11 моя душа. Пушкин тут пользуется словарем няни (см. XXXV, 10).
14 Заветный вензель О да Е. Очень занятный случай совпадения — более раннее использование монограммы, дорогой для героини, — «Избирательное сродство» (1809) Гёте, роман, где (ч. 1, гл. 9) описан бокал, на котором «изящно сплетены вензелем буквы Е и О; это был один из бокалов, заказанных для Эдуарда в дни его молодости» <пер. А. Федорова>. Первый французский перевод, видимо, — «Les Affinités électives» (Париж, 1810), переводчик не указан, но перевод сделали Раймон, А. Серией, Годель, Ж. Л. Манже и Ж. Б. Деппен.
XXXVIII
И между тѣмъ, душа въ ней ныла, И слезъ былъ полонъ томный взоръ. Вдругъ топотъ!... кровь ея застыла, 4 Вотъ ближе! скачутъ,.. и на дворъ Евгеній! «Ахъ!» — и легче тѣни Татьяна прыгъ въ другія сѣни Съ крыльца на дворъ, и прямо въ садъ; 8 Летитъ, летитъ; взглянуть назадъ Не смѣетъ; мигомъ обѣжала Куртины, мостики, лужокъ, Аллею къ озеру, лѣсокъ,12 Кусты сирень переломала, По цвѣтникамъ летя къ ручью И задыхаясь, на скамью
2 Крайне сомнительно, чтобы «взор» мог быть «полон слез».
Исключительное обилие обозначений органов зрения характерно для русской литературы: взоры, очи, глаза (фр. «regards», «prunelles», «yeux». См. также коммент. к главе Восьмой, XV, 4).
4 скачут. Здесь это слово не обязательно означает, что «они [всадники] подъезжают галопом». Думаю, речь идет о том, что Евгений быстро приближается к дому в своей коляске с кучером, запряженной (предположительно) тремя лошадьми. Иллюстраторы, однако же, сочли, что он приехал верхом.
4, 7 на двор... на двор. Это словечко «двор» — прекрасный «cheville» <«подарок»> для стихоплета, но мука для переводчика. Дело в том, что огороженное пространство, которое им обозначено, может по-разному трактоваться. Можно сказать «холодно на дворе», и это будет означать пространство за пределами дома, а можно — «ехать со двора» (как в главе Шестой: XXIV, 14), и тогда, наоборот, двор означает часть поместья: «место обитания», «дом», группа зданий, составляющих поместье, а в особенности — постройки рядом с жилым помещением; в то же время двор не внутри, а вне дома, так что тут некоторая связь внешнего и внутреннего. «Двор» может означать и Императорский Двор, как в главе Восьмой, XLIV, 10. (См. также коммент. к главе Первой, IV, 4, к главе Второй, XXXIV, 14 и главе Пятой, I, 2).
5 Ах! В этом восклицании «х» резкое, как и в «ох» (см. коммент. к XXXII, 1). В русском употреблении глагол после таких междометий необязателен. Пушкин уже использовал схожую конструкцию (1813) в «Монахе», песнь II, поэме, написанной, когда ему было четырнадцать лет («Панкратий: „Ах!“… и вдруг проснулся он»).
Эта грамматическая форма сопоставима с теми, о которых говорится в следующем примечании.
6 Татьяна прыг... От «прыгнуть». Форма «прыг» — так называемый «усеченный» глагол (несклоняемое «прыг» вместо третьего лица женского рода «прыгнула» — прошедшее время), что грамматически совпадает с «глагольным усечением» (т. е. случаями, когда само усечение выполняет функции глагола — ср. «Татьяна ах!» в главе Пятой, XII, 8 — так как «ах» может, в свою очередь, рассматриваться как усеченное «ахнуть») и родственно другой очень русской форме, «спрягаемому инфинитиву», например, там же: «он реветь» (он начинает реветь). Существует и третья схожая форма, когда действие настолько стремительно, что глагол, его обозначающий, вообще отсутствует (например, глава Шестая, XIX, 14 — «и на крыльцо», т. е. выходит, выбегает на крыльцо).
14—XXXIX, 1 на скамью / Упала. Редкий пример прямого перетекания одной строфы в другую. Прием превосходно передает возбужденное состояние Татьяны. Он отзовется в главе Восьмой (XXXIX, 14—XL, 1), где таким же ритмом переданы метания Онегина.
Татьяну поразил не сам по себе приезд Онегина (она его ждала в XXXVI, и Ленский только что сказал, что он приедет), а то, что он не ответил на ее письмо до этого визита. В эпистолярных романах, на которых воспитывалось ее чувство, ответ давался письмом, а не словесно. Не знающая правил реальность разрушает предустановленный порядок романтической словесности.
Описывая, как Татьяна, выскочив из-за стола, мчится в сени и потом в парк, Пушкин дает читателю представление о месте действия. Татьяна прыгнула в боковые сени, затем с крыльца на двор и в сад. Затем обежала куртины, т. е. клумбы в виде дисков, полумесяцев и прямоугольников, мостики, перекинутые над оврагами, и лужок («кошеный лужок» вычеркнут в беловой рукописи), влетела в парк по аллее, ведущей через лесок к озеру, но прежде, чем очутиться у озера, свернула с дорожки, бросившись сквозь непременные в каждом русском сельском поместье цветники, составлявшие предмет его гордости, — кусты сирени (или, как у Пушкина, «кусты сирен»: необычное словоупотребление, но имеется в виду, по Линнею, Syringa vulgaris, вывезенная из Азии через Турцию и Австрию в шестнадцатом веке, эмансипировавшаяся родственница ценимой в домашнем хозяйстве маслины).
Татьяна добегает до скамьи на тропе вдоль ручья (выводящей опять на аллею в главе Третьей, XLI). За ручьем простирается огород или же сад, где служанки собирают ягоды. Мимо этого сада они с Онегиным вернутся домой в главе Четвертой, XVII (встретившись в липовой аллее, куда она забредает в главе Третьей, XLI и которую вспомнит в главе Седьмой, LIII, 13–14 и главе Восьмой, XLII, 11).
XXXIX
Упала... «Здѣсь онъ! здѣсь Евгеній! О Боже! что подумалъ онъ!» — Въ ней сердце; полное мученій, 4 Хранитъ надежды темный сонъ; Она дрожитъ и жаромъ пышитъ, И ждетъ: нейдетъ ли? Но не слышитъ. Въ саду служанки, на грядахъ, 8 Сбирали ягоды въ кустахъ И хоромъ по наказу пѣли (Наказъ, основанный на томъ, Чтобъ барской ягоды тайкомъ12 Уста лукавыя не ѣли, И пѣньемъ были заняты: Затѣя сельской остроты!)
8, 11 ягоды (мн. ч., вин. пад.)… ягоды (ед. ч., род. пад.). В незаконченном черновике уточнено, что эти ягоды — крыжовник (2370, л. 19), а в отброшенных вариантах это — малина и красный барбарис. Из них готовится варенье, о котором упомянуто в главе Третьей, III, и таким образом, конец главы перекликается с ее началом. В XXXIX, 12 единственное число («ягода») означает собирательное название.
Песня девушек
«Дѣвицы, красавицы, Душеньки, подруженьки, Разыграйтесь, дѣвицы, 4 Разгуляйтесь, милыя! Затяните пѣсенку, Пѣсенку завѣтную, Заманите молодца 8 Къ хороводу нашему. Какъ заманимъ молодца, Какъ завидимъ издали, Разбѣжимтесь, милыя,12 Закидаемъ вишеньемъ, Вишеньемъ, малиною, Красною смородиной. Не ходи подслушивать16 Пѣсенки завѣтныя, Не ходи подсматривать Игры наши дѣвичьи.» —
Слово «девушка», стоящее в заголовке, подразумевает крепостных девушек, служанок; но «девушка» может означать и юную особу, незамужнюю женщину. Фигурирующее в самой песне слово «де́вица» означает девушку в собирательном смысле, ударение на первом слоге — примета простонародного выговора (при другом ударении «девица» — синоним «девушки» как незамужней женщины, см., например, главу Седьмую, XXIII, 3).
«Песня девушек» — единственный фрагмент «ЕО», написанный не ямбом. Она состоит из восемнадцати строк трехстопного хорея с долгими окончаниями. Если исполнять ее как настоящую песню, последние слова можно акцентировать так, чтобы имитировалась сильная доля четвертой стопы со скольжением. (Здесь читателю следует обратиться к «Заметкам о стихосложении: 3. Скольжение»).