кувалды, и несколько здоровяков, размахнувшись, ударили по камням. Острое крошево брызнуло во все стороны. Пользуясь всеобщей занятостью, я все же сделала несколько шагов и, оказавшись возле Брика, прикрыла мальчика от летящих осколков.
Брик выглядел оглушенным, замороженным. Он стоял, широко распахнув глаза, почти не моргая. И словно не видел ни чужаков вокруг, ни падающих камней. Я осторожно погладила худенькое мальчишеское плечо, но, кажется, даже этого парнишка не заметил.
Древняя стена, охраняющая Саленгвард, дрогнула и обвалилась, образуя проход. Агмунд помахал рукой, разгоняя пыль, и переступил остатки каменной кладки. Остальные двинулись за ним. Меня чужаки вытолкнули вперед и окружили, чтобы не сбежала.
Мы двинулись, и решимость воинов сменялась мрачной настороженностью. Ступая на мостовую Саленгварда, каждый поневоле старался делать это как можно незаметнее.
– Всего лишь развалины, я ведь говорил, – пробормотал в зловещей тишине Верман, когда мы прошли первую улицу. Воины ответили ему хмурыми взглядами. Многие достали оружие, хотя вокруг не было ни души.
Город расстилался вереницей пустых домов и сухих деревьев, тянущих к небу корявые ветви.
– Почему здесь так холодно? Все заросло лишайниками и плесенью…– испуганно озираясь, прошептала Альва. Под сапогами воинов с противным чавканье лопались разросшиеся грибницы.– Да еще и этот туман…Откуда он?
Теперь все воины Агмунда выхватили оружие. Туман и правда был – плотный, с прозеленью. Он появлялся словно из ниоткуда, медленно тек из-под порогов домов, стелился у ног. Еще у стены воздух был прозрачным и сухим, а стоило пройти пару улиц, и вокруг повисло густое влажное марево, которое пологом затягивало диск солнца и превращало летний день в вечерний сумрак. От этого каждому становилось не по себе. К тому же Альва была права – тянуло холодом. Зыбким, колким. Но понять, откуда он берется, тоже оказалось невозможно.
– Что за проделки, дева? – Агмунд обернулся ко мне и блеснул из-под сведённых бровей злым взглядом. – Что за вёльдовские чары? Откуда зимняя стылость в летний день?
– Я ничего не делала! Я здесь ни при чем!
– Смотри, дева, – кончиком кинжала риар Дассквила указал на Брика. – Учую подвох – мальчишке не жить. И остальным тоже.
– Это не я! Это…Саленгвард.
– Гиблое место, – проворчал воин со шрамом. – Зря мы сюда сунулись. Не к добру.
– Помолчи, Кирас! Тем, кто боится старых развалин – не место в моем отряде!
– Никто и никогда не обвинял Киарса в трусости, мой риар, – прогудел воин. – Но одно дело – честный бой с врагом, а другое – проклятия и колдовские чары. Против них меч и храбрость не помогут. Я чувствую, как гладит затылок холод незримого мира, мой риар.
Киарс поежился. Остальные тоже остановились, озираясь. Туман висел клочьями, напоминая завесу дыма. И глядя сквозь него, казалось, что в разрушенных домах кто-то движется, смотрит на незваных гостей из мутных стекол. Чудились тени, но стоило приглядеться – и каждый видел лишь увитые сухим плющом стены домов да разбитые камни мостовых.
И все же воины зашептались. Оружие многие держали уже нервно и смотрели недовольно. Вот-вот повернут назад, плюнув на приказ риара.
– Я слышал, твой отец, Киарс, уже так стар, что стоит на пороге незримого мира! – быстро произнес Верман.
К счастью, его жажда наживы сейчас играла на моей стороне.
– Пепел способен подарить ему еще много лет жизни! Вернет ему здоровье и молодость! Он станет таким сильным, что возьмет себе молодую жену и сделает тебе брата! Неужели ты не хочешь этого для своего родителя? Вы все? Испугаетесь тумана и развалин? Пепел совсем рядом!
– Братцев у меня и без того не пересчитать… на кой мне еще один? – пробормотал Киарс, но было видно, что воины воодушевились. Завладеть волшебным средством хотелось многим. К тому же, кроме тумана, вокруг действительно не было ничего страшного. Даже мой спутник – дохлый беркут, и тот спрятался! Мне почти хотелось заорать на этот проклятый Саленгвард – ну же, покажи больше! Накажи врагов, что топчут твои улицы и попирают твою память! Неужели серые клочья у ног – это все, на что ты способен? Пугать впечатлительных дев – вот и вся твоя сила, Владыка Скорби?
Но, похоже, так оно и было. Город лежал пустыми, безжизненными и беспомощными развалинами. Вероятно, я была права, говоря Шторму, что проклятие Саленгварда разрушило само время. И все, что осталось от него – это несчастное чучело птицы и издохший под ближайшим кустом волк.
Воспоминание отозвалось внутри нестерпимой болью.
На несколько минут мне удалось забыть. Удалось поверить, что все по-прежнему. Что он просто где-то среди волн и вернется вечером, легко ступая по песку у разбитых хёггкаров…
«Не бойся глубины… я удержу…»
Я снова часто-часто заморгала. Нельзя об этом думать. Никак нельзя. Надо спасти Брика. И остальных…
Воин со шрамом покосился на меня.
– Говоришь, много там этого пепла, дева?
– На всех хватит, – бесцветно отозвалась я.
– Далеко еще? – недовольно процедил Агмунд.
– Почти пришли.
Мы и правда успели дойти до площади, за которой белела лестница. Отряд замер, со смесью страха и восторга рассматривая то малахитовый дворец, виднеющийся в прорехах тумана, то мечи, вбитые в камни мостовой.
Я облизала сухие как песок губы. Мой смутный план был прост – увести врагов в Саленгвард, открыть камни и запереть их внутри. Но я не учла жестокость и коварство Агмунда, и того, что он возьмёт заложников. О себе я в тот момент почему-то даже не подумала… Но теперь получалось, что внутри скалы окажутся все. Может, я могла бы рискнуть Ирганом и Эйтри. Может, не посмотрела бы на перепуганных девушек, имен которых даже не знала.
Но Брик? Я не могла пожертвовать им. Шторм защищал мальчика ценой своей жизни. И я не могу его подвести. Я обязана тоже… защищать.
Как моего младшего брата Алекса, которого всегда опекала. Как моего старшего брата Майка, которого не смогла спасти. Как память о мужчине, который навсегда в моем сердце. Брик должен вернуться живым.
А значит, я не могу просто запереть чужаков в камне.
Но что же мне теперь делать?
Язык казался сухим и распухшим, губы потрескались, глаза нещадно жгло от невыплаканной соли. Слезы всегда напоминают мне о море. Всегда…
Не колеблясь, я сделала несколько быстрых шагов и сжала ладонь на втором мече, там, где ржавая вязь символов сложилась в слово «Душа». Кожа треснула, словно только этого и ждала. Струйка крови стекла по железу, заполняя руны.
И все исчезло.
***
– …еще один…
Обрывок фразы утонул в тумане, который мешал не только видеть, но и слышать. Голос оказался незнакомым. Шелестящим. Старушечьим. Странно. В отряде чужаков из Дассквила точно не было никаких старух. Так откуда она взялась?
– Еще один добавлю… Сквозь пространство, сквозь время… Совиным пером, птичьей костью… Кровью и пеплом, кровью и пеплом… Зовом моим…
Старуха бормотала совсем рядом, буквально