Так ненависть это или продуманность? И если второе, то в чем резон?
– Прошу вас помнить о воспитании, дамы, – предупредила нас мейстериса, остановившись у высоких двустворчатых дверей, по обеим сторонам от которых невозмутимо стояли слуги.
Именно они одновременно распахнули створки, через которые мы имели честь пройти в столовую парами, будто первоклашки. Встречали нас также торжественно: в относительно небольшом зале, где одну из стен занимали окна от пола до потолка, кроме Рейтара и Кирюши собрались и другие драконы. Одни, как Эртирнар и его брат, мне были уже знакомы, а других я едва ли видела до этого.
Девушки заметно нервничали, подходя к большому длинному сервированному столу. Оно и понятно: после этого ужина некоторым из них должны были указать на выход.
– Я рад всех вас видеть, – сухо, безучастно произнес Рейтар, жестом позволяя всем нам присесть.
Стулья для невест отодвигали прислужники или же соседи по столу. Приглашенных драконов было немного, но все мое внимание привлекал самый главный мужчина. Арскиль сидел на стопке из подушек на кресле рядом с Рейтаром и активно барабанил вилкой по пустой тарелке.
Маленький обжора снова очень хотел есть, а его искренний порыв бессовестно сдерживали этикетом.
Но сдерживали недолго. Стоило Рейтару отдать приказ, как слуги в желтых ливреях выставили на стол блюда и сняли крышки. Столовая, которая наверняка использовалась для проведения различных торжеств, тут же наполнилась манящими ароматами, но никто не накинулся на еду. Все вели себя чинно‑мирно, воспитанно, как и просила мейстериса.
Но просить нужно было не невест.
– Прекрасно выглядите, – сделал Эрмос – брат Эртирнара – мне комплимент.
Мужчина сидел за столом ровно напротив меня, в то время как его брат занимал место рядом со мной – по левую руку. По правую же сидела Илона, которая явно была не в духе. Ее хмурое выражение лица и косые взгляды пытались испортить мне аппетит, но я была слишком голодной, а потому преспокойно ее игнорировала.
– Цвет этого платья вам к лицу, – одарили меня и вторым комплиментом.
– Всегда знала, что цвет дохлой жабы – это мое, – усмехнулась я, накрывая пустой бокал ладонью, не позволяя мужчине вновь наполнить его.
– А мое платье имеет цвет морской волны, – встряла Илона, но тщетно.
Все взгляды мелированного были прикованы исключительно ко мне.
– Никогда не видел дохлую жабу, – признался Эрмос, слегка подавшись вперед и понизив голос, словно мы обсуждали нечто таинственное.
– Зато видел дохлую змею. Когда сам ее прикончил, – вмешался в наш диалог Эртирнар.
– Ох, Святая Мать! – воскликнула сестрица, зажав рот ладонью, демонстрируя испуг, но на нее снова едва ли обратили внимание.
– Я был тогда ребенком, а ты до сих пор не можешь мне этого забыть. Ну хоть вы ему скажите, что артыкейская змея не может быть домашним любимцем.
– А ты вообще…
Что и кто там вообще и чем так опасна артыкейская змея, я благополучно пропустила мимо ушей, наблюдая через весь стол в этот момент за Кирюшей и его дядей.
Протерев полотенцем чешуйчатую морду, измазанную зеленым овощным пюре по самые глаза, единственный жених этого цыганского табора все же решил толкнуть речь, которую от него однозначно ждали.
Жаждущие взгляды на него так или иначе бросали все невесты, но стоило ему только открыть рот, как в столовой мгновенно стало тихо.
– Все вы знаете, что сегодня нас должны покинуть сразу тринадцать невест, – проговорил Рейтар без какого‑либо сожаления, внимательно посмотрев на каждого сидящего за столом. – Но домой вернутся только двенадцать из вас. Тринадцатая кандидатка останется при дворе в крыле невест до своего замужества. Во дворце она останется в качестве невесты моего доброго друга и займет должность няни для юного принца. Эртирнар.
Освободив стул, стремительно поднявшись, пепельноволосый вдруг бросил на нас с Илоной проникновенный взгляд:
– Сегодня леди Гаргат согласилась стать моей женой. – Ненастоящая, абсолютно лживая, едкая улыбка скользнула по его губам, а я в шоке посмотрела на сестрицу. Да когда она успела‑то? – Амелия, любимая, поднимись, покажись всем. Пусть все увидят, какая ты у меня красавица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Последнее слово было произнесено с особыми интонациями на грани сарказма. При этом между строк так и читалось: «Пусть все увидят и запомнят, как ты выглядишь, человечка».
Сказать, что я на несколько минут просто выпала из реальности, – это ничего не сказать. Слова песчаного дракона доходили до меня слишком медленно.
Первые секунды я все смотрела на Илону, ожидая, что она вот‑вот поднимется, а потом я как следует устрою ей взбучку, что такая важная информация прошла мимо меня, но девушка все не реагировала. Напротив, она изумленно уставилась на меня: ее и без того большие голубые глаза округлились, а пухлые губы приоткрылись, в то время как я остро ощутила на себе и другие взгляды.
Взор мой прошелся по всем присутствующим, ненадолго задержался на Эртирнаре, что все ждал от меня активных действий, и лишь затем перешел на Рейтара, где окончательно остановился.
Как я должна была расценивать этот выпад? Какой реакции он от меня ожидал?
Внимательно всмотревшись в его черные сейчас глаза, на их дне я отчетливо видела тлеющие угольки, что окрашивали радужки неявными отсветами пламени. Весь сегодняшний день я все ждала подвоха, который так и чувствовался – в каждом слове мужчины, в каждом его взгляде. Он обещал, что позаботится о моей безопасности, что решит все проблемы в самое ближайшее время, но цена…
Он готов был заплатить такую цену. Я – нет.
Медленно поднявшись, с громким скрипом отодвинув стул в образовавшейся тишине, я вновь взглянула на протянувшего ко мне руку Эртирнара, на его брата, который выглядел еще более обескураженным, чем я, и…
Уверенно направилась на выход из столовой.
Никто меня не окликнул, никто не попытался остановить. Все были настолько шокированы происходящим, что не проронили ни слова. Даже мейстериса не бросилась вслед за мной, чтобы обрушить на мою голову новую порцию нравоучений.
И одиночество сыграло мне на руку.
По памяти миновав несколько коридоров, я вошла в крыло невест на своем этаже и тут же спряталась в неглубокой нише. Причина для такого поведения у меня имелась основательная. Дверь выделенной мне спальни оказалась распахнута настежь, а в коридоре стоял один из тех, кого здесь называли хранителями Домов. Об этом прямо говорила светло‑серая хламида, но со спины лица неизвестного я увидеть, к сожалению, не могла.
– Скорее же! – прокаркал слегка хрипловатый голос храмовника, а сам мужчина нервно оглянулся по сторонам, но глубокий капюшон вновь не дал мне рассмотреть его лицо.
– Времени достаточно, чтобы не торопиться, – ответили ему явно из комнаты. – Ужин закончится не раньше, чем через час.
– Нашел что‑нибудь? – спросил храмовник требовательно.
Его собеседником оказался такой же представитель Совета Семерых. Мужчина в светло‑серой хламиде тоже вышел в коридор и уверенно закрыл за собой дверь, но и его лицо я не имела возможности разглядеть.
– Да нет здесь больше ничего, а если и было, то это уже нашли до нас, как нашли записки с угрозами. Полагаю, нам лучше осмотреть комнату погибшей человечки. Предлагаю зачистить все заклинанием, и дело с концом.
– Не все следы можно убрать магией, – проворчал первый, и оба мужчины степенно двинулись по коридору в мою сторону.
Максимально вжавшись в нишу, которая лишь частично была скрыта за гобеленом, я постаралась дышать как можно тише, контролируя стук собственного сердца. Драконьему слуху можно было только позавидовать, так что обнаружить меня у этих двоих имелись все шансы.
Если бы они захотели вслушаться в тишину.
– Другие следы никто все равно не найдет, – оптимистично ответил второй, явно более молодой, и усмехнулся. – Потому что для поиска чего‑либо все, кроме чистокровных людей, пользуются магией. Высшие расы давно обленились.