Торферд, глядя, как сестра достает резную коробочку, смешивает порошок с водой и открывает бледные губы Шторма.
Мутная струйка стекла на его язык, грудь ильха резко приподнялась, шумный вдох вырвался из губ. Выдох задерживался. И все затаили дыхание, молясь про себя Перворожденным.
А потом Шторм закашлял и открыл глаза. Окружившая его толпа резко отпрянула, с испугом всматриваясь в глаза Ярла. Но они все еще были серо-зелеными, хотя и очень злыми.
– Не драуг вроде, – прошептал Торферд, и остальные подпрыгнули.
– Так драугом-то не сразу становятся, – таким же громким шепотом откликнулся старик Дюккаль. Кошка высунулась из бороды Вегарда и рывками втягивала запах пепла и крови. – Может и пара дней пройти, прежде чем человек устанет сопротивляться проклятию! Вот тогда-то глаза и потемнеют, а душа погибнет! Застрянет между зримым и незримым, не здесь и не там! Эй, Шторм, это все еще ты?
Шторм приподнялся на локте, обвел взглядом испуганные лица друзей, глянул на свою грудь, где рана уже стягивалась неровной коркой.
– Где Мира? И Брик? Сколько погибших?
Попытался встать, но Нана его удержала.
– Да постой ты! Нельзя же вот так сразу… Дай шкуре срастись… – Она виновато пошамкала губами. – И прости меня. Выхода не было.
– Не вини себя, Нана. – Шторм мягко коснулся ее руки. – Я понимаю. Сколько ты мне дала?
– Самую малость! – Взволнованная Нана даже не стала возражать, когда Шторм все-таки поднялся. – Всего несколько щепотей, чтобы рана заросла, а кровь остановилась! Этого мало для полного исцеления, и ты все еще слаб. Но теперь тебе поможет глубина и…
– Нет времени, – отмахнулся Шторм. Острый взгляд скользнул по людям, подмечая их потрепанный вид. Посмотрел на солнце, прищурился. – Сколько я тут валялся?
– Недолго.
– Значит, Мира все-таки повела Агмунда в Саленгвард. Кто ушел с ними?
– Эйтри с Ирганом, безмолвные сестры Эйса и Адела. И еще Брик.
Шторм мрачно кивнул.
– Мне нужен мой меч. Принесите.
Молодой светловолосый ильх с рыбкой на лице протянул клинок.
– Вот он. Я принес, повелитель.
Шторм не стал поправлять, лишь кивнул.
– Но ты не можешь идти за ними, – встревожилась Нана. – Ты еще слаб, Ярл! Рана едва затянулась, повернешься неловко – и снова откроется! А ты хочешь размахивать мечом против толпы воинов?
Шторм ответил коротким взглядом, и женщина осеклась. Помрачнела.
– Нана, Бирон, пройдите по берегу, найдите всех, кому еще можно помочь. Перевяжите их раны. Пепел… только в случае неизбежности. Сколько хёггкаров подожгли?
– Все, – сказал Бирон.
Ответил сухо, но в глазах конухма-отступника застыла боль. Этот берег был его домом почти всю жизнь.
Шторм молча сжал оплетку своего меча.
– Торферд, собери тех, кто еще может сражаться. А после веди их в Саленгвард.
Великан тихо охнул.
– А как же проклятие, Ярл?
– Даже оно меркнет перед человеческой злобой и жестокостью, Торферд. Если Агмунд вернется, он никого не пощадит.
– Но…
– Пришлая девчонка не побоялась, повела врагов за собой, от нас повела! А ты что же – струсишь, братец? – прищурилась Нана, уперев руки в бока.
И Торферд сник, отчаянно мотнул головой.
– Я все сделаю… Все сделаю!
Шторм кивнул, обвел еще одним взглядом притихших ильхов. У каждого из них была своя история, приведшая сначала в море – с камнем у ног, а потом на борт его хёггкара. Каждый стал преданным соратником и верным другом. Они сражались вместе под черным знаменем «Ярости Моря», вместе делили штиль и бури. А после – жизнь на Последнем Берегу.
– Пусть хранят тебя глубокие воды, буйные ветра и духи предков, мой повелитель, – сказала Нана.
– Последний Берег берет все и ничего не отдает, – сказал Бирон-Стервятник.
– Милости Перворожденных всем вам, – ответил Шторм.
И пошел к Саленгварду. Первые шаги – пошатываясь. Но с каждым все увереннее.
***
Холодная вода промочила меня насквозь. И привела в чувство.
Я разлепила ресницы и некоторое время отчаянно моргала, пытаясь понять, почему меня облили, где я, и что происходит.
– Очнулась, красавица? Ну наконец-то. Я ведь говорил, от недомоганий дев всегда водичка помогает. Особливо – студёная!
Ко мне склонилось несколько лиц. Смеющиеся – чужаков, отстраненное – Одлиса, и встревоженные – Иргана и Эйтри.
– Что случилось?
Я села, мотая головой. С волос полетели капли.
– Ты рухнула на дорогу как подкошенная. – Возле меня присел Одлис, протянул руку, помогая подняться. – Еще и за ржавый меч схватилась, порезалась. Встать можешь?
Агмунд скривился при этих словах, и я поторопилась кивнуть.
– Могу. Со мной все в порядке.
Проигнорировав руку Одлиса, я осмотрелась. Воин так и остался стоять с протянутой ладонью. А потом молча кивнул и отошел.
Я беспомощно оглянулась на последний меч. Полустертая вязь рун выплетала слово «Плоть».
Но почему ничего не случилось? Сама не знаю, чего я ждала, но… хоть чего-то! Древнее проклятие должно было свершиться, ведь так? И сейчас почивший риар Саленгварда представлялся мне куда безопаснее живого и злого Агмунда! Ну хоть бы какой-нибудь завалявшийся призрак явился! Что-нибудь, способное отвлечь врагов и дать нам шанс на спасение!
Но чтобы грянул гром, наверняка надо окропить кровью все мечи.
Я потянулась к последнему клинку. Но чья-то сильная рука дернула меня за шиворот, поднимая.
– Довольно этого притворства, дева! – рявкнул Агмунд. – Либо веди нас к волшебному порошку, либо я начну отрезать куски от твоих друзей. Пожалуй, начну с беловолосого, слишком много говорит! Эй, Бергтор, ну-ка избавь его и от второго глаза!
– Стойте! Пепел наверху! – живо подскочила я. – В малахитовом дворце. Уже близко, надо лишь подняться по лестнице.
Все еще порой мотая головой, чтобы выкинуть оттуда дым и образы, а заодно согреться, я двинулась к мраморным ступеням. Шла, слегка шатаясь и не замечая обеспокоенных взглядов Иргана. Даже Эйтри смотрел с тревогой. Но я могла лишь бледно улыбнуться, показывая, что все хорошо.
Хорошо, конечно, не было. Трудно найти что-то хорошее в конвое из вооруженных чужаков, пугающих видениях и темной паутине, расползающейся на руке. Из-за крови она была не видна, но стоило присмотреться, и жутковатая сеть проступала сквозь кожу. Я спрятала ладонь в складках платья. На языке горчил дым из плошки вёльды. Мысли путались, и думать толком не получалось. Еще недавно я сочла бы свои видения галлюцинациями, бредом, вызванным усталостью или стрессом. Сейчас, шагая по лестнице Саленгварда, я ни минуты не сомневалась в реальности произошедшего. Я действительно побывала в теле а-тэма из прошлого. Меня призвали с помощью колдовства, у которого нет никакого рационального объяснения.
Да и не надо. В конце концов, чем мне это объяснение поможет? Надо выпутаться из сетей чужаков, надо спасти людей, но я так и не придумала дельного плана! И, похоже, очередной порез грозит мне лишь заражением крови, да и только!
Что же делать?
А самое ужасное… что предпринять, если малахитовый зал не откроет свои стены и не покажет дорогу к останкам Вёльхона? Что я буду делать тогда?
Сжав зубы почти до хруста, я заставила себя просто шагать по лестнице.