — продолжила женщина, потупясь, — я полюбила это состояние. Полюбила быть женщиной.
— Отвечай, тобой владел тот самый человек, которого ты видишь сейчас закованным в цепи?
— Конечно нет, господин! — воскликнула Беверли, возмущенно вскинув голову.
— Ты уверена?
— Полностью, господин. Человек, которого ты соизволил заковать в цепи, является выходцем с Земли, а ни один мужчина с этой планеты вырожденцев на смог бы заставить меня отдаться ему так, как сумел сделать это господин в маске.
— Ты уверена? — повторил свой вопрос пират.