мелкие торговцы. Редкие люди, встречающиеся на улице, приветствовали Хил улыбкой, но большинство опускало взгляд. Ей было страшно взглянуть на них: бледные, осунувшиеся, с тёмными кругами под глазами – из этих людей будто вытянули всю жизнь. Они дрожали, прихрамывали, опираясь на трости, растерянно крутили головами. Их чёрные глаза порой были такими пустыми, будто в них больше не теплилось и искры сознания. Когда Хил слышала истории о неспящих, то представляла себе больных людей, но неужели эгерум и правда делает с ними такое? Неужели всё это не страшная сказка?
«На первое время тебя поселят в приюте. Взрослым без семьи обычно выделяют половину дома, но приходится подождать некоторое время, пока они распределят новоприбывших. Не знаю, какими будут твои соседки, но постарайся не заводить себе ни друзей, ни врагов. И вообще не высовывайся лишний раз».
Приют находился в старом двухэтажном доме из камня. На входе Хил встретилось двое воинов в золотых масках, выносящих что-то на носилках. Даже под шерстяным одеялом Хил смогла различить очертания человеческой фигуры. Грудь ещё слабо вздымалась, или ей это почудилось из-за порывов ветра… Хил быстро отвела глаза, боясь, что Совы заметят её интерес. Им не требовалось зрение, чтобы подмечать каждую деталь, и она об этом прекрасно знала. Переходить дорогу людям в масках ей точно не хотелось: они всегда вызывали в ней необъяснимый леденящий трепет. Они были созданы защищать Аструм, но какое-то чувство заставляло перейти на другую сторону улицы каждый раз, встречая их на пути. Здесь Совы были повсюду: золотые маски попадали в поле зрения едва ли не чаще белых шляп. Хил не могла не задаваться вопросом: действительно ли эгерам хотят здесь помочь или лишь надеются закрыть их от внешнего мира, не давая лишней свободы?
Внутри здания оказалось не слишком уютно, но всё же куда лучше, чем на промозглой улице. Аурная печь в гостиной, видимо, давно не использовалась по назначению: судя по запаху, топили её водорослями и ещё боги знает чем. Хозяйка приюта, немолодая салия по имени Домна, прячущая глаза под белой повязкой, выдала новоприбывшей одеяло, полотенце и чистое бельё, после чего проводила в спальню. Здесь было несколько комнат, в каждой из которых располагалось шесть кроватей. В комнате Хил пустовала та, что находилась ближе всего к двери. Остальные явно говорили о наличии у них хозяйки: некоторые были не заправлены, у других на прикроватной тумбочке обнаружился целый склад. Однако из всех соседок Хил довелось увидеть только одну: женщина лет тридцати пяти сидела на постели, обняв колени, и неотрывно смотрела в окно. Она никак не отреагировала на прибытие новенькой, и Хил решила её не беспокоить. Да и не очень-то хотелось на самом деле: все эти люди, казалось, были не в себе. Кто знает, чего можно было от них ожидать?
Во время обеда Хил заняла место в самом конце длинного соснового стола. Обитательницы приюта уже заполнили зал и общались между собой, не замечая её. Что ж, атмосфера вполне располагала к тому, чтобы не заводить ни друзей, ни врагов…
– Да ладно врать-то, – донеслось от небольшой компании девушек, скучковавшихся на одной скамье и что-то оживлённо обсуждавших.
– Я тебе точно говорю, – говорившая перешла на громкий шёпот, но её голос от этого стало слышно только лучше, – его Сова подстрелил.
– Сама видела?
– Нет. Но Метиус видел, а потом Ориане рассказал. Говорит, упал со стены, как мешок с дерьмом.
– Фу, – скривилась молоденькая неспящая с рыжими кудрями.
– Да, может, он просто упал. Рука, может, сорвалась, – не унималась их скептично настроенная собеседница.
– Хочешь верь, хочешь нет. Но зуб даю, что подстрелили.
– А он ведь давно говорил, что здесь жизни нет. Может, и правда сбежать пытался? – задумалась рыжая. – Всё сходится.
– Вот и я о том же. – Рассказчица зачерпнула ложкой рыбный суп. – А ты, Эмбер, если не веришь, можешь сама проверить. Посмотрим, сбежишь или пулю в задницу схлопочешь!
Девушки расхохотались и вскоре сменили тему. От их разговоров сердце Хил застучало быстрее. Что, если она действительно застрянет тут навсегда?
«Когда ты немного освоишься и пообедаешь, салии расскажут тебе о местных порядках. Вечером будет приём лекарств. Знаю, после них тебе нехорошо, но пропускать нельзя, иначе будет ещё хуже. Постарайся сразу после выпить молока с лавандой, станет немного лучше».
Хил горько усмехнулась, глядя в окно. Приём лекарств был примерно таким же жизнеутверждающим, как и утренний осмотр. Эйри Домна по очереди подзывала к себе каждую из обитательниц приюта и протягивала ей пронумерованный флакон с мороком. Сразу после того, как сосуд пустел, хозяйка заставляла открыть рот и бесцеремонно проводила сухим морщинистым пальцем по языку, зубам и щекам, убеждаясь, что нет никакой уловки и лекарство отправилось строго куда следовало. После этого она делала пометку в своём журнале отвратительно скрипучим пером и отправляла девушек восвояси. Медлительность пожилой салии делала этот процесс ещё более мучительным, но остальные девушки, видимо, давно привыкли, и те из них, кто ещё сохранил бодрость духа, скрашивали процесс ожидания болтовнёй или чтением. Другие же, в особенности пожилые постоялицы приюта, просто молча ждали своей очереди, равнодушно смотря в одну точку. Приняв микстуру, Хил вернулась в спальню и взобралась на подоконник. За окном, в белом тумане, зажигались расплывчатые огни. Где-то там, как она успела приметить, был даже кабак. Отвратительный и распространяющий запах палёного глубинника на много футов вокруг. Вряд ли ей удастся найти в нём кружку лавандового молока. От микстуры и правда неприятно саднило в горле, а изжога разъедала желудок. В первые несколько часов сердце начинало колотиться с удвоенной силой, а тело охватывал прилив энергии. Но не той, что заставляет тебя хотеть плясать и радоваться жизни. А той, что распирает каждую клеточку твоего тела, вынуждая раскачиваться взад-вперёд или перекатываться по кровати, не в силах справиться с самим собой. Ни одно на свете лавандовое молоко не облегчит этих мучений… Хотя, пожалуй, Хил стало бы чуть легче на душе, если бы кто-то мог о ней позаботиться хотя бы таким образом.
«Наконец, тебя ждёт полуночная молитва. Знаю, ты не очень любишь молиться Юне, но на острове тебе придётся соблюдать все ритуалы. Салии очень строго к этому относятся и считают, что это помогает неспящим сохранять тягу к жизни. К слову, это имеет смысл в моих глазах. Зачастую только боги могут дать нам ответы на некоторые вопросы. Не смотри на меня так, милая. Для некоторых это единственный способ не сойти