— Кейн, поверь мне, ты ошибаешься, — резко оборвал он меня таким тоном, что я не стал дальше развивать свою мысль, но буркнул:
— Я предупредил.
В нашу милую беседу вмешался Мэтт.
— Все, парни, хватит. Кейн, я тебе тоже могу сказать, что ты ошибаешься, но ты же все равно не будешь слушать. Давай я тебе лучше пару новостей расскажу, а то ты же совсем отстал от местной жизни.
Он начал передавать мне последние сплетни, гуляющие по школе, добытые, видимо, его Девилом Роем. Я рассеянно слушал, пока одно имя не насторожило меня.
— Повтори, пожалуйста, — попросил я.
— У Паттерса появился новый пес. Уже взрослый, злой, как черт, и никого не слушается. Ирландский волкодав, здоровенная черная псина. Паттерс хотел выставить его на бои, но пес никого не признает, и Ник пока старается приручить его, только не очень это ему удается. Да, собаку странно зовут — Шир Серпент. Он из какого-то суперпитомника Алекса фон Шланге, в Германии.
— А что же он тогда здесь делает, этот элитный пес? — поинтересовался я просто для поддержания разговора. Собаки Паттерса меня мало интересовали, если честно.
— Да черт его знает. Вроде бы его хозяин умер, и Паттерс заплатил бешеные деньги, чтобы привезти сюда эту псину, надеясь, что он станет звездой в его боях. Да вот пока не получается, — ухмыльнулся Мэтт, прихлебывая пиво. Я последовал его примеру, переведя разговор на другое и тут же забыв и про собаку, и про Паттерса.
Мы просидели еще не меньше полутора часов, болтая про машины, мотоциклы и бейсбол — типично мужские разговоры за пивом. Я расслабился, забыв про все свои домашние сложности, и ничуть не жалел о проведенном в закусочной времени.
В относительно хорошем настроении мы подошли к двери моей квартиры. Мэтт потащился с нами, чему, впрочем, я не удивился — Синтия наверняка весь вечер провела у Кэтрин. Я полез в карман за ключами, невольно помрачнев. Впереди меня ждали еще разборки с Девилом. Я не сомневался, что за время моего долгого отсутствия она устроит еще какую-нибудь пакость. Надеюсь, ей не придет в голову вылезти из окна и спуститься по водосточной трубе. Все мрачные размышления вернулись ко мне.
Я сам не знал, чего хотел. Я ненавидел ее за то, что она сделала со мной, с моими чувствами к ней, которые были втоптаны в грязь, но я не мог и без нее. Невозможно было даже представить, что она может быть с кем-то еще, что она будет стонать и задыхаться под чьими-то ласками, что она будет обхватывать кого-то ногами и выдыхать его имя в момент кульминации. Никогда не замечал в себе подобного собственничества, но факт остается фактом — я был готов убить его, ее или себя в подобном случае…
Дерек положил мне руку на плечо до того, как я успел вставить ключ в замочную скважину.
— Кейн, пойдем еще немного посидим у нас.
Я отрицательно покачал головой, но он продолжал настаивать:
— Кэтрин очень хотела тебя видеть. Пожалуйста, не заставляй меня делать это силой.
Я неохотно убрал ключи и развернулся. Кэтрин… За последние пару дней я порядком обидел ее, не стоит добавлять еще.
Сестра очень нервничала, и это меня мгновенно насторожило.
— Кэтрин, в чем дело? — спросил я, сбрасывая куртку и обувь в прихожей.
— Все… все нормально, — запинаясь, ответила она, беря меня за руку и, как маленького, уводя в гостиную и усаживая в кресло.
— Вот, возьми, — сестра взяла со столика бокал с жидкостью темно-янтарного цвета. — Это тебе пригодится.
Я осторожно понюхал содержимое бокала. Виски.
— Кэтрин, ты что, напоить меня решила?
Я озадаченно огляделся и насторожился еще больше. На диване сидела чем-то очень расстроенная Синтия. У Кэтрин были заплаканные глаза, в полумраке коридора этого не было видно, а сейчас, при ярком свете люстры, я хорошо все рассмотрел. Дерек встал в дверях, скрестив руки на груди и перегораживая выход, а Мэтт присел на подлокотник кресла, стоящего рядом с моим.
— Что происходит? — уже сердито осведомился я, приподнимаясь.
Тяжелая рука Мэтта легла мне на плечо.
— Сядь, парень, — серьезно произнес он.
Я резко повел плечами, сбрасывая его руку.
— Твою мать, мне кто-нибудь скажет, что здесь происходит? — уже начал сердиться я. Мне не нравились сюрпризы, причем, судя по всеобщему настроению, не сильно приятные. Я начал понимать, что весь предыдущий вечер служил одной цели — заставить меня расслабиться и пойти у них на поводу.
— Кейн, сядь, — рявкнула на меня всегда тихая сестра, ни разу не повышавшая голос, насколько я помнил. — Сядь, и ты будешь сидеть и смотреть то, что мы тебе покажем.
— Кэтрин… — уже более спокойно начал я, ошеломленный ее напором.
— Что, Кейн? Я уже достаточно наслушалась твоих бредовых предположений. Сиди и смотри!
Я послушно сел и машинально глотнул из бокала. Мне уже было даже интересно, что именно она хотела мне показать, если это довело ее до такого состояния.
Кэтрин села на диван рядом с Синтией, взяла пульт и включила телевизор. На экране появился кадр, стоявший на паузе — чем-то смутно знакомая мне комната. В следующую секунду я вспомнил это помещение и дернулся встать, но рука Мэтта опять пригвоздила меня к месту.
— Сиди, тебе сказано.
— Кэтрин, я не буду это смотреть, — выплюнул я.
— Будешь, — так же резко ответила она. — И ты досмотришь все до конца.
Кэтрин нажала кнопку на пульте. Камера, очевидно, была установлена где-то на шкафу в квартире Берта, потому что съемка велась чуть сверху и демонстрировала вид на гостиную. Прошло несколько секунд, мужской голос за кадром сказал: «Нормально, выключай пока», и съемка прервалась.
Я даже не сомневался в том, что сейчас увижу. Без сомнения, запись была сделана в понедельник — об этом говорили цифры в углу экрана, и, значит, мне предстоит увидеть весь процесс интимных отношений Девила и Сандерса. «Хорошо», — пришел я к выводу. «Я смогу перенести это, а потом поинтересуюсь у Кэтрин, нахрена она все это затеяла». Откинувшись на спинку кресла, я сделал еще один глоток и приготовился к зрелищу.
Ни черта я не приготовился.
Изображение появилось вновь, и в кадре оказались ухмыляющиеся физиономии Рона и Коди. Остальные явно тоже были в квартире, только они оказались за пределами поля видимости камеры.
— Берт, тащи эту шлюху сюда, — послышался голос Стивена, и в кадре появился он сам, собственной персоной, плотоядно ухмыляющийся.
Я напрягся и выпрямился. Шлюху? Мне казалось, что у них несколько другие отношения.