— Совсем не умею.
— Я так и думал. Что ж, придется учиться! Вы ведь слышали, что случилось у Пикерингов. По округе рыскают бандиты. Они грабят и питают слабость к дамочкам вроде вас. Вам бы это не понравилось. Совсем не понравилось. Так что придется учиться стрелять, и если кто-то из них приблизится к вам, придется воспользоваться оружием. Здесь нечего робеть. Они могут явиться среди бела дня. Налетают, когда думают, что в доме одни женщины. А вы пригрозите им пистолетом и, если надо будет, выстрелите. Понятно?
— Да, — отозвалась я. — Понимаю. Уильям Грэнвилл кивнул и ухмыльнулся.
— Вот и отлично, — объявил он. — А теперь я хочу, чтобы вы прямо сейчас начали тренироваться. Я научу вас, как пользоваться пистолетом. Моя дорогая жена скорее всего будет направлять его на себя. Вот, любовь моя, это ствол пистолета — из него стреляют.
Фелисити осталась совершенно безучастной.
— А теперь поупражняемся. Прямо сейчас не откладывая. Берите каждая по пистолету. Теперь они ваши. И будут с вами всюду. Когда ездите верхом и когда сидите дома. Вам придется надеть ремни, чтобы носить их. Ни в коем случае не оставляйте пистолеты, пока этих подонков не найдут. А теперь пошли на улицу. Будем учиться.
Неподалеку от дома к кусту прикрепили металлическую пластину.
Миссис Мейкен тоже была с нами. Она оказалась хорошим стрелком.
Я довольно быстро овладела этим искусством. В глаз быку я, может, и не попала бы, зато все мои выстрелы попадали в пластину.
Грэнвилл похвалил меня:
— Неплохо. Совсем неплохо. Держите вот так. Крепче. — Его пальцы сомкнулись поверх моих. Он знал, что мне противно его прикосновение, и я была уверена, что ему это доставляет удовольствие. В нем было что-то от садиста.
Фелисити все время целилась мимо. Грэнвилл саркастически заметил:
— Нам следует поостеречься, когда у моей дорогой жены в руках оружие.
Когда первый урок подошел к концу, я, по крайней мере, умела заряжать пистолет и обращаться с ним.
— Вам надо упражняться каждый день, — сказал мне Грэнвилл. — Из вас получится хороший стрелок.
— Благодарю вас, — холодно ответила я.
Грэнвилл вернулся в дом. Вид у Фелисити был пришибленный. Ее муж наслаждался, унижая ее, и я была уверена — она боялась его больше, чем бандитов.
Стрельба заинтересовала меня, и я с удовольствием упражнялась. Я спала с пистолетом под боком, так что мне стоило только протянуть руку, чтобы взять его. Выезжая верхом, я пристегивала пистолет ремнем. Поразительно, какое он создавал чувство безопасности.
У меня действительно неплохо получается. Я могла выхватить пистолет и быстро выстрелить, прицелившись всего за несколько секунд. Фелисити же была безнадежна. Она боялась пистолета так же, как и всего остального здесь.
Спустя два дня после нашего урока я вышла поупражняться. В доме было тихо. Фелисити, наверное, спит, решила я. Она часто бывала измученной, мне казалось, больше из-за мужа, чем от жары.
Кто-то подошел и встал рядом со мной. Я знала, что это Грэнвилл, и продолжала стрелять.
— Хорошо, — одобрил он. — Отлично. Вы совсем неплохой стрелок. Впрочем, я так и думал.
Я засунула пистолет за пояс и повернулась, собираясь уйти.
— Вы замечательная женщина, мисс Эннэлис, — заявил Грэнвилл. — И больше подходите для жизни здесь.
— Не согласна, — отрезала я.
— Мне показалось, вы здесь неплохо осваиваетесь.
— Вот уж нет. Я скоро уеду.
— Моя дорогая жена настаивает, чтобы вы остались, не так ли?
— Она очень гостеприимна.
— Надеюсь, я тоже. Это ведь, как вам известно, мое имение. И у меня нет желания, чтобы вы уезжали. Мне нравится, что вы здесь.
— Благодарю вас, — ответила я и сделала шаг по направлению к дому.
Грэнвилл встал передо мной, загораживая мне путь.
— Жаль, что я не встретил вас первой, — заявил он. Я подняла брови, притворяясь, что не понимаю, о чем он говорит.
— До моей дорогой жены, — пояснил он. — Мне следовало сделать предложение вам.
— У вас бы ничего не вышло.
— Ну, не знаю. У наемного общего.
— У нас нет ничего общего, насколько я могу судить.
— Вы мне нравитесь. В вас есть изюминка.
Я сделала еще шаг по направлению к дому, и он схватил меня за руку, вплотную приблизив свое лицо к моему. От сильного запаха виски меня замутило.
По-видимому, я выдала свои чувства, ибо он так стиснут мою руку, что мне стало больно.
— Будьте добры отпустить меня, — потребовала я. Он слегка ослабил хватку, но не выпустил руки.
— Мы могли бы неплохо поразвлечься вместе, — сообщил он.
— Я презираю вас, — отрезала я. — И воспользуюсь первой же возможностью, чтобы оставить этот дом. Грэнвилл расхохотался.
— Никуда вы не уедете, — заявил он. — Когда малютка Фелисити придет к вам со слезами, вы останетесь… еще на денек, потом еще. Я не против. Меня это устраивает. Я высоко вас ставлю. И мне хотелось бы многому научить вас.
— Оставьте это для своих друзей.
Я вырвала руку и вошла в дом. Мне было страшно. Завтра, пообещала я себе, поеду в городок и закажу место в дилижансе.
На душе у меня было очень тревожно. Я уже давно догадывалась, что он положил на меня свой похотливый глаз, но сегодня он впервые заговорил о своих чувствах.
Пора было бежать отсюда.
В ту ночь я ждала в своей спальне, когда он поднимется наверх. Пистолет я держала наготове. Я с ним просто не расставалась.
Я услышала шаги, потом открылась и с грохотом захлопнулась дверь.
Я облегченно вздохнула. А потом поставила перед дверью стул, чтобы сразу проснуться, если он попытается зайти ко мне в комнату. По крайней мере, я буду предупреждена, и… у меня есть пистолет. Я решила выстрелить ему в ногу. Я должна быть начеку.
И тут я услышала, как открылась дверь. Взяв пистолет, соскочила с кровати и заглянула в дверную щель.
В коридоре кто-то был. Нет. Это был не Грэнвилл. Это была миссис Мейкен. Она спокойно прошла по коридору к комнате с балконом. Открыла дверь и вошла внутрь.
Что это могло означать?
Я ждала. Пять минут. Десять.
И тут меня осенило. Она была там… с ним и Фелисити. Это было чудовищно. Нет, это терпеть нельзя. Какие еще оргии затевал этот человек? Он был похотливым, сексуальным извращенцем, причем ненасытным.
Я должна уехать. И Фелисити должна ехать со мной. Я почти не спала в ту ночь. Что бы ни случилось, завтра еду в городок заказывать место.
На следующее утро вид у Фелисити был отрешенный — словно она была не от мира сего. По-моему, она находилась в полузабытьи. Моего воображения не хватало, чтобы представить себе, что происходило в той комнате прошлой ночью. Она не могла продолжать жить с этим человеком. Должна же она это понимать. Я предложила: