Спустя несколько дней сэр Остин Чемберлен передал мне ответ британского правительства.
* * *
9 февраля 1925 года произошло чрезвычайно важное событие. От имени заболевшего посла фон Геша немецкий чиновник вручил мне с просьбой сохранить в секрете впредь до нового уведомления меморандум следующего содержания:
«Рассматривая разные возможности, представляющиеся сейчас для урегулирования вопроса безопасности, можно было бы исходить из идеи, аналогичной той, которая лежала в основе предложения, сделанного в декабре 1922 года г-ном Куно, тогдашним рейхсканцлером. Германия могла бы, например, присоединиться к пакту, в котором бы державы, заинтересованные в Рейнской зоне, а именно Англия, Франция, Италия и Германия, дали бы друг другу и правительству Соединенных Штатов торжественное обязательство не воевать друг с другом в течение длительного периода, который будет определен впоследствии. Такой пакт можно было бы дополнить соглашением о расширенном арбитраже между Германией и Францией, вроде тех, которые были заключены за последние годы между разными европейскими державами. Германия готова заключить со всеми другими державами подобные соглашения об арбитраже, которые бы обеспечивали мирное разрешение правовых и экономических конфликтов.
С другой стороны, Германия считала бы приемлемым пакт, который бы формально гарантировал современный территориальный статус-кво на Рейне. Такой пакт мог бы быть составлен в следующих выражениях: державы, заинтересованные в Рейне, взаимно обязываются строго придерживаться территориального статус-кво на Рейне и гарантируют не только все вместе, но и каждая в отдельности соблюдение этого обязательства, считая, что всякое нарушение этого обязательства затрагивает не только их всех, но и каждую в отдельности.
Исходя из тех же принципов, договаривающиеся стороны могли бы гарантировать в этом пакте выполнение обязательства о демилитаризации Рейнской зоны, которую Германия обязалась произвести в силу статей 42 и 43 Версальского договора. Этот пакт можно было бы точно так же дополнить арбитражными конвенциями вышеуказанного типа между Германией и всеми государствами, готовыми в свою очередь заключить подобные конвенции.
К вышеприведенным примерам можно бы прибавить еще другие возможности разрешения этого вопроса. Точно так же можно дальше развить тем или другим образом идеи, лежащие в основе этих примеров. Между прочим, нужно рассмотреть, не следует ли сформулировать пакт о безопасности так, чтобы он послужил как бы подготовкой к всемирной конвенции, включающей все государства (вроде Протокола о мирном урегулировании международных конфликтов, принятого Лигой наций), и так, чтобы он поглощался этой мировой конвенцией или включался в нее в том случае, если подобная конвенция будет заключена».
Важность этого документа заставила меня без промедления секретно сообщить о нем президенту республики, который находился в театре. Теперь ясно, что этот текст лег в основу Локарнских соглашений; для нас он представлял большой интерес, поскольку формально гарантировал статус-кво на Рейне (а следовательно, возвращение Эльзаса Франции) и казался очень удобным в качестве первого вклада в дело протокола. В своем докладе о Локарно Поль Бонкур высказал мнение, что это предложение явилось результатом обмена мнений между германским правительством и английским послом лордом д'Аберноном. После своего выздоровления г-н фон Геш подтвердил мне 20 февраля германское предложение и разрешил дать ему ход. Я тотчас же подтвердил его получение в следующих выражениях:
«Французское правительство рассмотрело меморандум, который был ему вручен 9 февраля через посредство его превосходительства посла Германии, с большим интересом и твердым желанием не пренебрегать ничем, что может способствовать миру в Европе и во всем мире. Германское правительство, конечно, понимает, что изучение этого предложения не может продолжаться без того, чтобы Франция не уведомила о нем своих союзников и не пришла с ними к соглашению, дабы достичь в рамках Версальского договора установления режима безопасности».
11 марта 1925 года я лично составил следующие инструкции:
«Подготовить к заседанию совета министров в пятницу инструкции для наших представителей в союзных странах по поводу германского меморандума. Указать пункты, по которым нам необходимо получить уточнения и заверения: 1) Бельгия и Голландия; 2) Рейн (нельзя допустить отмену статей 428 и 429); 3) процедура заключения соглашения, которая должна быть ступенчатой и предполагать предварительное соглашение между союзниками; 4) непосредственная консультация с Польшей по затрагивающим ее вопросам; 5) что будет, если Германия, нарушая договор, вновь привяжет к себе Австрию? 6) предполагает этот пакт вступление Германии в Лигу наций или он должен предшествовать ему? Запросить союзников, считают ли они нужным поставить перед немцами эти вопросы или какие-либо другие, которые они хотели бы предложить».
12 марта я присутствовал на еженедельном завтраке в американском клубе. Я просил граждан Соединенных Штатов оказать мне доверие и помощь. «Мне нужна, – сказал я им, – ваша дружба. Мы должны работать сообща, сообща бороться, чтобы достичь полного света. Я рассчитываю на ваши моральные качества. На Соединенные Штаты клевещут, когда говорят исключительно об их материальной заинтересованности… Чтобы восстановить мир в мире, нужно прежде всего поддерживать тесный союз между Америкой и Францией». Скиннер, генеральный консул Соединенных Штатов в Париже, ответил мне в самых любезных выражениях.
* * *
Судьба Протокола о мирном урегулировании международных конфликтов должна была быть решена Советом Лиги наций на публичном заседании в четверг, 12 марта 1925 года.
После короткого вступления докладчика Бенеша слово взял Остин Чемберлен. Он напомнил, что британское правительство благоприятно отнеслось к арбитражу, провело разоружение до предела, допустимого национальной безопасностью, поддержало Лигу наций и Постоянную палату международного правосудия. Однако нынешние советники его величества в согласии с доминионами и Индией отказываются ратифицировать протокол.
Они выдвинули следующие причины:
1. Будучи против обязательного арбитража, правительство его величества вновь отмечает, что Соединенные Штаты не входят в Лигу, и поэтому, в силу отсутствия некоторых больших держав, было бы неосторожно еще больше увеличивать обязательства, уже принятые Лигой наций. Тем самым экономические санкции сделались бы недейственными; они могли бы в лучшем случае только создавать новые экономические тенденции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});