за очками в толстой оправе казались чёрными, а черты лица резкими и неумолимыми.
— Хендрикс вернулся в комплекс или бродит по лесу, изображая героя, или делает что угодно, только не добивается прогресса в попытках добраться до нас, и он постоянно думает об одном: я никогда не говорил Риган, что люблю её. И теперь у меня никогда не будет такого шанса.
— Я тебя услышала, — и мне было ненавистно, что я поняла его точку зрения.
Он провёл рукой по своим взъерошенным волосам и прикусил нижнюю губу, прежде чем продолжить:
— Я понимаю, что ты хочешь чувствовать контроль над чем-то, поэтому ты срываешься на Хендриксе и пытаешься контролировать его. Но позволь мне сказать тебе кое-что, Хендрикс не из тех парней, которыми легко управлять. Никто из этих Паркеров таковым не является. И ты скоро поймёшь, что я тоже не такой. Тебе нужно найти лучшую стратегию, нежели говорить нам, что тебе нужно время. У нас нет времени. Выясни, чего ты хочешь, и иди к этому.
Ах.
И всё встало на свои места для меня. Кейн не преследовал меня, ну, не в его маленькой извращённой голове. Он понял, чего хочет, и теперь шёл к этому.
Он шёл за мной, на случай, если кто-то решит отстать.
Я потянулась вперёд и взяла холодные пальцы Кейна в свою руку. Я прижала подушечки его пальцев к подушечкам своих и позволила ощущению жизни, цельной и нефильтрованной, биться между нами.
— Кейн, я знаю, чего хочу. Мне нужен Хендрикс.
— Пока, — небрежно пожал он плечами.
Его кончики пальцев скользнули вниз по моей руке, пока не прижались к центру моей ладони, и вместо лёгкого прикосновения мы теперь крепко держались за руки.
Я ждала, что он скажет больше, что он пустится в какую-нибудь речь о том, как он собирается завоевать меня, или о том, что Хендрикс мне не подходит. Или что он скажет что-то ещё. Но он этого не сделал. Вот и всё. Его последняя мысль. И я осталась с ощущением его руки на моей и его глазах, обещающих мне всё, чего не было в его словах.
Я немедленно отстранилась. Я не могла этого делать. Не могла играть в его игру. Во-первых, и это самое главное, я не понимала его правил или цели того, ради чего мы играли. А во-вторых, и это самое главное, он, казалось, думал, что уже победил.
— Мне нужно… подвигаться.
Я встала и взяла с собой походный фонарь, не заботясь о том, была ли я груба или нет. Я ускорилась, проходя через маленькую гостиную, и вздохнула с облегчением, когда смогла увидеть больше нашего временного жилья.
Я чувствовала присутствие Кейна позади себя, плотное и гнетущее, как будто он мог всасывать пространство и кислород прямо в себя. Он не встал с кровати, но у меня возникло ощущение, что он предпочитал находиться там, предпочитал быть там, где он мог наблюдать за мной, следить за мной.
Зомби продолжали колотить в дверь, но он был прав. Мои страхи и тревоги, выставленные на всеобщее обозрение, потеряли силу, и я чувствовала себя определённо более непринуждённо, хотя и соответственно на грани. Но это чувство было скорее общей готовностью, которую я чувствовала везде и во все времена с тех пор, как мы с Хейли впервые пустились в бега и заставили себя научиться выживать.
Я никогда больше полностью не расслаблюсь, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уничтожим всех Пожирателей на земле.
Даже тогда…
Я изменилась. Я превратилась из простой девушки со средними целями и комфортной жизнью в хладнокровного убийцу с навыками, из-за которых ЦРУ либо завербовало бы меня, либо заперло бы в одной из этих неприступных тюрем. Моя жизнь никогда больше не вернется к прежней безмятежности из эпохи до Пожирателей. Я больше не была настроена на нормальность.
Я подошла к нашему единственному выходу и осторожно положила руку на прохладный металл. Сталь завибрировала под моими пальцами, заставляя моё сердце биться быстрее, и мой адреналин снова пополз вверх.
Они были просто по другую сторону этой двери, потенциально их были сотни. И они отчаянно хотели добраться до нас.
Эта дверь была невероятно прочной.
Но были ли они достаточно сильными?
И должно ли это так быть?
Хендрикс, несомненно, шёл за мной. Я знала, что Вон не сможет усидеть на месте. В этот момент я даже доверила бы Гейджу выслать кавалерию.
Дверь под моими руками заскрипела сильнее, и я подумала, не потому ли это, что я стояла так близко к ним. Могли ли они учуять меня? Чувствовать меня?
— Риган, давай что-нибудь съедим, — уговаривал Кейн, и даже он казался взволнованным.
Я сильнее прижала кончики пальцев к двери, безмолвно призывая Пожирателей за ней ответить. Резкий вопль раздался даже сквозь толстую баррикаду между нами и был встречен эхом нечеловеческих криков отчаяния.
В этот момент я чувствовала себя зачарованной, загипнотизированной смертельной угрозой всего в нескольких дюймах от меня. Мне никогда не приходилось терпеть их так долго. Всегда раньше я отчаянно спасалась бегством, спасая свою жизнь, и, по крайней мере, избавлялась от страха, когда кровопролитие и кровь монополизировали моё время и мысли.
Это ожидание и безделье были чистой пыткой — чистилищем зомби-апокалипсиса.
Рука Кейна скользнула по моей талии, притягивая меня обратно к твёрдой безопасности его тёплой, обнажённой груди.
— Давай что-нибудь съедим, — снова предложил он, только на этот раз это прозвучало скорее как приказ, чем вопрос.
— Я не голодна, — я покачала головой, но не попыталась отодвинуться от его тёплого тела и собственнических прикосновений.
— Пожалуйста, перестань враждовать с ними, — взмолился он глубоким голосом, в то время как его грудь вибрировала от этих слов.
— Ты боишься? — спросила я искренним шёпотом.
— Не за себя.
Я позволила его словам овладеть мной, чувствуя глубину его честности, его эмоций. Он не мог заботиться обо мне. Честно говоря, эти чувства, которые, как он думал, он испытывал ко мне, просто не могли быть искренними. Он знал меня недостаточно долго.
Мы недостаточно хорошо знали друг друга.
Но в его благоговейном тоне было что-то настолько близкое к истине, что я подавила желание пообещать ему, что со мной всё будет в порядке.
Мы стояли там мгновение, целую вечность, бесконечное количество времени, пока не осталось только наше дыхание и маленький мир, созданный суматохой сбивающих с толку эмоций внутри бункера.
А затем выстрелы из пистолета прорвались сквозь мою растерянную дымку и присоединились к какофонии звуков