Читать интересную книгу Путь самурая - Пётр Разуваев

– Но как ей удалось занять такое положение? Насколько я знаю…

– Вы можете знать лишь то, что известно всем, – оборвал меня ливиец. – На самом деле это не её имя. Это вообще другой человек.

– То есть? – не понял я.

Мой собеседник терпеливо вздохнул.

– Настоящая Фатима Мухаммад аль-Хамили вместе со своим мужем погибла в подстроенной автокатастрофе. Тогда же её место заняла другая женщина, одна из самых преданных и способных учениц Усамы бен Ладена. Её действительно зовут Фатима, и она родилась в Йемене, но всё остальное – ложь. К сожалению, мы это выяснили совсем недавно.

– А внешность? Она по-прежнему работала с теми, кто знал мужа настоящей Фатимы и встречался с ней раньше, разве не так?

– Муж Фатимы Мухаммад аль-Хамили был правоверным мусульманином и почти во всём следовал традициям ислама, – усмехнулся ливиец. – Его жену могли видеть только самые близкие друзья. Все они, а это семь или восемь человек, скончались по вполне «естественным» причинам в течение полугода после того, как произошла автокатастрофа. Так что новую Фатиму никто и никогда не смог бы опознать. Во всяком случае, в Европе.

Сделав паузу, он продолжил:

– Мы знали, что под именем Абу аль-Хауля действуют совсем другие люди, но нас это не интересовало. Мы не вмешивались в дела бен Ладена, пока он реально помогал нам в борьбе против США. Но затем бен Ладен переступил черту: его организация начала финансировать радикальные исламские группировки, действующие на востоке Ливии. Последние два года им доставляли оружие и снаряжение через Судан и Чад, и Абдаллах Шериф ад-Дин занимался именно этими вопросами. Он установил, что часть поставок проходит через французскую фирму под видом ввоза подержанных автомобилей из стран Европы. Так в его поле зрения попала лже-Фатима, хозяйка этой фирмы. Тогда нам пришлось вспомнить историю с Абу аль-Хаулем, и Национальное Бюро Ливии вынуждено было вплотную заняться ею, потому что к 1997 году место мифического Абу аль-Хауля фактически заняла эта женщина, выступавшая под именем Фатимы Мухаммад аль-Хамили. Несмотря на свой пол и возраст, она оказалась весьма способной ученицей и быстро смогла сконцентрировать в своих руках огромную власть, не привлекая к себе особого внимания.

– Несколько дней назад меня пытались убить агенты ЦРУ, – сказал я. – Раньше я считал, что Абу аль-Хауль действует в их интересах. Но вы утверждаете, что американцы не имеют отношения к этой истории. Зачем тогда им понадобилось нападать на меня? Ведь ЦРУ и бен Ладен – непримиримые противники.

– Это общепринятый взгляд на вещи. Мир меняется, месье Дюпре, – заметил ливиец. – И многое меняется вместе с ним. Я служу интересам Ливийской Джамахирии, а вы… скажем так, вы защищаете интересы Запада. Тем не менее мы сейчас стоим рядом, под охраной моих людей, и я делюсь с вами секретной информацией Национального Бюро Ливии. В жизни нет ничего неизменного, месье Дюпре. Вчера мы были противниками, сегодня наши цели совпадают. Возможно, уже завтра мне прикажут убить вас, и я должен буду выполнить этот приказ. Это метафора, месье Дюпре, не воспринимайте мои слова буквально.

Задумавшись, он некоторое время молча смотрел на ленивые воды Сены. Затем пожал плечами, усмехнулся и закончил:

– Нам ничего не известно о контактах Усамы бен Ладена и ЦРУ США, но мы отнюдь не исключаем саму их возможность. Что же касается покушения на вас… Абдаллах Шериф ад-Дин предполагал, что цели, которые в настоящий момент преследуют люди бен Ладена, совпадают с интересами ЦРУ. Скорее всего, американцы просто следят за тем, чтобы планы бен Ладена были реализованы, поскольку это выгодно не только исламским радикалам, но и Америке. ЦРУ, как всегда, делает грязную работу чужими руками.

– Логично, – кивнул я. – Пожалуй, больше у меня нет к вам вопросов.

– Хорошо, – кивнул ливиец. – Мне тоже больше нечего сказать. Разве что… Не подумайте, что мы, по примеру американцев, хотим сделать вашими руками грязную работу. Со своими экстремистами мы справились сами, но… Мне кажется, было бы справедливо, если бы убийцы нашего сотрудника и вашего друга понесли заслуженное наказание. Мы лишены возможности ответить ударом на удар, но вас прикрывают очень могущественные силы, и вы можете то, что, пожалуй, недоступно сейчас никому, – вы можете ударить по подводной части айсберга. Подумайте об этом, месье Дюпре. Прощайте. Да пребудет с вами воля Аллаха.

Коротко кивнув мне на прощание, ливиец быстро зашагал к своему автомобилю. Проводив его взглядом, я безразлично отвернулся от этого человека, от его интересов и от его правды. У каждого из нас своя правда, и, даже когда моя дорога ведёт в ту же сторону, куда спешит другой путник, это совсем не означает, что вперёд мы пойдём вместе. Долго ещё я всматривался в мутные, спокойные воды Сены. Иногда на поверхности реки возникали сильные и стремительные водовороты, но монотонное течение быстро успокаивало бунтарей, и Сена продолжала свой ленивый нескончаемый путь, так же как и сто, и тысячу лет назад. Пытаясь пробиться взглядом сквозь вязкую толщу воды, я пытался увидеть, понять – какое же оно на самом деле, далёкое дно, скрывающееся под водой? Да и есть ли оно вообще?

Я понятия не имел, чем собирался заниматься этим мартовским утром ливийский атташе по культуре, но зато уже совершенно точно знал, что предстоит сделать лично мне. Остановиться или повернуть я не мог. Передо мной лежал Путь, и не было иных дорог для меча, лишённого ножен разума.

* * *

«Мне довелось провести ночь с Абу аль-Хаулем», – эта мысль пришла совершенно неожиданно, и я невольно усмехнулся, раскусив всю пикантность ситуации. Наверное, это была лучшая шутка Весёлых Богов, а их нельзя обвинять в отсутствии фантазии. На светофоре загорелся жёлтый свет, и, повинуясь моим рукам, шустрый «Рено» послушно рванулся с места, вопреки всем правилам обгоняя жёлтый микроавтобус. Сидевшая рядом Таня недовольно поморщилась, но промолчала. Кажется, мне всё же удалось приучить её к своей манере вождения.

Позвонив ей рано утром, я попросил Таню собрать сведения обо всех складах и мастерских, которые когда-либо арендовала фирма, принадлежавшая Фатиме. Даже при наличии беспрепятственного доступа в любые локальные компьютерные сети, Тане понадобилось почти полдня, чтобы отыскать нужные данные. Зато теперь у меня на коленях лежала распечатка с двумя десятками адресов, из которых мы уже успели проверить больше половины. Таня сама предложила мне свой автомобиль, и после утреннего происшествия с ливийцем я не стал отказываться. Теперь мой «Порше» был не менее популярен, чем его хозяин, а с такой приметой трудно оставаться незамеченным. Другое дело – сама девушка. Я рассчитывал получить от неё чисто техническую помощь и очень удивился, когда Таня с независимым видом уселась на соседнее сиденье и продемонстрировала мне копию списка.

– Если хочешь, – заявила она. – Мы можем заниматься этим параллельно, но мне кажется, что вместе нам будет легче.

Она наотрез отказалась предоставить мне самому разбираться с полученными ею данными. Новыми наручниками я так и не обзавёлся, да и не нашлось бы поблизости подходящей скалы, чтобы приковывать упрямую сотрудницу французской контрразведки, решившую заняться частным расследованием. Подумав, я решил, что в любой момент смогу вывести Таню из игры, если ситуация окажется слишком опасной. В результате мы уже несколько часов колесили по пригородам Парижа, последовательно исключая из списка один склад за другим. Если бы кто-нибудь спросил меня, зачем я это делаю, разумный ответ подыскать было бы трудно. Мы имели достаточно материалов, чтобы поднять на ноги всю полицию Франции и организовать поиски по научно разработанной программе, но… бюрократические барьеры были высоки и многочисленны, а время стремительно заканчивалось. Отчасти и по этой причине я предпочёл заниматься малохудожественной самодеятельностью, а Таня… последовала моему примеру. Наверное, мы оба сошли с ума. Или нам просто было хорошо вместе?

Фатима оказалась неуловимым террористом Абу аль-Хаулем, «Отцом Ужаса». Энциклопедическими познаниями я не обладал, но, тем не менее, вспомнил, что в греческой мифологии у Ареса, бога войны, и Афродиты, заведовавшей Любовью и Красотой, была парочка совместно нажитых детей. Боги-родители назвали их – Фобос и Деймос. Страх и Ужас, проще говоря.

Современные «мифотворцы» смогли превзойти своих предшественников. «Отцом Ужаса» оказалась хрупкая смуглая девушка по имени Фатима. Весьма симпатичный «отец». Не Афродита, конечно, но всё же… Вспоминая ночь, проведённую с Фатимой, я невольно поёживался и бросал косые взгляды на Таню. Наверное, подсознательно я боялся, что девушка сможет прочесть мои мысли. Тяжко признаваться любимой женщине в том, что переспал с террористкой, собиравшейся взорвать в Париже три тонны гексогена. А ведь именно это являлось целью Фатимы. Серия мощных взрывов, за которыми должен был всплыть тщательно подготовленный «югославский след». Никто не будет разговаривать с террористами. И никто не станет слушать, как оправдываются ошеломлённые подобной провокацией сербы. НАТО немедленно начнёт войну.