тайна для всех, кроме нашей семьи. Даже его приемным родителям не дали полного пересказа событий, а судя по тому, что Рай рассказал о них, они люди с большим статусом и хотели стереть эту часть его происхождения. Я сомневаюсь, что они ему что-нибудь расскажут.
— Но он должен знать. Он так долго искал правду.
— Ты не встретишься с ним, Анника. — Адриан снова скользнул в кадр. — Это опасно.
— Но...
— Никаких «но». Мы увидимся дома через несколько дней.
И затем он заканчивает разговор.
— Я не закончила разговор с ней. — Протестую я, вытирая глаза тыльной стороной руки.
— Все, что ты ей предложишь, будет оправданием, которое она не поймет в ее нынешнем состоянии. Ей нужно время, чтобы осмыслить то, что она узнала, и, надеюсь, она придет к логическому выводу, что все, что у нее было с мальчиком, не имеет никакого значения.
— Мальчик не имеет никакого отношения к тому, что сделал его отец. Он тогда был совсем маленьким.
— Нет, не имел, но правда остается правдой: это я стоял за смертью его родителей и гибелью его семьи. Он будет смотреть на Аннику только как на мою дочь, и я не позволю ему подвергать ее таким пыткам.
— Она возненавидит нас...
Большая рука моего мужа обхватила мою щеку, и он нежно погладил ее, вызывая крошечные ударные волны на моей коже.
— Через несколько лет она поймет, что мы сделали это, чтобы защитить ее.
Но какой ценой?
Адриан всегда был методичен и ориентирован на решение проблем, поэтому его мало волнуют чувства, но меня они волнуют.
И я знаю, просто знаю, что мы могли случайно убить часть Анни, которую никогда не сможем вернуть.
Глава 28
Крейтон
У каждого есть своя цель. У Вселенной. У моих родителей. У Лэндона.
У каждого с самого начала был свой курс жизни и путь, по которому он должен был следовать.
Вселенная решила, что мои биологические родители не заслуживают жизни, и разрушила мою жизнь задним числом.
Мама и папа считали, что любая информация о моем прошлом не нужна, поэтому они приложили все усилия, чтобы скрыть ее от меня.
Лэндон нуждался во мне как в зачинщике хаоса, переменной, которую он использовал, чтобы столкнуть Язычников и Змей без участия Элиты, поэтому он скрывал информацию.
Но у него на уме была моя месть.
Так он назвал это раньше, после того, как вскользь упомянул, что похитил Николая, потому что мы можем использовать его, чтобы выманить Джереми.
— Как только лидер Язычников будет здесь, ты сможешь ударить его, убить его. Получить свою долгожданную месть. Что может быть лучше, чем наказать грех родителей, отняв у них единственного наследника?
Илай думает, что Лэндон сказал это, чтобы я отпустил его, но его слова недалеки от истины.
С тех пор я остаюсь запертым в своей комнате, сижу в темноте часами, даже целый день, глядя на свои окровавленные руки.
Этого недостаточно.
Этого количества крови просто недостаточно.
Должна быть расплата. Око за око. Жизнь за жизнь.
А поскольку родители неприкасаемы, дети заплатят за них.
Как и я семнадцать лет назад.
В любом случае, это причинит им гораздо больше боли, учитывая, что они потратили всю свою жизнь на то, чтобы вырастить их будущими лидерами Волковых.
За моей грудной клеткой вспыхивает боль, сначала ноющая, но вскоре становящаяся совершенно невыносимой.
Мысль о ней режет мою ушибленную грудь и жестоко лишает меня воздуха.
Я всегда считал себя немного бессердечным, но именно Анника доказала, что у меня действительно есть сердце.
Только оно предназначено для избранных, эксклюзивный список, в который она каким-то образом попала.
Закрытая дверь, в которую она ворвалась.
Высокая стена, которую она разрушила до основания.
Но с какой целью?
Мы дошли до того момента, когда я не только разобью ее сердце, но и разрушу ее, пока не останется ничего, что можно было бы починить.
Анника всегда смотрела на меня как на Бога. Она не знала, что алтарь, которому она поклонялась, принадлежит Богу-тирану.
В темноте своей комнаты я едва вижу свои руки. Я едва существую. Я словно выплываю из своего тела в параллельный мир.
Тигр мяукает со своего места у моей ноги. Он не покидал меня с тех пор, как я заперся здесь. Он просто терся об меня.
Я глажу его по голове, а затем хватаю его и ставлю за дверью, чтобы он мог найти Брэна или Реми.
Снова запершись в своей комнате, я достаю свой телефон и перечитываю последнее сообщение, которое она прислала.
Особенно последнюю часть.
Я скучаю по тебе. Я хочу поцеловать тебя.
Мои пальцы сжимаются вокруг телефона, затем я швыряю его об стену с такой силой, что он разбивается вдребезги и падает на пол.
Комната становится удушливой от моего тяжелого дыхания и ее чертовым фиалковым ароматом. Он повсюду: на моих простынях, в моей ванной, в моем гардеробе.
Может, я и был тем, кто доминировал над ней, но именно она оставила свой след повсюду.
В моем воздухе, на моей коже и до мозга моих гребаных костей.
Встав, я срываю простыню с матраса и бросаю ее на пол. Я разбиваю лампу, а затем использую ее, чтобы разрушить все в ванной.
Ее шампунь, ее духи, ее зубную щетку, ее пушистые полотенца. Я случайно порезал руку и измазал их кровью.
К тому времени, как я заканчиваю, тяжело дышу, и все вокруг так же разбито, как и я.
Но этого все еще недостаточно.
Ярость бурлит в моих венах, наливаясь кровью и требуя большего. Пора перевести это на новый уровень.
Лэндон уже сказал, что приведет Джереми к моей двери, угрожая жизни Николая.
Прошло достаточно времени, чтобы он выполнил это обещание.
Я выхожу из своей комнаты и направляюсь в подвал. Илай сказал, что он будет следить за Лэном, пока тот будет лечить свои раны.
Реми отключился вскоре после того, как Брэн отнес его в комнату, слишком пьяного, чтобы заботиться о чем-либо.
Я ожидаю найти Николая все еще под наркотиками. Он проснулся рано утром и чуть не сломал руку, пытаясь освободиться от привязи, так что Лэндону пришлось снова накачивать сумасшедшего чертова ублюдка.
Мои ноги останавливаются возле подвала, когда автоматический свет не включается.
Недостатка в электричестве нет, поэтому единственное объяснение — кто-то специально отключил его.
Конечно, я вижу тень, быстро