своих бомб.
— Ясно. Изложите потом всё письменно в рапорте. А здесь зачем собрались?
В этот момент к Мартынову подскочил старший техник;— Товарищ капитан,— ему можно так обращаться, он из постоянного состава,— все самолёты проверены, БК отстрелян полностью.
— Принято,— Мартынов кивнул,— Свободны. Есть ещё что-то?— это уже Егорову.
— Так точно! При выполнении задачи была попытка немецких истребителей атаковать нас. Пилот Копьёв точным огнём сбил вначале два "мессера", а потом, когда мы встали в оборонительный круг, сбил ещё одного. Немцы от атаки отказались.
— Свидетели есть?— опять Голец.
— Только мы. Может ещё из строевого полка видели или если потом собьют кого из немцев и через них подтвердят.
Уже когда расходились Голец хмыкнул чуть слышно ;— Истребитель.
В этот день совершили ещё два боевых вылета на штурмовку позиций немцев. Мне наскоро залатали пробоины и я поучаствовал в них. Отработали спокойно, а в крайний вылет так и вообще под прикрытием звена истребителей. Вечером выбрал момент и поговорил с Мартыновым по поводу боекомплекта. Попросил разрешения оставлять себе немного, чтобы в случае чего можно было отбиться от немецких охотников. Мартынов, в свою очередь, переговорил с Гольцом и мне дали добро.
19 ноября 1942 года началось наступление Красной армии. Операция "Уран" шла полным ходом. Мы активно участвовали в ней, нанося удары по немецким позициям, артиллерийским батареям и танкам. 23 числа в района Калача замкнули кольцо, отрезав немецкую 6-ю армию от основных сил.
Нам изменили штатное расписание и теперь мы летали парами. Я стал ведущим, а Роман Яковенко моим ведомым. Мы буквально по головам у немцев, румын и итальянцев ходили, выискивая и уничтожая всё, что было похоже на склады, скопления живой силы и техники противника. Наносили бомбо-штурмовые удары по немецким аэродромам внутри кольца окружения. Выработали свою тактику. Наша пара атаковала первой и я с дальней дистанции расстреливал зенитки немцев. Выпустив все РСы и отбомбившись мы набирали высоту и сверху прикрывали своих товарищей. Пару раз удалось сбить подвернувшиеся под горячую руку немецкие транспортные Ю-52. В первый раз, когда штурмовали аэродром в Басаргино и мы, отбомбившись, пошли в набор высоты, к нам навстречу из облаков неожиданно вывалились три "юнкерса". Я чисто на рефлексах нажал на гашетки и...ослеп. Транспортник вдруг превратился в ослепительную вспышку. Похоже вёз горючее. Проморгавшись развернулся и мы с Ромкой сожгли и два оставшихся "юнкерса". Второй раз завалили пару только что взлетевших и набирающих высоту фрицев.
Накануне нового, 1943 года возвращались с боевого задания. Мы с Яковенко как всегда чуть выше и в стороне. Только пересекли линию фронта, как обнаружили идущие в нашем направлении километров в трёх от нас группу самолётов. Приблизившись хорошо их рассмотрел. Немецкие пикировщики Ю-87, 8 штук, почти полный штаффель. Идут как на параде и без истребительного прикрытия. Ну это уже наглость и от неё надо лечить. Хирургически.
Даю Ромке команду "Делай как я" и выпускаю шасси. У нас это приём называется "обуть лапти". Так Ил-2 становится визуально похожим на немецкий "лаптёжник". Сблизились с замыкающими самолётами противника и открыли огонь. По моему немцы сразу и не поняли, кто их убивает. Два "юнкерса" пошли в своё последнее пике, а мы, убрав шасси, атаковали следующих. Сбили ещё по одному, прежде чем немцы опомнились и, сбросив в чистое поле свой груз, перевернулись через крыло и сорвались вниз, удирая от нас. Преследовать их мы не стали. Топлива осталось маловато для этого. А на следующий день за мной пришли.
Меня вызвали в штабную землянку. Подходя к ней я увидел, что рядом стоит выкрашенная извёсткой в белый цвет "эмка". Похоже кого-то принесло к нам.
Войдя в землянку увидел, помимо находившихся там Мартынова и Гольца, ещё одного гостя с петлицами майора госбезопасности.
— Гражданин капитан, рядовой Копьёв по вашему приказанию прибыл,— при постороннем по всей форме доложился я.
— Вы ведь раньше были майором, рядовой Копьёв?— гость смотрел на меня так, словно пытался взглядом прожечь дыру.
— Да, был, гражданин майор.
— И летали на истребителях?
— Да.
— Почему Вас, тогда, отправили отбывать наказание сюда, а не в истребительную часть?
— Этого я не знаю, гражданин майор. Куда направили, там и воюю.
— И хорошо воюете?
— Рядовой Копьёв за время нахождения в составе эскадрильи зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны,— вмешался в разговор Мартынов,— Дисциплинирован, в бою действует смело и умело. На штурмовике сбил семь вражеских самолётов, в том числе три истребителя. Командованию направлено ходатайство об освобождении рядового Копьёва, как своими действиями искупившего вину.
— Вы вчера сбивали немецкие самолёты, гражданин Копьёв? Расскажите, как это произошло.
— Возвращались с боевого задания и обнаружил идущих к нам в тыл немецких пикировщиков. Принял решение с ведомым атаковать их и заставить сбросить бомбы в поле. В результате сбил два Ю-87 и столько же сбил ведомый. Остальные немцы сбросили бомбы и повернули назад. Преследовать возможности не было, так как топливо было на исходе.
— Вы знали, что находится под вами?— взгляд майора стал подобен стальному клинку.
— Нет. Видел только какие-то строения, несколько автомашин и больше ничего.
— Ну что же, можете идти, гражданин Копьёв.
Я развернулся и вышел. И к чему были все эти расспросы? Ёжась от пронизывающего ветра отправился к себе в землянку. Сегодня завьюжило и полётов не будет. Примерно через час меня снова позвали в штаб. Гость уже уехал. За столом сидели лишь Мартынов, комиссар и Голец.
— Мда, заварил ты кашу, майор,— Голец встал, подошёл к висящей на потолке керосиновой лампе, приподнял стеклянную колбу и прикурил.
— А что случилось-то?— я вообще не понимал, что происходит.
— Сбитый тобой "юнкерс" упал прямиком на блиндаж, в котором в тот момент находился член Военного Совета фронта Хрущёв. Все кто там был погибли. Так что пока идёт разбирательство, приказано тебя от полётов отстранить и взять под стражу. А так как гауптвахты у нас нет, то будем считать, что под стражей ты будешь находиться в своей землянке. Так что сиди там и не высовывайся.
Я шёл к себе и мысленно офигевал. Нет, я конечно понимал, что своим появлением здесь, в этом времени, уже изменил ход истории. Это было заметно во время обороны Москвы, полюс уничтоженный Манштейн, но тут уже совсем другое дело. Как там было? Бабочка Брэдрери? А тут я не бабочку, тут я целого птеродактиля затоптал. Хотя я