называют «страной адвокатов». А я нанял аж три мощных адвокатских конторы, которые начали потихоньку вчинять иски журналистам, телеканалам, актёрам и телепроповедникам… ну и так далее. И совсем не безуспешно – к настоящему моменту уже было выиграно семь исков о клевете и четыре о диффамации… С конгрессменами и сенаторами было похуже – они от подобных обвинений законодательно защищены едва ли не лучше журналистов, но я осторожно, через вторые-третьи руки вложился в нескольких конкурентов наиболее одиозных из моих противников, а также, опять же через третьи руки, раскрутил парочку скандалов. Со мной же собирались поступить так же – иначе откуда появились все эти дамочки, рассказывающие о наших «жарких ночах» и «романтических уик-эндах»? Ну вот и получите ответку! Тем более, в отличие от меня, мы ничего не придумали, а просто вытащили действительно имеющееся у них грязное бельё… Вследствие чего уже трое из тех, кто попытался сделать свою карьеру на обвинениях меня – вылетели из конгресса, проиграв промежуточные выборы. После чего я частично раскрыл своё участие в их проигрыше. И сообщил, что это только начало. Так что в последнее время накал начал уже немного спадать. Одно дело – безопасно попиариться, потоптавшись на уже назначенном виновнике в дружном хоре, а другое, когда эта сволочь начинает подло давать ответку конкретно тебе…
Однако, как бы там ни было, ситуация продолжала оставаться для меня довольно серьёзной. И я не сомневался, что если я, вдруг, попаду в руки американского «правосудия» – ничем хорошим для меня это не обернётся. Я, конечно, не Бут с Ярошенко – у меня возможностей чутка побольше, а даже их, в конце концов, сумели вытащить из тюрьмы… но на хрен такой опыт. Тем более, что, не смотря на отсутствие какой бы то ни было доказательной базы – приложенные усилия принесли свои плоды. И многие продолжали считать меня настоящим виновником разразившегося в мире кризиса, который в США пафосно именовали Второй Великой депрессией. Даже в «Википедии» в статью, рассказывающую обо мне, добавили строки: «По многим оценкам именно с продаже пакета акций, принадлежащего мистеру Маркову, и начался текущий мировой финансово-экономический кризис». И ведь не подкопаешься – правду написали. Но, слава Богу, не как было сначала – «устроил».
– Значит, стартуем по полной? – спросил сын. – Как ты и хотел – до нового года запускаем проекты в двадцати семи сёлах и посёлках?
Я задумался, а потом решительно кивнул.
– Да так и делаем. Всё равно что будет с финансами – хрен поймёшь. Так что чем быстрее потратим – тем лучше… – по поводу «подушки безопасности» для семьи я не особенно волновался. Швейцарский франк и скандинавские кроны, не имея сил претендовать на роль мировой резервной валюты, с задачей «семейного резерва» по-прежнему справлялись отлично. Особенно в не очень больших объёмах. А та часть семейной «кубышки», которая была у меня представлена не в рублях, а в валюте, в основном была номинирована именно в них… Евро чувствовал себя куда хуже. Нет, лучше доллара, конечно, но инвестировали в него не слишком много и, в основном, те, кому инвестировать в другие валюты по каким-то причинам было сильно затруднительно… Юань тоже лихорадило. Но гораздо меньше, чем тот же евро. А вот все остальные валюты – от рупии до всяких там злотых, леев и сумов скакали так, что даже внутри этих стран многие снова переходили на чужую валюту. Одной из которых, к моему сильнейшему удивлению, стал рубль… Нет, он тоже чувствовал себя весьма нервно, вероятно даже хуже юаня, но держался вполне себе неплохо. Более того, благодаря огромным золотым (именно золотым, а не золото-валютным) запасам, которые, возможно благодаря тому моему старому совету, в настоящий момент вышли на второе место в мире, обойдя и немцев, и японцев, и уступив только американцам, а так же общему состоянию российской экономики рубль сейчас входил в десятку самых устойчивых валют мира. Аналитики «Bloomberg» даже настаивали, что девальвация рубля в настоящий момент может быть только искусственной. То есть совершённой исключительно по решению российских властей. Потому что никаких экономических предпосылок к этому нет. А, наоборот, есть все предпосылки к его укреплению…
Наша новая программа называлась «Провинциальная Россия». Идея её состояла в том, чтобы, опять же, «сделать страну» вложившись в такие места, до которых у властей руки дойдут ой как не скоро. Суть программы состояла в том, чтобы вырвать из зыбкой дремоты российскую глубинку, то есть помочь сделать из всех, даже самых глухих российских райцентров – места, в которых станет куда как приятнее жить и растить детей.
Всего в стране насчитывалось около тысячи восемьсот районов. «Столицы» у них были очень разные – от почти семисоттысячного Тольятти до села Ербогачён, центра Катангского района Иркутской области с населением менее двух тысяч человек. И если в Тольятти всё шло своим чередом – строились дома, школы, ФОКи с бассейнами, открывались «Кванториумы», обустраивались скверы, парки и набережные, то в большинстве таких мест как Ербогачён и Нема инфраструктура будто замёрзла в прошлом. Причём, часто даже не в позднем советском. Там асфальт до сих пор мог отыскаться максимум на центральной улице. И это, повторюсь – максимум!
Ну я и решил – какого чёрта! Сделаем из глубинки Россию – новую Финляндию. Ну, насколько сможем. Все города и веси точно не охватим – денег не хватит, нам же ещё конкурсы «Лучший врач», «Лучший учитель» и «Лучший полицейский» финансировать. Плюс все те программы, которые я начал ещё раньше. Тот же медицинский фонд – мы с его помощью в год возвращали к полноценной жизни почти три сотни семей. Тысячу с лишним человек! Потому что какая же это полноценная жизнь, когда рядом с тобой загибается близкий и родной человек – это не жизнь, а выживание… Ну и от помощи Союзу десантников я так же отказываться не собирался. Но на то, чтобы «масштабировать» уже практически успешно завершившуюся программу «Кремли России», чем, по существу, и являлась для нас «Провинциальная Россия», на всю страну – должно было хватить. Особенно учитывая то, что, в связи со всей этой катавасией стоимость «биткойна» взлетела до немыслимых величин. Люди пытались сохранить свои деньги каким угодно способом, и «биток» казался многим отличным выбором!
Как бы там ни было – начинать мы собирались вопреки российской, да и, пожалуй, мировой традиции, не с ближних к столице регионов, а с самых дальних уголков. В этом был особый смысл. Мы посчитали,