верить в людей, — усмехнулся Кэйн, кидая себе под ноги вторую запонку. — Ведь никак ты не ожидал, что у меня хватит наглости… Полезть сюда прямо сейчас.
Он стоял перед большой дверью минус тридцать восьмого этажа. Из рассказов Аре он знал, что человеческой охраны здесь не было. Только магия и технологии. Даже Нильсси сюда не было дороги.
— Ну, что будем делать? — прошептал Фира, дотрагиваясь до неприступной двери.
Краем глаза Кэйн заметил, как его тень стала темнее. Что-то устремилось к двери и исчезло перед ней. Тень стала прежнего оттенка.
Спустя десять минут Фира почувствовал, как его тело обвивают, словно лианы, длинные гибкие тени, увлекая его вниз в открывшийся портал. Вниз?! Но Фира не успел даже удивиться. Его протянуло по достаточно широкому тоннелю и выдернуло через еще один портал наверху. Совершив это параболаобразное перемещение, Фира оказался по ту сторону магически защищенной двери.
— Вышло прекрасно, — в пустоту бросил Фира.
Он оказался в пустынном коридоре, загибающемся по спирали. Пройдя полных три витка, доктор Кэйн, наконец, остановился перед огромными дверями, испещренными необычными иероглифами.
— Мечта криптографа, — прокомментировал Фира, толкая дверь.
Большой круглый зал был освещен тонкой люминесцентной лампой, словно нимбом, нависающей над большим цинковым цилиндром. Цилиндр показался Фире куда больше того, каким он предстал в сознании его брата. Большой свод, исписанный египетскими иероглифами, поддерживали четыре аквамариновые колонны, а к цилиндру вела лестница из пяти ступеней. Фира спустился вниз и неуверенно дотронулся до холодного металла.
— Нам точно не стоит заходить туда вместе, — прокомментировал он. — Ты должен остаться снаружи.
Внешне ничего не произошло. Была только уверенность, что он был услышан. А потом он почувствовал, что его тень — это всего лишь тень.
Заставить себя исчезнуть. Расщепить на частицы меньшие, нежели атомы. Быть везде и нигде одновременно. Пребывать в каждом предмете и оставаться вне его. Исчезнуть, но остаться. Раствориться в другом, не оставляя от себя ничего. Расщепить себя, превратить в ничто. Стать ничем. Легко! Если ты повелитель теней. Едва Тейн зашел за спину Фиры, он перестал существовать. Он стал меньшим, чем тень. Неощутимым, как воздух. И когда Кэйн переступил порог Кетер, Тейн был тенью. Каждой тенью. Из каждого темного угла смотрел он несуществующими глазами. В каждом темном коридоре неощутимо присутствовал. Он был каждой тенью в Кетер. Сейчас — он был везде. И нигде. Вездесущность — качество бытия. Но и не-бытия тоже. И повелитель теней сейчас был вторым. Он и был не-бытием. Его невозможно было увидеть, почувствовать, узнать. Напряженно следил он за каждым действием Фиры, неузнанный и незамеченный. И когда они достигли цилиндра, он покинул его тень, оставшись во всех остальных.
Фира оглянулся по сторонам, но Тейна нигде не было. Он предположил, что тот перетек в тени в зале.
Переведя взгляд на цилиндр, Фира взволнованно вздохнул. На мгновение его охватил страх. Он помнил, что чувствовал, находясь в цилиндре прошлый раз, в сознании Киры. И повторения подобного опыта ему страшно не хотелось. Но через мгновение, откинув малодушие в сторону, он вновь положил руку на холодный металл. Цилиндр не должен думать, что к нему идут со страхом. «Я скорее бросаю вызов, чем умоляю о помощи», — мысленно сказал ему Фира.
Дверь со слабым скрипом отъехала в сторону. Стараясь не медлить ни мгновения, Кэйн быстро зашел внутрь. Дверь за ним закрылась, и цинковый цилиндр вновь превратился в единый монолит.
Показалось, что он в невесомости. Внутри не было ничего, даже стен. Фиру окутала бесконечная темнота. «Привет», — неуверенно попытался он завязать первое знакомство с великим артефактом.
Будто звон колокольчика вдали. Он показался голубым, точно свежая капелька росы, сорвавшаяся с листочка. «Привет», — повторил Фира. Зажигались огоньки. Мелкие голубые огоньки вспыхивали на разном расстоянии от него, создавая впечатления трехмерного пространства. Огромного пространства, будто он находился один в неизведанном.
Нарастал гул, словно разгонялся огромный двигатель. «Привееет, — протянул Фира в третий раз. — Ответишь ли ты мне?».
Его ослепила яркая голубая вспышка. Он отшатнулся, закрывая глаза рукой. Но свет не исчезал. Через некоторое время он показался не таким уж и ярким, просто слишком внезапным в этой черной пустоте. Фира опустил руку и посмотрел на яркий свет перед собой, и как будто нырнул в космос. Дыхание перехватило, он почувствовал, что парит в мироздании где-то над Суюдей. Над ночным Суюдей. «Сейчас ночь?» — удивился Кэйн, но цилиндр ему не ответил.
Он оставался холодным, и это чувствовалось. Ледяной голубой свет будто требовал, а не предлагал.
Мироздание вокруг Кэйна закрутилось. Сначала медленно, затем, виток за витком, все набирая обороты в такт нарастающему до боли в ушах гулу. Звезды проносились вокруг сплошными линиями, а огни Суюди внизу превратились в одно сплошное желтое пятно.
«Покажи мне! — потребовал Кэйн. — Покажи мне все, что ты можешь!»
Гул в ушах перешел в высокий ультразвук. Картинка вокруг вращалась с такой скоростью, что уже, казалось, не двигалась. Он поднимался выше. Это чувствовалось. Словно сквозь тяжелую толщу воды к драгоценному кислороду. Он пытался всплыть.
«Покажи мне!!»
Цилиндр зазвенел, точно разбитый хрусталь. Но не переставая, не то, что звон оброненной вазы. Он звенел обещанием рассыпаться на мириады осколков. На мириады, подумать только.
Треск, будто ломаются кости. Последний звук перед тем, как все снова погрузилось во мрак. Фира не знал, тишина ли это, звон ли только у него в ушах, или действительно что-то все еще звенит. «Как Кира может с этим управляться? — подумал он. — Я абсолютно не понимаю эту штуковину».
Словно ответом на эти мысли, тьма взорвалась каскадом разноцветных огней. Они замелькали перед глазами, словно ненастроенный канал телевизора.
«Покажи мне Солнечный цилиндр», — не терпящим возражений тоном приказал Фира.
Картинка не сложилась, разноцветный шум все так же заполнял все пространство, но в тот миг, когда он успел уже подумать, что этот цилиндр вообще его не слушается, ему в лоб ударил поток видений. Удар был настолько ощутимым физически, что он даже отступил на полшага, а перед глазами замелькали картины, пока все не вытеснила одна. Не картина даже, лишь надпись. И язык был ему не знаком, но он прочитал без затруднений: «ЭЛИТ».
«Элит? — в сердце будто что-то оборвалось. — Но как?.. Как же так? И Аре говорила, что цилиндры не сдвинуть из Яви… И как?.. Как проникнуть так высоко?! Неужели… это все? Цилиндр потерян? Солнечный цилиндр потерян?»
Цилиндр взорвался таким звоном, что ушам стало больно. Вокруг Фиры вновь была тьма, и она запульсировала, словно живая.
«Открывай. Выпускай меня отсюда, — потребовал Фира. —