теперь украшали чёрные как ночь глаза. Привычная серая радужка утонула в абсолютной тьме, поглощающей любой лучик света, дотянувшийся до неё.
– Не смотри, – отвернулась Хил. Тэо был прекрасно осведомлён о том, что взгляд в глаза эгера может навсегда подписать приговор и сделать его одним из них. Но сейчас ему было абсолютно на это наплевать.
– Как это случилось? – спросил он, усадив Хил на кушетку и опустившись перед ней на колени.
– Я… я не знаю… Я проснулась вчера, а мои глаза уже были такими. Когда Амана меня увидела, то сразу послала за Совами. Я просила её подождать, но она боялась за других девочек, и… – Хил всхлипнула: – Боги, Тэо, что со мной теперь будет?
– Не надо бояться. – Он заправил прядь волос ей за ухо. – Ты уже приняла лекарство?
Хил кивнула.
– Это микстура из зёрен Аши. Ты наверняка о них слышала. Они будут поддерживать твоё тело, не давая заснуть слишком глубоко. Поначалу будет трудно, но ты привыкнешь…
– А потом? – не унималась Хил.
– А через несколько дней тебя отправят на остров.
– Нет, – выдавила она, не в силах сдержать слёзы. – Только не это…
– Не бойся. – Тэо снова обнял её, чувствуя, как хрупкое тело дрожит в его объятиях. – Там о тебе будут заботиться. Салии всегда будут рядом, чтобы помочь и поддержать. С ними работают лучшие врачи.
– Что я там буду делать, Тэо? Это же тюрьма!
– Это не тюрьма, – строго возразил он. – Это место, где ты будешь в безопасности. Тебя обеспечат жильём и работой. Ты сможешь начать новую жизнь. Да и что тебе терять здесь?
– Ах вот как, – отстранилась Хил. – Значит, если я волчица, то мне нечего терять, да?
– Я не это хотел сказать…
– Какая разница, в волчьем доме или на острове в жопе мира, если ты просто дешёвая шлюха, да?!
Хил смотрела на него глазами, полными ненависти. Тэо понимал, что сейчас ею управляют страх и отчаяние, и всё же её слова резали его, словно тысяча кинжалов. Ему хотелось оправдаться, объяснить, но ничего не выходило.
– Простите, эйра Тэо, – в дверях показалось лицо сменщика. Он явно смутился, увидев плачущую девушку, хоть это и не являлось чем-то непривычным здесь. – Эйра Энний просил узнать, когда вы закончите собирать истории болезни…
– Скоро, – холодно ответил Тэо, и сменщик понимающе кивнул.
Как только он покинул палату, Тэо вновь обратился к Хил, перейдя на громкий шёпот:
– Послушай, всё будет хорошо, я тебе обещаю. Я лично прослежу, чтобы о тебе позаботились. Тебе нечего бояться. Я…
– Да пошёл ты, Тэо Рэсис! – Хил выплюнула эти слова с таким равнодушным видом, словно внутри неё в эту секунду что-то умерло.
Общий вечерний совет в последнее время проходил быстро. Врачи госпиталя Непобеждённой настолько свыклись с бесконечным потоком новых неспящих, что довели все свои действия до автоматизма. Эйра Энний с некоторой небрежностью просматривал истории болезни, убеждаясь, что они особенно ничем не отличаются друг от друга, назначал каждому врачу группу пациентов, за которую он будет ответственен, выбирал дату отправки на Храмовый Остров и, закончив с раздачей указаний, отправлялся в свой кабинет, бесконечно довольный собой.
– Эйри Трикса, будете работать в паре с эйра Талием. На вас восточное крыло, те, кто уже уснул. Следите за показателями, поддерживайте стабильное состояние, протокол стандартный. Пусть с ними разбираются уже на острове. Что касается остальных – всё как всегда. Хотя погодите-ка… В двадцать пятой, кажется, буйный. Убеждён, что его здесь держат незаконно. Эйра Сеус, установите за ним постоянное наблюдение. Плавали, знаем таких. Чтобы без фокусов. – Старший врач ещё раз пробежался взглядом по бумагам, чтобы убедиться, что ничего не пропустил. – И в шестнадцатой беременная. Чья пациентка? Разберитесь, у вас неделя.
– Моя! – Тэо торопливо выхватил карточку из рук старшего врача, хотя эта палата и не относилась к его зоне ответственности. Возражать никто не стал – мало кто хочет взваливать себе на плечи лишний груз.
Когда врачи разошлись по своим делам, Тэо растерянно присел на кушетку и внимательно вчитался в анамнез.
Хил Аурели.
Её имя было выведено чётко и ясно, ошибки здесь быть не могло. В самом низу списка проведённых анализов значилась подтверждённая беременность, а прямо под ней размашистым почерком старшего врача соответствующие указания. Глядя на это, Тэо почувствовал ледяной ком, подступающий к горлу. Он с трудом дождался наступления ночи, когда в коридорах осталась только пара дежурных врачей. И, конечно, воин в золотой маске, несущий дозор возле палаты, куда помещали буйных пациентов. Чего только не насмотрелись в госпитале Непобеждённой за все эти годы: и побеги, и драки с врачами, и даже попытки свести счёты с жизнью с помощью кожаного ремня, подвешенного к потолочной балке… На многое были готовы люди от неспособности принять свою участь. У Тэо от осознания этого разрывалось сердце. Он всегда старался дать пациентам понять, что эгерум – не приговор. Да, с момента заболевания она становилась непростой, и всё же многие уже несколько лет жили на Храмовом Острове. Молились, работали, принимали лекарство. Танцевали, влюблялись, разве что только детей не рожали.
Тэо застыл перед дверью палаты, не решаясь войти. Оказавшись внутри, он не встретил никакой реакции со стороны пациентки. Хил сидела на постели, уронив голову на руки, упёртые в колени.
– Первая ночь всегда сложная, – с сочувствием прошептал Тэо.
– Если ты пришёл рассказывать мне очевидные вещи, то лучше уйди, – пробубнила она.
– Хил, я пришёл сказать кое-что важное.
Тэо абсолютно не знал, с чего начать. В его практике уже бывали такие случаи, и ему всегда удавалось абстрагироваться и говорить исключительно по делу. Но это было нечто совершенно иное: он просто не мог вот так сказать ей то, что должен.
– Ты беременна, – наконец решился он. Тэо казалось, что после этого груз с его плеч наконец-то упадёт, но гора каменных глыб только сильнее надавила, не давая сделать вдох.
Хил подняла оторопевший взгляд. Она смотрела пронзительно, с долей испуга и отстранённости. Она только-только ступила на путь примирения с тем, что с ней происходит, как судьба тут же нанесла следующий удар.
– Что мне делать? – спросила она. В её голосе больше не было злобы и обиды, и оттого Тэо стало ещё страшнее. Она говорила решительно, но решительность эта была пропитана отчаянием. Так, будто хуже ничего быть не может.
– Процедура не самая приятная, но вполне стандартная. – Тэо присел рядом с бывшей волчицей, стараясь сохранять спокойствие. Он не знал, кого она видит в нём