Боги не забудут твоих подвигов. Теперь же, уходи вместе с моими сыновьями.
Барбиша недовольно оглянулся и, стараясь придать голосу более низкие нотки, ответил:
– Прости меня, Солнце, но я никуда не уйду. Я клялся перед Еникеем, что буду защищать тебя до последней капли крови. Если враги схватят лабарну, то только после того, как разорвут меня на куски.
– Уходи. Ты не знаешь, как безжалостны арцавцы, – попробовал запугать его Суппилулиума.
– Скорее Цула покинет тебя, чем я, – огрызнулся Барбиша. – Как потом мне смотреть в глаза отцу? Что я скажу Еникею?
Их разговор прервали копьеносцы, появившиеся под стенами. Барбиша прицелился и послал стрелу одному точно в глаз. Тот дико вскрикнул, завертелся на месте и упал. Стрелы градом осыпали передние ряды. Нападающие отступили.
Иссихасса рассчитывал внезапно ворваться в халентуву и всех перерезать, но, увидев мешедей Суппилулиумы, готовых к бою, от досады скрипнул зубами и зло прошипел:
– Какая-то гадина предупредила лабарну!
– Мой господин, не стоит сразу лесть на штурм, – посоветовал Ибиссаха. – Защитников много. Если даже мы овладеем халентувой, то, все равно, можем упустить Суппилулиуму. Если ему удастся вырваться из города, то он тут же поднимет войска в Куссаре или в Цапланде. Тогда – мы погибли.
– Что ты предлагаешь?
– Надо ждать, когда подойдут каскийцы или ахеявцы.
– Я не верю этим трусливым собакам. Каскийцы до сих пор дрожат при упоминании одного имени Суппилулиумы. Надо попробовать запугать осажденных. Если не получится – идти на штурм.
По приказу Иссихассы, цитадель обложили со всех сторон. Спешно сооружали лестницы. Стрелки попытались обстреливать стены. Иссихасса долго всматривался и, наконец, среди медных и кожаных шлемов защитников заметил золотой. Он подъехал ближе и заорал наглым властным голосом:
– Эй, Суппилулиума! Ответь!
– Зачем ты пришел, собака? – крикнул лабарна.
– Побесись, – издевался толстяк. – Твоему правлению пришел конец. Ты не в состоянии управлять страной. Она погибает, благодаря твоим бредовым затеям. Только безумец, подобный тебе, может идти со слабым войском на несокрушимую Митанни. Теперь придется уступить трон мне. Я просто вынужден взять власть в свои руки.
– Захотел власти, жирная свинья! Теперь я понял, зачем ты так торопил меня идти на Митанни – хотел ослабить мое могущество. На снаряжения войско отдал половину своих богатств, заранее рассчитывая, что вскоре получишь во много раз больше. Теперь мне понятно, почему ты так усердно укреплял города, подчиненные тебе.
– Ты понял слишком поздно, и расплатишься за свою нерасторопность головой. А на счет богатства – ты прав: я люблю роскошь и хорошо поесть. Не все же тебе наслаждаться, – с самодовольной ухмылкой признался Иссихасса.
– Да уж, жадность твоя не знает предела: продался сам и продал родную землю такому же подлецу – Тушратте. Побойся Богов. Неужели посмеешь пойти против священного закона Телепину? Против воли панкуса?
– Плевал я на панкус! – зло заорал Иссихасса, брызгая слюной. – И не смей попрекать меня законом Телепину. Как ты поступил со своим братом – лабарной Арнувандой, так я поступлю с тобой. Ты подослал убийцу к Арнуванде и ответишь за это злодеяние перед Богами. Во мне же, Боги нашли руку правосудия, и я поступаю по их мудрому решению.
– Чтоб у тебя язык отсох! Как смеешь обвинять меня в убийстве, которого я не совершал!
– Спроси у своей жены, таваннанны Фыракдыне. Она напомнит те времена, и кто занес нож на правителя. И вообще, мне надоело тратить попусту время на болтовню с тобой. Ты не достоин этого. Даю срок на раздумье до восхода луны. Если не откроешь ворота, я прикажу штурмом взять халентуву и перерезать всех, как овец. Живыми не уйдет никто.
Иссихасса смолк. Халентува вновь погрузилась в напряженное молчание. Край неба за грядой гор осветился холодным сиянием. Скоро появится луна. Последует неравный бой, и все погибнут. Где же Хемиша? Суппилулиума начинал нервничать. Три раза посылали лазутчиков, чтобы те попытались выскользнуть из города. Но затея оказалась напрасной. Арцавцы стерегли каждый проулок. Всех троих схватили и, на глазах у осажденных, закололи копьями.
Тем временем к Львиным воротам подъехали несколько всадников.
– Остановись! – В проходе появились воины с прямоугольными щитами из сплетенной лозы. – Кто такие?
Хемиша выехал немного вперед и важно произнес:
– Мы посланы могучим и непобедимым правителем благодатной страны Митанни – величайшим и мудрейшим Тушраттой. Везем славному лабарне Иссихассе пленника по имени Фазарука.
– Вы прибыли вовремя, – обрадовался начальник стражи. – Сейчас схватят и казнят Суппилулиуму. Его жезлоносец составит компанию. Новый лабарна великой Хатти будет очень рад. Пропустите посланников.
Всадники проехали в город.
– Как твое имя? – спросил начальник охраны. – Мне надо сообщить срочно благородному Иссихассе приятную новость. Он тебя щедро наградит.
– Мое имя Хемиша, – бесстрашно ответил горец. – Я предводитель племен Хауси и телепурий Верхней страны.
– Измена! – закричал арцавец, но было уже поздно.
Охрану перебили. Ворота распахнули настежь. Лавина всадников неудержимо хлынула в Хаттусу.
Краюшек луны показался над горизонтом. Иссихасса взобрался на колесницу и прокричал.
– Эй, Суппилулиума! Время на раздумье вышло.
Вдруг он увидел, как на гребне стены открыто, во весь рост поднялся высохший седой старик. Ветер трепал длинную жреческую накидку и, казалось, вот-вот сбросит вниз немощное тело. Иссихасса узнал в старике Старшего кантикини Киру.
– Остановись, безумец! – воскликнул Кира сильным голосом, совсем не подходившим немощному старику. – Ты разве не понимаешь, на что идешь? Ты погубишь Хатти! Подумай о детях своих.
– Я о них уже подумал, – грубо прервал его предатель и со злостью крикнул Ибиссахе: – Убей его. Он мне всю жизнь мешал своими нравоучениями. Только смотри, на этот раз не промахнись.
Фыркнула тетива, посылая смерть, и Кира упал на руки воинам с пробитым сердцем.
– Грязный убийца! Что ты натворил! – с ужасом и гневом воскликнул Суппилулиума.
– Я еще раз приказываю вам самим открыть ворота, – не слушая его возгласов, завизжал Иссихасса, – или вас всех ждет смерть. Никто не получит пощады.
Стены Южной цитадели ответили градом стрел. Иссихасса выругался, поднял пухлую руку вверх и скомандовал:
– На штурм!
Но его писклявый возглас потонул в боевом кличе воинов Хауси. Громкое «Улу-ра-ра!» раскатистым громом прокатилось по ночным улочкам дрожащей Хаттусы. Этот клич привел в ужас арцавцев и наполнил радостью сердца осажденных хеттов. Конница врубилась в ряды врага, опрокидывая всех на своем пути. С глухим стуком копья прокалывали человеческие тела; мечи и топоры горцев разрубали шлемы арцавских копьеносцев.
– Нас предали! – дрожащим голосом запричитал Ибиссаха.
Он вдруг почувствовал на себе огненный взор Хемиши и не смог совладать со страхом. Всадник прокладывал к нему дорогу, сея вокруг смерть.
– Гони скорее к Воротам Лабарны! – закричал Иссихасса, вцепившись покрепче