— Нам надо спуститься вниз, — сказал сир Донтос. — Там ждет человек, который отвезет нас на корабль.
— Нет. Я упаду. — Бран тоже упал, а он хорошо умел лазать.
— Не упадете. Тут в скале вырублена потайная лестница. Вот, попробуйте сами, миледи. — Он опустился на колени вместе с ней и заставил ее перегнуться за край обрыва. Ее пальцы нащупали впадину в камне. — Видите, какие широкие ступеньки.
Да, но спускаться так далеко...
— Я не могу.
— Вы должны.
— Разве нет другого пути?
— Это единственный, и он совсем не труден для такой молодой и сильной девушки. Держитесь покрепче, не смотрите вниз — и вы мигом спуститесь. — Глаза Донтоса блестели при свете плошки. — Это мне следует бояться — вашему старому, толстому, пьяному Флориану. Я и с коня падал, помните? Так мы с вами и познакомились. Я напился, упал с коня, и Джоффри приказал отрубить мою глупую голову, но вы меня спасли. Вы спасли меня, дорогая.
Да он плачет, поразилась Санса.
— А теперь вы меня спасли.
— Только если вы спуститесь. В противном случае выйдет, что я убил нас обоих.
Это он, подумала Санса. Он убил Джоффри. Надо решаться — и ради него, и ради себя.
— Ступайте первым, сир. — Если он упадет, то хотя бы не ей на голову.
— Как прикажете, миледи. — Он чмокнул ее и свесил ноги через край, нащупывая ступеньку. — Дайте мне немного спуститься, а потом ступайте следом. Вы ведь пойдете? Поклянитесь.
— Пойду, — пообещала она.
Сир Донтос исчез в пропасти и, пыхтя, полез вниз. Санса прислушивалась к колокольному звону. Насчитав десять ударов, она тоже свесила ноги в обрыв и нашарила ступеньку. Стены замка нависали над ней, и ей вдруг очень захотелось назад, в свои теплые покои. Мужайся, сказала она себе. Будь храброй, как леди из песни.
Она не смела взглянуть вниз и смотрела на скалу перед собой, осторожно нащупывая каждую ступеньку. Иногда ее пальцы скользили по шероховатому холодному камню, и опоры для рук были расположены не так равномерно, как ей бы хотелось. Колокола звонили не переставая. На полдороги ее руки стали дрожать, и она поняла, что сейчас упадет. Еще одна ступенька, твердила она себе, еще одна. Надо двигаться. Если она остановится, то уже не сдвинется с места, и рассвет застанет ее на этой скале, оцепеневшую от страха. Еще одна ступенька, еще одна.
Ровная земля застала ее врасплох, и она все-таки упала. Когда она перевернулась на спину и посмотрела на проделанный ею путь, голова у нее закружилась, и она зарылась пальцами в грязь. Я сделала это. Сделала. Я не расшиблась и сейчас поплыву домой.
Сир Донтос поднял ее на ноги.
— Сюда. Только тихо, тихо. — Он держался в густой, черной тени под утесами. К счастью, идти было недалеко. В пятидесяти ярдах вниз по реке за остовом сгоревшей галеи их ждала маленькая лодка, и в ней сидел человек.
— Освелл! — тяжело ковыляя к нему, окликнул Донтос.
— Никаких имен, — отозвался человек. — Садитесь в лодку. — Сам он, согнувшись, сидел на веслах — высокий старик с длинными белыми волосами и большим крючковатым носом. Глаза его затенял капюшон. — Забирайтесь, да поживее. Надо отчаливать.
Когда оба благополучно забрались на борт, старик налег на весла, и лодку подхватило течением. Колокола продолжали звонить, и темная река принадлежала им троим.
Гребец медленно, но ровно вел лодку вниз по течению, над затонувшими галеями, мимо сломанных мачт, сгоревших бортов и рваных парусов. Надежно смазанные уключины не скрипели, и лодка скользила бесшумно. Над водой поднимался туман. Санса смутно различила очертания одной из заградительных башен Беса, но огромная цепь была опущена, и она благополучно проплыли там, где сгорело около тысячи человек. Берег отошел прочь, и туман стал гуще, а колокольный звон — глуше. Вскоре и огни остались позади. Они вышли в Черноводный залив, и в мире не осталось ничего, кроме темной воды, тумана и лодки.
— Далеко ли еще? — спросила Санса.
— Не разговаривайте. — Старик был сильнее, чем казался с виду, и голос его звучал свирепо. В его лице Сансе мерещилось что-то знакомое, хотя она не могла сказать что.
— Нет, недалеко. — Сир Донтос взял ее руку в свои, тихонько ее поглаживая. — Ваш друг близко и ждет вас.
— Сказано — не разговаривать! — проворчал гребец. — Звук над водой далеко разносится, сир дурак.
Испуганная Санса умолкла, предоставив ему грести в тишине.
Восток уже начал светлеть, когда она различила наконец впереди призрачную фигуру торговой галеи со свернутыми парусами, медленно идущей по воде на одном ряду весел. Вскоре Санса разглядела и статую у нее на носу — водяного в золотой короне, дующего в большую раковину. Послышался чей-то крик, галея медленно развернулась. И с ее борта опустили веревочную лестницу. Гребец убрал весла и помог Сансе встать.
— Полезай, девочка, я подержу лестницу. — Санса поблагодарила его, но он только буркнул что-то в ответ. Лезть по веревочной лестнице было куда легче, чем спускаться с утеса. Старый Освелл поднимался следом за ней, сир Донтос остался в лодке.
Двое матросов помогли Сансе выбраться на палубу. Она дрожала.
— Ей холодно, — сказал кто-то, снял свой плащ и накинул ей на плечи. — Так лучше, миледи? Успокойтесь, худшее уже позади.
Она узнала этот голос и подумала: но ведь он же в Долине. Рядом с ним стоял, держа факел, сир Лотор Брюн.
— Лорд Петир, — крикнул из лодки Донтос. — Я должен ехать назад, пока меня не хватились.
— Но сначала ты получишь свою награду, — сказал Петир Бейлиш. — Десять тысяч драконов, не так ли?
— Десять тысяч, — подтвердил Донтос. — Как вы обещали, милорд.
— Сир Лотор, позаботьтесь о награде.
Лотор Брюн опустил факел вниз, и трое человек у борта разом выстрелили из арбалетов. Одна стрела попала Донтосу в грудь, пробив левую корону на его камзоле, две другие вонзились в горло и живот. Все произошло так быстро, что ни он, ни Санса не успели даже вскрикнуть. Лотор Брюн швырнул факел на мертвое тело, и лодка запылала, а галея отошла прочь.
— Вы убили его! — Санса перегнулась через борт, и ее вырвало. Неужели она, убежав от Ланнистеров, попала в еще худшую переделку?
— Миледи, — тихо молвил Мизинец, — этот человек недостоин ваших сожалений. Горький пьяница не может быть ничьим другом.
— Но он спас меня!
— Он вас продал за десять тысяч драконов. Ваше исчезновение навлечет на вас подозрение в смерти Джоффри. Золотые плащи пустятся на розыски, и евнух начнет бренчать кошельком. Донтос же... вы сами слышали. Он уже продал вас однажды, а когда пропьет свое золото, продаст еще раз. Туго набитый кошель может обеспечить молчание на какое-то время, но хорошо направленная стрела обеспечивает его навеки. Все, что он делал, делалось по моему указанию, — с грустной улыбкой добавил Мизинец. — Я не смел открыто выказывать вам свою дружбу. Услыхав, как вы спасли ему жизнь на турнире Джоффа, я решил, что лучшего орудия мне не найти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});