- Здорово! - радуется Поттер и лезет обниматься, едва не сбив локтем бутылку огневиски, где осталось меньше половины - оно как-то очень быстро пьётся, несмотря на гадостность. - Ты такой добрый на самом деле… только ш-ш, это я тебе по секрету говорю. Никому не выдавай! На самом деле ты такой мягкий, кто бы мог подумать, пока ты огрызался в коридорах, и с тобой так говорить забавно… а давай выпьем с тобой на брудре…. бурдерф… бру-дер-шафт, вот!
- Мы с тобой и так друг друга на «ты» зовём, - возражаю я, с превеликим трудом вспоминая, что такое «брудершафт».
- Это, - Поттер наставительно поднимает палец, - неважно! Я хочу выпить и хочу тебя поцеловать, и чтобы всё сразу, поэтому мы будем пить так!
- Как хочешь, - не спорю я.
В бутылке остаётся на донышке, когда мы делаем по очереди быстрые большие глотки и целуемся; пальцы у меня разжимаются, и бутылка катится по парте, со звоном падает на пол - разбивается. Мне всё равно. У Поттера вкус черники и сливок, он ласковый, как котёнок, жаркий, такой жаркий, как будто у него под кожей огонь вместо крови, я целую его, целую, наклоняю его назад, как девушку, глажу беспорядочно по волосам, по плечам, по гладкой бархатистой коже под рубашкой, целую, задыхаясь, безостановочно, как будто стоит мне остановиться - и я сразу умру. Он принимает эти поцелуи, со смехом извивается в моих руках, юркий, как ящерица; смех переходит в негромкие стоны, и эти стоны, хриплые, беспорядочные - лучшее, что я когда-либо слышал.
- Ещё, - просит Поттер, - ещё, - он пробует расстегнуть рубашку, пальцы не слушаются, и он просто дёргает ткань так, что пуговицы отлетают, дробно стуча по дереву, - ещё, пожалуйста, здорово, как здорово…
И его, и моя одежда оказываются где-то в стороне; в комнате холодно, но нам хватает жара друг друга, чтобы не замёрзнуть, я забываю, что стыжусь своего тела, неуклюжего, некрасивого, непропорционального. Это так прекрасно - ласкать Джеймса на этих жёстких партах, так чудесно, он лучший на свете, нельзя ничего придумать правильней, чем спуститься поцелуями вниз по его телу и обхватить губами налитую головку члена, солоноватую, нежную.
Он уже не может сказать ничего членораздельного, только стонет, требовательно вскидывает бёдра навстречу моему рту; я давлюсь каждый раз, как он это делает, но вовремя отстраняюсь и помогаю себе рукой.
Он кончает с тем же звонким вскриком, что и при мастурбации; он вообще, наверно, не умеет быть тихим.
- Ты такой хороший, - бормочет он, привлекая меня к себе, выцеловывая из угла моих губ пятно собственной спермы. - Ты такой…
Я молчу. В отличие от Поттера, я никогда не знаю, что говорить в такие минуты.
А Поттер заливисто смеётся, разламывает последнее пирожное и предлагает мне половину. Я принимаю её; сочетание черничного джема и спермы - это, мягко говоря, странно.
Мы перемазываемся сливками по уши, и в наши пьяные головы не приходит идеи удачнее, кроме как слизать её друг с друга. С этого момента воспоминания как-то сливаются, и я не помню, кто сколько раз кончил от одних только жарких, влажных, шершавых касаний языка.
Утром он проснулся первым, разбудил меня, оделся, вычистил нас обоих заклинанием, поцеловал меня и убежал в свою гостиную - всё в дикой спешке, потому что поезд, на котором он ехал домой, отходил через полчаса, а до перрона ещё добраться надо было.
Я собрал осколки бутылки из-под огневиски. Переплавлю, сделаю флакон для… для чего-нибудь.
Глупо, глупо и ещё раз глупо. Хорошо, что об этом никто никогда не узнает.
Пока я всё это пишу, осколки в котле уже почти сплавились в единую массу. Надо добавить краски, чтобы флакон вышел непрозрачным; и ещё проветрить потом как следует, потому что эта импровизированная стеклодувная мастерская ужасно воняет.
Хотя как бы она ни воняла, у меня всё равно держится на языке сливочный привкус».
Глава 16.
Не спрашивай, не спрашивай...
Ф. М. Достоевский, «Слабое сердце».
- Итак, здравствуйте! Правдивая программа «Поттер-дозор» приветствует вас, наши дорогие постоянные слушатели! С вами Дред и Фордж - или Фордж и Дред, что, по большому счёту, одно и то же, поскольку от перемены мест слагаемых чернила, которыми они написаны, не меняются! - удобно усевшись по-турецки на обеденном столе Гриффиндора, Фред вещал в микрофон совершенно маггловского вида. Голос близнеца одновременно доносился до Гарри и просто так, и из допотопного радиоприёмника, стоявшего поблизости. - Сегодня мы вновь сообщаем вам новости войны.
Гарри не представлял, где близнецы берут такое количество информации; регулярные донесения Снейпа давали куда менее подробное представление о том, что творится в стране, и кто мог присылать близнецам сводки происшествий почти из всех районов Англии, Гарри не понимал. Возможно, Фред и Джордж ловили информацию из воздуха, подключившись к своего рода ноосфере Британии; ведь даже глубоко законспирированные члены Ордена, работавшие в тылу Тёмного лорда, не знали о многом из того, что сообщал «Поттер-дозор». На все вопросы близнецы только ухмылялись и отвечали хором, что у них свои каналы.
- Прежде всего, - подхватил Джордж, перегнувшись через плечо брата, - мы вынуждены рассказать о том, что убито несколько человек из тех, кто пытался добраться до Хогвартса, минуя посты Пожирателей. К сожалению, это не такое уж простое дело, и Дирк Крессвелл, Тед Тонкс и Эльфиас Дож с ним не справились.
- Также был убит, - принял эстафету Фред, - гоблин Горнук, путешествовавший вместе с Тедом Тонксом. С нашей точки зрения, убивать гоблинов - не самое мудрое решение. Гоблины, знаете ли, могут и обидеться, а финансы обеим сторонам идут не откуда-нибудь, а из мудро сохраняющего нейтралитет Гринготтса.
- Представьте, - мечтательно сказал Джордж, - что однажды утром Сами-Знаете-Кто проснётся и обнаружит, что деньгопровод перекрыт. Тогда, полагаю, он попытается поднять налоги, и вы, наши дорогие слушатели, сбежите куда-нибудь в Зимбабве, поскольку это будет, согласитесь, уже перебор.
- Увы, вряд ли такое приключится на самом деле, - вздохнул Фред, - поэтому мы отвлечёмся от мечтаний и расскажем вам, что недавно в Годриковой Лощине была найдена мёртвой Батильда Бэгшот. Орден Феникса сообщает, что на её теле были обнаружены явственные следы Тёмной магии.
- На днях маггловская семья в Корнуолле была найдена мёртвой. Маггловская полиция предполагает отравление неизвестным наркотиком, однако нет никаких сомнений в том, что это действие многократного Круциатуса. Убийство магглов с некоторых пор стало у Пожирателей Смерти обычным способом сбросить напряжение.
- Мы хотели бы попросить вас, наши слушатели, присоединиться к минуте молчания в память обо всех жертвах этой войны, - Фред опустил микрофон и подмигнул Гарри.