«Да уж», — иронично подумала я, — «видимо беременные действительно входят в моду». А может я была более очаровательна, чем мне показалось с утра? Тогда может, стоит пойти и поздороваться сейчас с Калебом, пока мою уверенность подпитало странное внимание Бреда к моей персоне?
Только мы справились с палаткой, достаточной простой в раскладывании, что я и одна могла справиться, то почти насильно заставила Бреда пойти помочь Сеттервин. Мне было все равно, хочет он или не хочет идти. Впервые за долгое время у меня, кажется, немного налаживались отношения с Сетти, и я не хотела их портить. Когда я проводила его взглядом, чтобы удостовериться в радостном поведении Сеттервин, мои глаза перехватили серебристо-серый взгляд, пугающий своей отстраненностью и пустотой. Калеб почти свирепо смотрел в мою сторону. Его глаза оживленно блестели, но почему-то мне это не показалось хорошим признаком. Мне стало не по себе.
Ну, все, больше откладывать нельзя.
Я пошла прямо к нему, стараясь вести себя так, чтобы мои движения не выглядели воинственными. Ева посмотрела на меня с тревогой, и, оглянувшись на Калеба, почти была готова поспешить ко мне. Но я взглядом остановила ее. Что она думала, я устрою сейчас какой-нибудь скандал? Я обижено поджала губы, и выражение ее лица стало виноватым.
Так вот чего хотелось Еве?! Она видимо мечтала устроить какой-нибудь скандал Грему, наверное, чтобы он ее заметил? Интересный способ, и если так подумать, зная Грема, на него такое вполне может подействовать.
Я видела, Калеб заметил мое приближение, скорее всего он его почувствовал или даже услышал, и все же так и не повернул голову, чтобы взглянуть на меня, когда я остановилась всего в трех шагах от колоды, на которой он рубил огромные пеньки.
— Чудесный день, не так ли, Калеб?! — мне хотелось казаться сначала отчужденной, когда я только подошла, но его недовольный вид поневоле вызывал у меня улыбку. Мой голос прозвучал весело и задорно, можно было подумать, я просто наслаждаюсь всем, что меня окружает и особенно компанией.
Его руки на миг замерли, и он смерил меня насмешливым взглядом, прежде чем ответить:
— О, так ты заметила, что я тоже тут нахожусь?
Я покраснела. Но совершенно не потому, что не замечала его, и он прав, а потому что, только завидев его белую фигуру на поляне, больше не могла, ни о чем другом и думать. Я вбирала и впитывала в себя все его черты лица. Рассматривала их и старалась не поддаваться магнетизму серых глаз, и холодность Калеба мне в этом только помогала. Чем он снова недоволен? Возможно дело в том, что ему не удалось заманить какую-нибудь девушку себе в компанию сегодня. Сколько у него уже нет ни одной пассии? Почти месяц? Странно, раньше мне казалось, со слов девочек, — только он бросал одну, появлялась другая.
— Конечно, заметила, прости, что не подошла сразу же поздороваться, но ты был дальше всех. Пока туда-сюда,… — я замялась, не понимая, почему вообще перед ним оправдываюсь.
Мы несколько мгновений, молча, разглядывали друг друга, и он наверняка не мог прочесть на моем лице тех мыслей, которые я старалась скрыть. Но и его лицо казалось таким же замкнутым и глухим. Именно это выражение на лице Калеба я всегда так ненавидела. Он вдруг переставал быть знакомым мне, и передо мной словно появлялась другая личность — холодная и отстраненная.
— Понятно, — отрывисто бросил он, и отвернулся обратно к дровам.
Я фыркнула на эту его бесцеремонность, так и не поняв, чем заслужила ее. Он явно злился на меня, только вот почему?
Может вчера, он понял, как я хотела его поцеловать? Эта мысль больно ужалила мою гордость. Точно, он знает, как я по нему сохну, и теперь сгоняет на меня свое раздражение. Я знала, как может донимать чья-то щенячья любовь, и сама не раз так себя вела с Дрю. Мне очень хотелось надеяться, что все не так.
Я вернулась к палатке, и нехотя посмотрела на него, перед тем как залезть в нее. Калеб смотрел на меня и, не удержавшись, я показала ему язык. Не желая видеть его реакции на мой детский поступок, сразу же опустила заслонку.
Так как в помощники меня брать не хотели, я решила заняться разложением вещей. Кто-то принес из машины все, что принадлежало мне, и потому как все это было свалено на кучку, я догадалась, что этим кем-то был Теренс. Странно как двое таких импульсивных людей как Бет и Теренс так любили друг друга, и как ни удивительно, у них не было бурных выяснений отношений. Я болезненно поморщилась, что ревную, потому что у Бет было все: красота, ум, любовь. Я не могла сетовать только на второе, умом меня Бог не обидел. А вот третье и первое, как-то обошло меня стороной.
Разложив коврик и спальник, я с тоской подумала, как велика эта палатка для меня одной. Пока я не встретила Лари у меня оставалась надежда, что Ева все же будет ночевать со мной, но увидев их вместе, поняла, как заблуждалась. Ева расцвела от внимания Лари, и, несомненно, захочет провести больше времени с ним. Когда у нее еще представиться такая возможность? Все-таки плохо быть такой понимающей. Я вполне могла бы сослаться на беременность и любая из них двоих согласилась бы спать со мной в палатке. Вплоть до того, что Теренс с Бет спали бы со мной, но я не могла быть столь эгоистичной.
Внезапно заслонка палатки откинулась в сторону, придерживаемая рукой, и сначала появился портфель с прицепленным к нему спальником, а потом уже в палатке оказался Калеб. Он смутил меня близостью своего поджарого, прекрасного тела, столь контрастно выделявшегося на темно-зеленом фоне палатки.
— Оденься, — машинально сказала я, хотя следовало бы казать «Тебе чего?».
Проигнорировав мои слова, он ответил как раз на не заданный вопрос.
— Оливье не захватила палатку, и Сеттервин тоже, так что меня выселили к тебе. Оказывается, ты считаешься единственной, кто не покусится на меня.
Его голос звучал сухо, почти раздраженно, и я не удержалась от смеха, который грозил перейти в истерику.
Просто кошмар!!!
Две ночи спать около него! Можно подумать, пытки телом мне было мало! Я все больше начинала задумываться над садисткой-судьбой, которая отвечала за эти события в моей жизни.
Но у меня не было причин возражать, иначе это грозило бы раскрытиям моих чувств. Пусть он, как и все, думает, что не нравиться мне.
Подвинув мой спальник в бок, Калеб постелил свой спальник-муляж, (муляж потому как я знала, он ему практически не пригодиться, так как вампиры спят не больше 3 часов, и возможно, что совершенно без сновидений). Я с оцепенением и бессилием наблюдала за ним. Он должен был подумать, что я зла, а на самом деле я просто не знала, как себя вести. Игнорировать его, или делать вид, что меня это не касается. И быть просто дружелюбной. Так же всегда бывает, когда друзья спят в одной палатке. К тому же это удобно, что в палатке с ним буду спать я, ему не нужно будет притворяться.