Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я вшила сюда «молнию», хотя на самом деле тут должны быть крючки и петли. Как вы думаете, он заметит? — спросила Мэгги.
Лиза пыталась влезть в платье, сшитое из черного кружева и бежевого шелка и украшенное блестками.
Мэгги была некрасивой пухленькой женщиной, покупавшей свои наряды в сети розничных магазинов по почтовым каталогам.
«Он» означало «Басби-чудовище».
— Даже не знаю, что и сказать, — осторожно ответила Лиза, вспоминая, как ее супруг пришел в ярость на съемках «Куста сирени», обнаружив на съемочной площадке газету за вчерашнее число. — Но я постараюсь не поворачиваться к нему левым боком. На всякий случай. — Она с трудом дошла до зеркала. — Мне вновь придется учиться ходить в этих узких юбках.
— Вам следует семенить, а не шагать, — заметила Мэгги, а потом с благодарностью добавила: — Как хорошо, что мне не нужно все это носить.
— Вот это да! — вырвалось у Лизы. — Я выгляжу так, словно под этим платьем у меня ничего нет.
— В том-то и соль, — сказала Мэгги. — Она надевает его на бал у мэра. Вызывает настоящий шок — я читала сценарий. А дома ходит почти голая. Вы уже видели эти ночные сорочки и все прочее?
— Вот это да! — вновь воскликнула Лиза, когда Мэгги жестом показала на полудюжину прозрачных одеяний, висящих на стене. — Похоже на нейлон. Его тогда уже изобрели?
— Они сшиты из крепа или шелка. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы разыскать их. Взгляните вот на это. — Мэгги сняла с крючка черный полупрозрачный пеньюар. — Мне повезло: я купила его на блошином рынке. Большая часть отделки оторвалась, поэтому мне пришлось заменить ее перьями. Если вам будет щекотно, валите все на меня.
— С таким же успехом я могла бы надеть стеклянное платье, — сказала Лиза.
— Да, здесь вам не удастся скрыть ни одного достоинства вашей фигуры, — согласилась Мэгги. — Эта картина станет головной болью для цензоров. Я, например, еще не видела фильма, в котором было бы столько обнаженного тела. Басби здорово рискует.
— Он всегда рискует, — заметила Лиза, держа пеньюар на вытянутых руках.
Мэгги во все глаза смотрела на нее, и на ее лице читалось недоумение.
— Уму непостижимо, как вы, актрисы, можете носить такие вещи на глазах у сугубо мужской съемочной группы, — сказала она. Потом улыбнулась и добавила: — Правда, если бы у меня была такая фигура, как у вас, пожалуй, я бы тоже не отказалась выставить ее на всеобщее обозрение.
Съемки «Сладкой мечты» и впрямь походили на сон. Басби говорил, что еще ни одна картина не давалась ему так легко.
Лиза играла красивую, но недалекую женщину, которая вносит хаос в жизнь четырех влиятельных мужчин, сделавших ее своей любовницей. Реплик у нее было немного.
— Тебе не нужно ничего говорить, за тебя это делает твое тело, — заявил ей Басби.
Впервые Лиза понимала без слов, чего он от нее хочет. Роль была написана специально для нее, да и вообще весь фильм строился вокруг ее героини, Касси Ройяль.
— Ты олицетворяешь собой все, что мужчина хочет видеть в женщине, — сказал Басби, — и то, какой женщина хочет быть.
И Касси Ройяль, не обращая внимания на членов съемочной группы, завлекала любовников в свою постель, стоя в дверном проеме в прозрачном черном пеньюаре, под которым ничего не было, соблазнительно поглаживая ладонями стройные бедра.
— Прекрасно, — заявил Басби, отрываясь от видоискателя. — Прекрасно… А теперь посмотри на него и медленно проведи языком по губам. В твоих глазах таится обещание — ты можешь осуществить его самые необузданные, несбыточные мечты. Если он даст тебе денег, ты в ответ подаришь ему рай.
Этот фильм стал настоящей одой его жене, Лизе, и он вложил в него всю свою душу. На съемочной площадке Басби вел себя, как сумасшедший, доходя до полного изнеможения, ожидая чудес от актеров и персонала и доводя их до белого каления бесконечными придирками. Но никто не жаловался и не отказывался задержаться на съемочной площадке. Похоже, все понимали, что работают с гением, который имел полное право на их подчинение и самопожертвование.
Фильм задумывался как аллегория американской мечты. Он должен был показать, что все то, к чему люди стремятся любой ценой, прогнило и погрязло в разврате. Лиза говорила, что никто ничего не поймет. Басби возражал, что недаром у Касси Ройяль такой адрес — дом под номером 49 на авеню Республики.
— Американцы заметят и догадаются, — утверждал он.
К несчастью, им не представилось такой возможности. Весной 1963 года, когда состоялся предварительный закрытый просмотр «Сладкой мечты», фильм подвергся сокрушительной критике обозревателей и киноведов.
«Порнографический кошмар».
«Слишком авангардный, чтобы быть понятым».
«Басби Ван Долену следует запретить появляться в киностудии. Его последний фильм получился скверным, низкопробным и скучным, а прекрасные актеры не смогли проявить свой талант».
«Абстрактная мешанина образов, которая кузнечным молотом вколачивает в зрителя основную мысль».
— Как фильм может быть одновременно «абстрактным» и «вколачивающим основную мысль»? — стенал Басби. — Это же взаимоисключающие понятия. — Он сидел в постели и читал отзывы. К ним уже приехали несколько друзей, чтобы утешить его, и сейчас они расположились на полу и пили пиво. — Но ты им понравилась, Лиза. Вот послушай: «Ослепительная Лиза Анжелис в роли Касси Ройяль просто очаровательна. Вероятно, только брак с полоумным режиссером подвиг ее согласиться на роль в этом фильме». — Он отшвырнул газету. — Полагаю, воскресные рецензии будут ничуть не лучше.
Так оно и случилось. Положительный отзыв был только один. Какой-то критик написал в журнале «Гринвич-виллидж»: «Кое-кто называет фильм “Сладкая мечта” порнографическим. Другие говорят, что он непатриотичен. Но ни то, ни другое не верно. Эта картина опередила время. Наступит день, когда наше кино уже не будет обязано восхвалять американский образ жизни. И тогда фильм “Сладкая мечта” станет классикой жанра».
«Сладкая мечта» удостоилась призов Каннского и Берлинского кинофестивалей, но в прокат в Америке так и не вышла. Басби заявил, что не знает, плакать ему или смеяться, когда узнал, что копию фильма приобрел порнографический киноклуб и теперь картина числилась в их фонотеке.
Но Басби в силу своего характера просто не мог долго пребывать в унынии. К тому же его обожаемый президент Кеннеди вступил в жаркую схватку с белыми представителями крайне правого крыла, когда попытался дать гражданские права чернокожему населению в южных штатах. Басби улетел в Бирмингем, штат Алабама, чтобы пройти маршем с теми, кто требовал отмены расовой сегрегации в школах. Лиза попросила его взять ее с собой.
— Нет, это слишком опасно. Ты можешь пострадать. Кроме того, я не хочу, чтобы ты видела, как сильно американцы могут ненавидеть друг друга.
Басби отсутствовал целую неделю, и Лиза не находила себе места от беспокойства. Когда ей позвонил Карл Баптист, она отказала ему под надуманным предлогом. Сейчас она не могла бы изменить Басби. Вечер за вечером Лиза наблюдала по телевизору за насилием, с которым столкнулись участники марша протеста. Дикая ненависть, злоба и предрассудки казались ей невероятными. Демонстрантов забрасывали камнями, в них плевали, их избивали железными прутьями и битами. Но откуда они черпали свое мужество?
Басби вернулся домой целым и невредимым, но был потрясен.
— Когда-нибудь я сниму об этом фильм, — заявил он. — Но не сейчас. С моей репутацией он станет настоящей бомбой.
Однако он уже решил, что станет делать дальше.
— Я намерен реабилитироваться, сняв сентиментальное кино с мамочкой, папочкой, парой детишек, лохматой собакой и чокнутыми соседями.
— Это на тебя не похоже — сдаваться без боя и быть, как все, — заметила Лиза. — А я было решила, что ты займешься чем-нибудь еще более смелым, нежели «Сладкая мечта».
Басби в ответ лишь пожал плечами.
— Нет смысла, — сказал он. — Это будет все равно, что красная тряпка для быка. Сейчас нужно отдать предпочтение чему-нибудь надежному и безопасному.
Как и следовало ожидать, Басби вложил душу и сердце в съемки «Мистера и миссис Джонс», но на площадке не царило привычного воодушевления. И актеры, и ассистенты знали, что снимают банальное кино, а не окунаются с головой, как бывало раньше, в полное страсти новое произведение искусства. Лизе досталась маленькая, незначительная роль соседки-соблазнительницы, эдакой женщины-вамп. Она надеялась получить главную женскую роль, но Басби заявил, что у нее не тот типаж, и она без слов смирилась с его приговором. Однажды, во время кампании по сбору средств для съемок, какой-то бизнесмен предложил полмиллиона долларов при условии, что главная роль будет отдана его дочери. Басби отверг его предложение. Он не собирался снимать девушку, которая совершенно не соответствовала задуманному им образу, и Лиза не была исключением из этого правила.