Читать интересную книгу Ближе некуда (СИ) - Леру Юлия

— Это лихорадка возвращения, — сказал он совершенно обычным голосом, пока я приходила в себя от столь резкого перехода безумия в нормальное человеческое состояние. — Я же говорил тебе, что из Белого мира не сбежать. Я же говорил тебе.

Он притянул меня к себе — я едва успела упереться руками в его грудь. Трайн и Керр смешались в выражении его лица, в голосе, во взгляде, загоревшемся непреодолимой решимостью. Этот решительный взгляд пронзал меня насквозь. Эти глаза смотрели мне прямо в сердце, увещевая, уговаривая, упрашивая.

— Пойдем со мной, Стил. Давай вернемся в Белый мир вместе. Я не хочу возвращаться один, я не хочу забывать тебя, я не хочу знать, что оставил что-то важное там, за Воротами.

Я почувствовала силу его рук — достаточную, чтобы заставить меня пойти с ним, услышала в голосе решимость — достаточную для того, чтобы не слушать моих возражений. Я знала, что Трайн никогда не причинил бы мне вреда, я знала, что могла доверять ему, так, как может доверять один человек другому. Но по спине пробежал холодок. Я не хотела идти с ним. Я не хотела возвращаться в Белый мир. Не хотела.

— Отпусти меня, — даже в голосе моем звучал испуг, и Трайн словно опомнился, разжал хватку и сделал шаг назад, не отрывая от меня своего взгляда.

Жестокий приступ кашля скрутил его, и заставил отступить на пару шагов. Я смотрела на него со страхом и отчаянием, и не знала, что делать, как помочь, как облегчить его страдания.

Лихорадка возвращения. Значит, так это называется. Значит, вот она — та самая болезнь, которая заставляет однажды побывавших в Белом мире снова и снова возвращаться туда. У Трайна не было здесь воплощения, он прыгал через Ворота, а не переходил, как Камнри или Терн, и его Белый мир притягивал как магнитом, заставляя бросить пациентов, близких, родных — и идти по снежной пустыне, забыв о голоде и холоде, к дыре в пространстве, именуемой переходом в другой мир.

Теперь я как никогда точно осознала правоту слов Аргенты. Так трудно представить себе, что однажды ты просто не сможешь жизнь в своем родном мире и захочешь вернуться туда, где тебе не рады — но доказательство этого теперь было у меня перед глазами.

И все было даже еще хуже. Если ничего не изменилось с тех пор, как мне рассказала о Снежном мире Силенка, Трайн потеряет память после возвращения. Он забудет, что видел меня здесь, забудет, что узнал меня, забудет, что спас мне жизнь. И многое другое, о чем я не знаю и, наверняка, никогда не буду знать.

— Одн-на. Стилгмар.

Я отвлеклась от раздумий и посмотрела на него. Трайн казался растерянным, он стоял и оглядывался вокруг с полным непониманием происходящего на лице.

— Что я здесь делаю? У меня снова был бред?

— Да, — просто сказала я.

— Тебе стоило позволить мне уйти, — сказал он, взглядом пройдясь по следам и безошибочно вычислив происшедшее. — Я тебя ударил? Толкнул?

— Второе. И напугал, когда стал тащить за собой в Белый мир.

— Даже так.

Трайн обхватил себя руками, видимо, начиная ощущать пробирающий до костей зимний холод. Губы сжались.

— Нам надо вернуться, — сказал он. — На этот раз я потерял не только контроль, но и разум. Следующий бред может стать последним.

— Что ты собираешься делать? — спросила я.

— Я дождусь возвращения твоего друга и отправлюсь вместе с вами к норам. Волки знают, что я приду, я уже четырежды добирался до деревни и возвращался обратно. В последний раз просто стал кружить вокруг зимовья, в надежде отвлечься от мыслей о Воротах, наблюдая за тобой и волком.

— Если ты мне скажешь, что Ер — это Приэ или Аргента из Белого мира, у меня начнется истерика, — сказала я совершенно серьезно.

Он хмыкнул.

— Вряд ли. Этот волчонок — просто случайная встреча на твоем жизненном пути. А что касается Приэ… У него столько воплощений, что он может жить вечно.

Мы услышали разносящийся в воздухе яростный волчий вой и словно очнулись. На Трайне были носки, свитер и теплые брюки, но этого было явно недостаточно, чтобы защитить его от потянувшего из-за холма холодного вечернего ветра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кажется, возвращается Ер, — сказал он. — Пойдем-ка отсюда. Не люблю волчий запах, от него у меня болит голова.

Но я не слушала его. Во все глаза я смотрела на волков, несущихся по холму нам навстречу. Я ждала Ера в человеческом обличье — и он бежал, почти не отставая от сородичей, вслед за стаей. Но был с ними еще один человек, и, узнав его, я схватилась за сердце.

Это был человек, от воспоминаний о котором я пыталась сбежать, покинув деревню несколько дней назад. Это был человек, от которого, если мне дорога моя жизнь, я должна была держаться подальше.

Рядом с Ером, легко скользя на лыжах, бежал в нашу сторону Терн.

ГЛАВА 30

Трайн вошел в дом, я же осталась на пороге, встречать «гостей. Глупо было делать вид, что я не заметила волков — они выли так, что могли разбудить мертвого. Желтые глаза поблескивали в наступающей тьме, оскаленные пасти казались наполненными кровью. Я с трудом сдержала желание последовать за Трайном в дом и захлопнуть дверь прямо перед огромными мордами. Но я выстояла. Не отрывая глаз от бегущих за волками людей, я стояла и ждала, пока они окажутся совсем рядом.

— Одн-на! — закричал Ер едва ли не от подножия холма. — Одн-на, я привел помощь!

Волки остановились напротив: большие грациозные и смертельно опасные животные. Ер и Терн догнали их почти одновременно, затормозили, глядя на меня с противоположными выражениями лиц. Ер лучился энтузиазмом, и я поняла, что наказания ему удалось избежать. Терн, казалось, вот-вот взорвется — холодная ярость пылала во взгляде, обжигая меня, как ледяной ветер обжигает голую кожу.

— Как твой парень? — блестя глазами, спросил Ер, взбежав по ступенькам и на пару мгновений задержавшись рядом. — Не убежал?

— Все хорошо, он ждет тебя, — сказала я, отступая в сторону.

Волки улеглись возле крыльца, глухо ворча. Казалось, им совсем нет до нас дела. Ер вошел внутрь, следом поднялся на крыльцо Терн. Его глаза в полумраке казались изумрудами.

— Почему ты ушла так надолго, Одн-на? — спросил он, взявшись за ручку двери. — Почему ты пошла именно сюда?

Он вошел внутрь, не дождавшись ответа, и мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Ер уже зажег фонарь, разгоняя заползающий в дом мрак, Трайн ворошил угли в печи, одновременно осведомляясь у мужчин, не хотят ли они перекусить. Мужчины не хотели. Терн снял с плеч котомку и стал расставлять в шкафу консервные банки, привезенные для пополнения запаса. Ер вытащил из своей котомки одежду Трайна и отдал ему. Тот отправился в комнату, одеваться.

— Надеюсь, мы уберемся отсюда до темноты, — сказал Терн, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ожидается сильный мороз, волки нервничают.

— Да, ветер ледяной, — вернувшийся в верхней одежде Трайн помог Терну расставить остальные банки, потушил огонь в печи и обернулся ко мне. — Нам лучше и правда выбраться отсюда поскорее.

— Ты все-таки идешь с волками, — сказала я растерянно.

Ер вдруг засмеялся легким звонким смехом.

— Куда же он денется, — сказал он, блеснув желтыми глазами. — Лихорадку не победишь, пока не встретишься с ней лицом к лицу. Даже если мы привяжем твоего друга цепями, он выдернет их и придет к нам. Или сойдет с ума, если цепи окажутся слишком крепкими.

— Твоему другу, и правда, лучше пойти с волками, — сказал Терн, закрывая дверцы шкафа и тоже оборачиваясь ко мне. — Идемте. У нас не очень много времени.

Я задержалась, чтобы забрать свою котомку и ружье. Трайн намеревался подождать меня внутри, но, видимо, приближался приступ, и, извинившись, он вышел наружу вслед за Ером, которому, похоже, не терпелось вернуться домой. Я вышла из комнаты с ружьем и котомкой и наткнулась на взгляд Терна, ждущего меня у дверей.

— Твоя мать сходит с ума, — сказал он холодно. — Почему ты не предупредила ее, что уйдешь так надолго?

— Была буря, — сказала я, оправдываясь. — Я не могла вернуться.