Читать интересную книгу Жанна дАрк - Марк Твен

- Ты знала, что будешь ранена?

- Да, и я заранее предупредила об этом короля. Мне предсказали это мои голоса.

- Когда ты заняла укрепления в Жаржо, почему ты не назначила выкуп за коменданта этой крепости?

- Я предложила ему покинуть крепость и уйти невредимым вместе со своим гарнизоном; в случае его несогласия, я овладела бы ею штурмом.

- Что ты и сделала, я полагаю?

- Да.

- А скажи, твои "голоса" тебе советовали взять крепость штурмом?

- Я этого не помню.

Так безрезультатно закончилось это утомительное, долгое заседание. Были испробованы все средства уличить Жанну в нечестивых помыслах, дурных поступках или неуважении к церкви и даже в грехах, совершенных ею в раннем детстве дома и вне дома, - и никакого успеха. Жанна с честью выдержала все испытания.

И что же, суд был обескуражен? Ничуть. Конечно, он был удивлен, более того - поражен, видя, что его задача оказалась столь хлопотливой и трудной, а не простой и легкой, как это ожидалось; но у него были могущественные сообщники - голод, холод, усталость, интриги, ложь и вероломство; и против всего этого полчища бед стоял один-единственный человек - беспомощная, неграмотная девушка, которую систематически утомляли телесно и духовно, стараясь во что бы то ни стало загнать в одну из расставленных ловушек.

Но неужели все эти бесконечные заседания оказались столь бесплодными? Да. Суд ощупью выискивал путь, цепляясь то за то, то за это, и, наконец, отыскал один-два еле заметных следа, которые надеялся постепенно освежить и впоследствии использовать в качестве неоспоримых доказательств - мужская одежда, например, а также таинственные видения и "голоса". Разумеется, никто не сомневался в том, что Жанне являлись сверхъестественные существа, что они беседовали с ней и давали ей советы. Никто, конечно, не сомневался, что сверхъестественные силы помогли Жанне сотворить чудеса, например, узнать в толпе короля, которого она никогда раньше не видела, или найти меч, зарыты" под алтарем. Было бы нелепо сомневаться в этом, ибо всем известно, что вселенная наполнена бесами к ангелами, которые видимы либо колдунам, либо безгрешным праведникам. Но многие - пожалуй, даже большинство- сомневались в том, что ее видения, "голоса" и чудеса исходят от бога. Полагали, что со временем можно будет доказать, что сие есть не что иное, как проявление мощи дьявола и его присных. Отсюда вы легко можете заключить: если суд так настойчиво возвращался к этому основному предмету, любопытствуя и копаясь в его мельчайших деталях, он не тратил попусту время, а преследовал вполне определенную цель.

Глава IX

Следующее заседание открылось в четверг, 1 марта. Присутствовало пятьдесят восемь судей, - остальные отдыхали.

Как обычно, от Жанны потребовали принять присягу, и опять же - без всяких оговорок. На этот раз она не проявила ни малейшего раздражения. Она считала свою позицию надежно подкрепленной условием не выходить за рамки обвинительного акта, - компромисс, от которого Кошон всячески хотел отвертеться; на этот раз она решительно и твердо отказалась от присяги.

- Что касается пунктов, включенных в обвинительный акт, - добавила она со всей искренностью и прямотой, - я готова говорить правду, говорить откровенно и исчерпывающе, как бы я говорила перед самим папой.

Наконец-то им представился случай! В то время у нас было несколько пап - два или три - и, конечно, только один из них мог быть настоящим. Рассуждать на эту тему было очень опасно, и благоразумные люди помалкивали. Теперь представилась возможность столкнуть неопытную девушку в пропасть, и недостойный судья незамедлительно воспользовался этим, С притворным равнодушием он, как бы мимоходом, спросил:

- Которого из, пап ты считаешь настоящим? Весь зал замер в ожидании ответа, предвидя, что тут-то Жанна неминуемо попадет в ловушку. Но последовавший ответ поверг судью в замешательство, а в публике многие рассмеялись, ибо Жанна спросила с такой беспредельной наивностью, что почти обманула меня, - ребенок, сущий ребенок!

- А разве их два?

Один из членов суда, сочетавший в себе ученость и крайнюю невоздержанность в божбе, заметил так громко, что услышала половина зала:

- Клянусь богом, - это мастерский удар!

Оправившись от этого мастерского удара, судья снова перешел в наступление, но был уже более осторожен и пропустил вопрос Жанны мимо ушей.

- Правда ли, - продолжал он, - что ты получила письмо от графа д'Арманьяка {Прим. стр.343} с просьбой дать указание, которому из трех пап он должен подчиняться?

- Да, получила и ответила на пего.

Были зачтены копии писем. Жанна сказала, что ее письмо скопировано не совсем точно. Она утверждала, что получила письмо графа как раз в то время, когда садилась на коня, и добавила:

- Я успела продиктовать лишь несколько слов в ответ - я сказала, что постараюсь написать ему из Парижа или из другого места при первой возможности.

Ее снова спросили, которого из пап она считает настоящим.

- Я не имею права вмешиваться в дела церкви и не давала графу д'Арманьяку никаких указаний о папах. - Потом без всякого страха, что было так необычно в этом вертепе казуистов и приспособленцев, она сказала: - Что касается меня, я считаю, мы обязаны подчиняться его святейшеству папе, пребывающему в Риме.

С этим вопросом пришлось покончить. Затем была зачитана копия первого официального документа Жанны - ее обращение к англичанам, призывающее снять осаду Орлеана и покинуть Францию, - творение великое и поистине прекрасное для неопытной девушки в семнадцать лет.

- Ты признаешь подлинность документа, оглашенного судом?

- Да, за исключением тех ошибок, которые в нем имеются, - а именно: тех слов, которые преувеличивают мое значение. - Я понял, о чем пойдет речь, и сгорал от стыда. - Например, я не говорила: "сдайте Деве" (rendez a la Pucelle) - я говорила: "сдайте королю" (rendez au Roi); кроме того, я не называла себя "главнокомандующим" (chef de guerre). Все эти слова были, наверное, вставлены моим секретарем; возможно, он не расслышал меня или забыл, о чем я говорила.

Отвечая суду, Жанна не смотрела на меня; она чувствовала, в каком я затруднении. Я вовсе не ослышался и ничего тогда не забыл. Я умышленно изменил отдельные выражения, так как она действительно была главнокомандующим и имела право так называться, - это было правильно и уместно; и. кто бы сдал крепость ничтожному королю, который в то время был не более как пешкой? Капитуляция была возможна лишь перед благородной Девой из Вокулера, уже знаменитой и могущественной, хотя она еще и не нанесла по врагу ни одного удара.

Ах, какой трагический случай произошел бы тогда со мной, если бы эти безжалостные судьи узнали, что писец, которому было продиктовано это воззвание, личный секретарь Жанны д'Арк, присутствует здесь, и не только присутствует, но и помогает составлять протокол; более того, - ему суждено через много-много лет дать показания, изобличающие искажения и ложь, занесенные в судебный протокол по воле Кошона, и предать их действия вечному позору!

- Признаешь ли ты, что сама диктовала это воззвание?

- Признаю.

- Раскаиваешься ли ты? Отрекаешься ли от него? Она воскликнула с негодованием:

- Нет! Даже эти цепи, - она потрясла цепями, - даже эти цепи не смогут охладить надежд, выраженных мною в воззвании. Более того!..

Она встала и гордо выпрямилась; лицо ее сияло дивным светом, и слова потоком полились из ее уст:

- Предупреждаю вас, не пройдет и семи лет, как на англичан обрушится бедствие, - да, бедствие во много раз ужаснее, чем падение Орлеана! и...

- Молчать! Садись!

- ... и наступит время, когда они лишатся, всех своих завоеваний во Франции!

Учтите следующее. Французской армии уже не существовало. Дело освобождения Франции заглохло, король бездействовал, не было даже намека на то, что со временем коннетабль Ришмон выступит в поход, чтобы продолжить и довести до конца великое дело Жанны д'Арк. И несмотря на это, Жанна предсказывала с полной уверенностью, и ее предсказание сбылось!

Через пять лет, в 1436 году, Париж пал, и наш король вступил в него под развевающимися знаменами победы. Итак, первая половина пророчества сбылась; в сущности, сбылась и вторая половина, ибо, когда Париж оказался в наших руках, все остальное было уже обеспечено.

Двадцать лет спустя вся Франция стала нашей, за исключением одного лишь города - Кале.

Вспоминается более раннее предсказание Жанны. Собираясь взять Париж - и она легко могла это сделать, если бы король согласился, - она сказала, что теперь самая золотая пора; что, захватив Париж, мы овладеем всей Францией в шесть месяцев. Но если эта золотая пора будет упущена, понадобится двадцать лет, чтобы освободить Францию.

И она была права. После того как в 1436 году пал Париж, дело подвигалось медленно; приходилось брать город за городом, крепость за крепостью, и на все это ушло ровно двадцать лет.