Читать интересную книгу Счастливый билет - Маурин Ли

Последние кадры снимали в ноябре. Басби прежде никогда не работал с детьми и теперь обнаружил, что ими трудно управлять. А тот факт, что киношные брат и сестра — двенадцатилетний мальчик и десятилетняя девочка — терпеть друг друга не могли и постоянно ссорились вне площадки, отнюдь не помогал делу.

— У. К. Филдс[82] был прав, — как-то вечером пожаловался Басби жене. — Никогда не работай с детьми или животными. Я учту его совет на будущее.

Сегодня на площадке рождественский ужин превратился в настоящий кошмар. Дети капризничали, а дедушка напился. Они снимали уже двадцать первый дубль, когда внезапно все встало на свои места. Наконец-то все пошло как по маслу, пока дверь в павильон не распахнулась настежь и кто-то не вбежал прямо на съемочную площадку.

— Стоп! — заорал Басби. — Какого черта…

Это была Мэгги Нестор. По ее лицу ручьем текли слезы.

— В президента стреляли! Я смотрела телевизор. Кажется, он погиб.

Америку накрыла тень. Даже Лиза была убита горем. Джек Кеннеди казался таким молодым и вселял надежду. Страна определенно изменилась к лучшему с тех пор, как он пришел в Белый дом.

С холодным профессионализмом Басби на следующий день вернулся на студию и доснял фильм до конца. Но дома он был безутешен.

— Какое несчастье, — сетовал Басби. — Кеннеди заставил нас гордиться собой. Он разделял наши мечты. Проклятье! — И он налил себе полный стакан «Джека Дэниэлса»[83].

Лиза не могла найти слов, чтобы утешить мужа.

Однажды ночью она отправилась спать, оставив Басби с друзьями. Они сидели в мрачном унынии и пили, изредка обмениваясь ничего не значащими словами. Каждый был погружен в печаль. Когда наконец Басби лег в постель, от него разило виски. Язык у него заплетался.

— Иди сюда, ты мне нужна. — Он потянулся к Лизе и так яростно взял ее, что она испытала угрызения совести: в первый раз она почувствовала себя удовлетворенной. — Ох, моя дорогая, любимая Лиззи, — еле слышно пробормотал Басби, прежде чем заснуть.

Лиза замерла. Она пролежала неподвижно, наверное, целый час. Голова у нее шла кругом. В конце концов она осторожно высвободилась из объятий мужа, набросила халат и прошла в его кабинет. Из кухни доносились голоса и музыка — там работало радио. В доме все еще оставались люди.

В кабинете Басби вдоль стен выстроились книжные полки — наверху стояли книги в мягкой обложке, тогда как фолианты в твердых переплетах располагались ниже. Рядом со столом располагалась этажерка, забитая энциклопедиями и справочниками. Лиза закусила губу. Она искала альбом с фотографиями. Родители Басби умерли. Он был их единственным ребенком. Если у них имелись какие-нибудь альбомы, то они перешли к нему и он наверняка сохранил их. Никто не выбрасывает старые фотографии. Наконец Лиза нашла то, что искала — три синих альбома в кожаных переплетах, засунутые в самый угол вместе с альбомом выпускников и школьными почетными грамотами.

Она села на пол и принялась перелистывать альбомы, борясь с подступающей паникой.

В первом хранились фотографии родителей Басби, когда они были еще детьми, потом повзрослели, поженились. Затем появились снимки самого Басби, совсем еще маленького. Второй альбом был почти полностью посвящен школьным годам Басби; начальная школа, средняя школа, колледж. И только в самом конце Лиза обнаружила то, что искала — снимок мужа в военной форме; строгий и серьезный Басби в очках, чисто выбритый и ужасно знакомый.

Нет, это было не то, что она искала! Разумеется, нет. Это было то, чего она надеялась не найти. Басби. Баз. Оба имени гонялись друг за другом у нее в голове. Баз, единственный из солдат, который не насиловал ее в тот день в Саутпорте. Басби, ее муж, который наверняка знал, кто она такая, когда Лиза много лет назад вошла в спальню отеля «Каскад». Он знал, что она родом из Ливерпуля. Почему же он женился на ней? Почему?

— Значит, ты обо всем догадалась? — Басби стоял в дверях и смотрел на нее. Без очков он всегда выглядел намного моложе.

— Ты никогда не называл меня Лиззи, — произнесла Лиза.

— Я старался, как мог.

— Почему ты ничего не сказал мне с самого начала? — сдавленным голосом спросила Лиза.

Басби глубоко вздохнул. Он вошел в комнату и налил себе виски. Потом сел на пол, потянулся к Лизе и погладил ее по голове. Она отпрянула, и его лицо исказилось от боли. Кажется, он готов был вот-вот заплакать.

— Я не думал, что тебе приятно будет вспоминать тот день, — произнес Басби наконец. — Я понял это совершенно точно, когда мы с тобой поехали в Маленькую Венецию. Я заметил, как ты отреагировала на мои слова о том, что во время войны я служил в Англии. Вот почему я солгал и сказал, что наша часть была расквартирована неподалеку от Лондона.

Лиза прекрасно помнила тот день.

— Почему ты на мне женился? Ты из кожи вон лез, чтобы узнать меня поближе.

— Потому что я люблю тебя, — просто ответил Басби. — Всегда любил и буду любить.

Они долго молчали. Лиза попросила:

— Налей мне выпить, пожалуйста.

Басби протянул ей наполовину наполненный стакан. Лиза отодвинулась, прижавшись спиной к книжным полкам. Басби наблюдал за ней. Его глаза были полны любви, и из-за этого Лиза едва сдерживала слезы. Ей хотелось обнять его, но она не могла заставить себя дотронуться до него.

Басби негромко заговорил:

— В тот день, когда ты вошла в номер отеля, я понял, что сбылись мои самые сокровенные мечты. Ты была моей первой любовью, моей единственной настоящей любовью, но я никогда и представить себе не мог, что мы снова встретимся. О тот проклятый день! Знала бы ты, какой невинной ты выглядела. И какой красивой. И какой доверчивой! Я готов был убить их всех! — Пальцы, в которых он сжимал стакан, побелели от напряжения, и Лиза испугалась, что стекло не выдержит и треснет. — Я готов был убить их всех, — повторил Басби.

— А что с ними случилось? Ты не знаешь? — с любопытством спросила Лиза.

Он покачал головой.

— Мне известно лишь то, что Хэнк и Текс разбились в самолете как раз перед демобилизацией. Об остальных я ничего не знаю — и не рассчитывал, что они дадут о себе знать.

Они вновь помолчали. Потом Басби сказал:

— И что мы теперь будем делать?

— Не знаю, — ответила Лиза. — Попробуем жить дальше, наверное.

Несколько недель она спала в комнате для гостей. В конце концов она вернулась в супружескую постель, но ничего хорошего из этого не вышло. Стоило мужу прикоснуться к ней, как на Лизу накатывали воспоминания и она вновь заново переживала тот страшный день.

— Прости меня, — плача, сказала она Басби. — Но я все время думаю, что теперь, через двадцать лет, наступила твоя очередь.

— Лиза! — Он был шокирован и потрясен до глубины души. — Ох, Лиза!

Хотя Басби яростно отрицал это, Лиза чувствовала, что она права.

Она подождала, пока пройдет Рождество, прежде чем сказать мужу, что уходит.

— Ты любишь меня? — хриплым от волнения голосом спросил он.

— Больше, чем могу выразить словами, — искренне ответила Лиза.

— И я тебя люблю. Если двое людей не могут быть вместе, потому что сильно любят друг друга, разве у этого мира осталась надежда?

— Не знаю. — Лиза заплакала. Ей отчаянно хотелось спрятать лицо на груди у Басби, ощутить прикосновение его теплых рук. — Мы ведь останемся друзьями, правда? — всхлипывая, спросила она. — Я должна знать, что ты всегда рядом и готов прийти мне на помощь.

— Я всегда буду рядом, — пообещал он. — Всегда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Несмотря на протесты Лизы, Басби настоял, чтобы она осталась жить в его доме.

— У меня куча друзей, которые могут приютить меня, пока я не куплю себе что-нибудь подходящее, — заявил он.

Без него, без Джейкоба и бесконечных гостей в доме стало непривычно тихо. Лиза вдруг поняла, что за все прожитые здесь годы ни разу толком не рассмотрела свое жилище. Выяснилось, что дом обставлен только наполовину уродливой мебелью в стиле модерн. Белые крашеные стены выглядели голыми и поблекшими. Наверное, Шарон, первая жена Басби, забрала с собой все картины и украшения, хотя до сих пор Лиза этого не замечала. Она криво улыбнулась. Даже если бы она и заметила это, она, скорее всего, не придала бы этому никакого значения.

Дни медленно тянулись один за другим, и время от времени к Лизе забредали друзья Басби, еще не знавшие о том, что он уехал. Они задерживались ненадолго из вежливости, неловко поддерживая ничего не значащую беседу, после чего с облегчением уходили. Больше Лиза никогда их не видела. Она даже не сознавала, насколько полагалась на Басби во всем — в работе, в общении, в жизни. Мир без него вдруг показался ей унылым и пресным. Она вновь осталась одна.