нищих в Эксетере и о городах на Луне. Он открыл глаза и снова увидел вокруг себя стены. Это был конец. Все было кончено. Стивен сел на свою бетонную койку и заплакал.
Улики, обнаруженные в Виверн-Холле, без сомнения, доказывали, что Стивен и есть тот преступник, ради поимки которого начали «Операцию Гэндальф». Обвинение позже опишет его комнату как «сокровищницу доказательств». Детектив-инспектор Фокс признает, что никогда не видел ничего подобного.
– Вы начинаете читать все эти записи в дневниках, где он практически признается в совершении ограблений, и думаете… он записал все это для нас, – говорит он, надувая щеки. – По-моему, американцы в таком случае говорят: «Дело в шляпе».
Детектив-инспектор Фокс и специальный агент Мюррей поддерживали связь. Федеральные агенты в США предоставили британской полиции отпечатки пальцев и ДНК Стивена, что помогло сделать доказательства против него неопровержимыми. Полиция Нидерландов выдала европейский ордер на арест [23] после того, как Стивен не ответил на их требования вернуться в Амстердам, и между властями Великобритании, США и Нидерландов возникли некоторые разногласия по поводу судебного процесса. Однако, узнав все обстоятельства дела, голландцы, казалось, с радостью отошли в сторону.
– Думаю, что они рассудили так: «Если он совершил у вас восемь вооруженных ограблений, можете оставить его себе», – рассказывает детектив-инспектор Фокс. – «На самом деле он нам не так уж сильно нужен».
Британская полиция возбудила дело против Стивена, в то же время он ждал суда за свое преступление в Америке. После того как Стивен провел месяц в Северо-Западном исправительном центре штата Вермонт, его перевели в Южный центр, в тот самый блок «Фокстрот» – «Дыру», к Вонючке и «щелкунчику». Согласно записям Департамента тюрем штата Вермонт, Стивен провел там сто тридцать четыре дня, пять часов и тридцать шесть минут. За несколько недель до отбытия его посетили специальный агент Мюррей и агент ФБР, которые снова кратко допросили его. В конце октября 2008 года маршалы США сопроводили Стивена в здание суда Берлингтона, где он предстал перед судом за попытку купить оружие у Генри Парро по поддельному удостоверению личности. Его приговорили к десяти месяцам тюремного заключения, включая пять, которые он к тому времени уже отсидел. Когда Стивену предоставили последнее слово после вынесения приговора, он встал, сказал тихо:
– Я сожалею, что нарушил ваш закон.
И его увели.
Стивена поместили в тюрьму округа Страффорд, где посадили в камеру надзора за потенциальными самоубийцами, а потом перевели в общее отделение. Затем его отправили в федеральный административный следственный изолятор Бруклина, где были ведун, «иглесия» и новогодний фейерверк над Манхэттеном. В феврале 2009 года Стивена посетила сотрудница посольства Великобритании и объяснила, что по окончании срока наказания в США он будет депортирован в Великобританию. Она предупредила, что, если он оспорит депортацию, его просто экстрадируют. Стивен согласился не оспаривать. Затем его перевели в исправительный центр округа Ориндж в Нью-Йорке, где он провел еще семь недель, отбывая оставшуюся часть срока наказания, и был помещен в центр содержания под стражей на Варик-стрит, учреждение на Манхэттене, которым управляет иммиграционная и таможенная служба США. Стивен провел там почти два месяца, охраняемый агентами иммиграционной службы и ожидающий депортации.
12 мая 2009 года Стивена переправили в Соединенное Королевство. Он летел рейсом из аэропорта Кеннеди в Хитроу, сидя между двумя федеральными агентами, и был арестован сразу же, как вышел из самолета. Той же ночью, находясь в камере в полицейском участке Вустера, Стивен написал черной ручкой длинное бессвязное стихотворение, занявшее обе стороны листа бумаги формата А4.
Сижу в тюремной камере глубокой черной ночью,
Вернувшись из Америки после года тюрьмы
Обратно на Остров [24],– мой дом, мое наказание.
Никаких шансов, выхода нет – сбит на лету.
Первые глотки Свободы испарились как облако,
Как след от пролетающего самолета.
Я воровал у богатых, раздавал бедным,
Отнимал у игорных домов, банков и корпораций —
Теперь моя карта бита,
Но это не игра в блек-джек, не пасьянс «Туз и король».
Мне нравилось править миром,
Когда за каждым горизонтом таилась мечта и возможность,
Когда дул сильный и свежий ветер,
Небо было таким высоким и чистым —
никаких барьеров, никаких границ…
Но теперь мой мир ограничен
затхлым пространством четырех стен,
И здесь темнее ночи.
И так далее, и так далее, и так далее – Стивен сетует на судьбу и занимается самобичеванием. Стихотворение пронизано тоской, но в то же время и проницательностью, и самопознанием, которые, если посмотреть со стороны, вроде бы так не согласуются с тем, что делал Стивен в последние два года. При внимательном прочтении в глаза бросаются строки, написанные внизу первой страницы:
«Мотай на ус, мораль здесь такова:
Простись с мечтой, преследуя свои навязчивые идеи».
Эпилог
21 августа 2009 года дело Стивена слушалось в Королевском суде Вустера. Он признал себя виновным в пяти ограблениях, трех попытках ограбления и семи сопутствующих преступлениях, совершенных с применением поддельного огнестрельного оружия, а также в преступлениях, связанных со взломом, попыткой ограбления и нападением с нанесением телесных повреждений. Председатель суда, судья Джон Кавелл, охарактеризовал записи в дневнике, в которых Стивен планировал взять в заложники сотрудников банка, как «пугающие» и заявил, что подсудимый «совершил бы более серьезные преступления», если бы его не остановили. «Я не могу даже представить, что заставило человека с вашими очевидными умственными способностями пойти на такую ужасающую серию серьезных преступлений», – обратился к Стивену судья Кавелл. Он приговорил Стивена к тринадцати годам тюрьмы. Судья сообщил, что, если бы Стивен не признал себя виновным (как он в какой-то момент собирался поступить), ему грозило бы двадцать лет. Стивен никак не отреагировал. Он просто стоял и заламывал руки.
На суде присутствовали несколько жертв Стивена. Там был Люк Твислтон, молодой сотрудник букмекерской конторы «Вильям Хилл», который несколько лет не мог спать в темноте после того, как Стивен совершил налет на его филиал. Он помнит, что Стивен не смотрел ему в глаза на протяжении всех девяти часов судебного заседания, но сам Люк почувствовал себя немного лучше, как только увидел подсудимого при свете дня. Детектив-инспектор Фокс говорит, что некоторые другие жертвы выражали аналогичные чувства после того, как увидели Стивена на скамье подсудимых.
– Кое-кто, увидев его в зале суда, удивился, типа: неужели это он? Неужели это его мы так боялись? Этого