меня, как будто я абсолютно ничего не вешу.
– Как насчет того, чтобы я заставил тебя заткнуться?
Он прижимается своим ртом к моему, лишая меня возможности произносить какие-либо слова. Несет меня к кухонному островку и усаживает на него.
– Я бы предпочла, чтобы ты заставил меня кричать, – парирую я, уже задыхаясь.
Дьявольская ухмылка расползается по его губам, в глазах пляшет озорство.
– Теперь я могу это сделать.
30. Зандерс
Не знаю, ощущал ли я когда-либо в своей жизни такую легкость. Я чувствую, что меня поняла, выбрала и приняла та, кого я принял так же искренне.
Усадив Стиви на кухонный островок, я встаю между ее ног и крепко целую, бесконечно исследуя ее губами. В свою защиту скажу, что она не менее нетерпелива: обхватив меня ногами, упирается каблуками мне в поясницу, желая, чтобы я был ближе.
Оторвавшись от ее рта, я провожу губами по ее подбородку и вниз по шее, вырывая из горла Стиви тихий стон.
– Зи, подожди, – шепчет она, но в то же время обнимает меня за плечи, притягивая к себе.
– Не могу больше ждать. – Я продолжаю свое наступление вниз по ее шее и груди, задирая фланелевую рубашку ей на плечи, оставляя ее в одной майке и обнажая бронзовую кожу.
– Зи, – успокаивает она, обхватывая ладонями мои щеки и притягивая к себе мое лицо. В ее глазах пляшет беспокойство. – Нам нужно поговорить о твоей матери. Мы вроде как проскользнули мимо этого.
Обойдусь. Последнее, что я хочу сейчас делать, – это думать об этой женщине. Сегодня я провел из-за нее целых двадцать минут в состоянии паники.
Я качаю головой.
– Ви, я действительно не хочу.
– Ты уверен? Ты знаешь, что можешь поговорить о ней со мной, если захочешь.
Я не могу сдержать легкую улыбку, расползающуюся по моим губам. Впервые за долгое время я чувствую себя в полной безопасности и защищенным, рассказывая о каждой мелочи своей жизни.
– Я знаю. Но я чувствую себя хорошо. Я даже чувствую себя превосходно, и я лучше займусь своей девушкой, чем буду говорить о женщине – охотнице за деньгами, которая меня родила.
Стиви кладет руки мне на плечи, приподнимая бровь.
– Своей девушкой?
Я утыкаюсь ей в шею.
– Тебе так повезло.
Тело Стиви вздрагивает от смеха.
– Это тебе повезло.
Нацепив слишком широкую гордую улыбку, я отстраняюсь от изгиба ее шеи. Она никогда не говорила о себе в таком ключе, но исходящая от нее уверенность, несомненно, звучит приятно.
– Черт возьми, да, повезло. – Наклоняясь к ней, я снова нахожу ее губы, пробую на вкус, провожу по ним, исследую языком.
Большая часть меня не может поверить, что я могу это сделать. Что она готова дать мне шанс, несмотря на мою скверную репутацию, но я не пытаюсь подвергать это сомнению. Я просто хочу насладиться ею и этим моментом.
Обхватив ее лицо одной рукой, я опираюсь другой ладонью о кухонный островок, побуждая Стиви лечь. Я забираюсь прямо на нее, мои спортивные штаны абсолютно не скрывают, с каким нетерпением я готов изменить тот факт, что у меня больше двух месяцев не было секса.
Мой телефон прерывает меня, оповещая о сообщении, но я его игнорирую. Я продолжаю лихорадочно целоваться с симпатичной девушкой на моей кухонной столешнице, пока он не звонит снова.
Рыча от разочарования, я отрываюсь от Стиви и, наклонившись над ней, хватаю телефон.
Мэддисон: Закрой свои чертовы шторы.
Мэддисон: Не игнорируй меня, придурок. Закрой свои чертовы шторы.
Смеясь, я еще раз целую Стиви в губы, прежде чем оторваться от нее. Подхожу к окну и вижу Мэддисона на другой стороне улицы в его гостиной, держащего руки на раздернутых непрозрачных шторах. Он неодобрительно качает головой и резко задергивает их. Но прежде чем уйти, просовывает между тканью и стеклом руку, показывая мне поднятый большой палец.
Не в силах сдержать легкомысленную улыбку, я тоже задергиваю шторы.
– О боже. – Стиви приподнимается на локтях. – Мой брат может нас здесь видеть, да?
– Наверное.
– Слава богу, его нет в городе, но мы больше никогда не будем открывать эти шторы.
Я встаю между ее ног.
– Хорошо. – Я расстегиваю пуговицу на ее джинсах. – Тогда ты больше никогда не будешь носить одежду.
Положив свои руки на мои, она не дает мне раздеть ее.
– Ты можешь выключить свет? – В глазах цвета морской волны светится мольба.
Потянув молнию, я провожу обеими ладонями по обтянутым джинсами бедрам.
– Ты доверяешь мне?
– Зи…
– Стиви, ты доверяешь мне? Потому что я доверяю тебе во всем. Доверяешь ли ты мне увидеть твое тело? Я видел его в темноте, я чувствовал его в своих руках, и я ничего так не хочу, как поклониться ему при включенном свете.
Она испускает глубокий, смиренный вздох, напряжение с ее лица исчезает.
– Конечно, я тебе доверяю.
– Хорошо. – Я расстегиваю молнию на ее джинсах. – Потому что я собираюсь съесть тебя так, словно ты – последнее чертово блюдо на планете.
Она переводит дыхание, откидываясь на спину, и по напряжению ее тела я чувствую, что она нервничает.
Приостановив свои движения, я склоняюсь над ней.
– Но только если ты этого захочешь. Мы не собираемся делать ничего, что тебе не понравится или с чем ты не будешь чувствовать себя комфортно, но если ты беспокоишься о том, что это может мне не понравиться, это не так.
– Я просто… – запинается она. – Я думаю, это приятно, но я… я просто немного стесняюсь.
Нахмурив брови, я спрашиваю:
– Кто-то заставил тебя чувствовать себя некрасивой?
Она пожимает плечами, отводя взгляд.
Меня переполняет ненависть к каждому мужчине, который был у нее до меня, и не только потому, что они попробовали то, что принадлежит мне, но и потому, что они заставили ее почувствовать себя не той потрясающей женщиной, которой она является.
– Что ж, Ви, я мечтал зарыться головой у тебя между ног примерно с того момента, как мы познакомились, так что я хочу этого. Но если ты не хочешь, то я не буду.
Она колеблется, обдумывая свое решение.
– Я хочу, чтобы ты это сделал, – тихо признается она.
С хитрой улыбкой я стягиваю через голову толстовку. Мои ладони обхватывают ее бедра, исследуя большими пальцами.
– Если захочешь, чтобы я остановился, скажи. В противном случае я не планирую выныривать на воздух, пока мои губы не покроются твоими соками.
– Господи. – Она откидывается на кухонный островок. – Да ты совсем без тормозов.
Я притягиваю ее бедра к себе, к краю, потираясь твердеющим членом о местечко у нее между ног. Тихий жалобный стон вырывается из ее горла, она выгибает спину, повторяя мое движение.
Нащупав пояс, я быстро стягиваю с полных бедер джинсы, желая почувствовать вместо джинсовой ткани их тепло. Но когда джинсы падают на пол, я застываю в трансе, загипнотизированный темно-фиолетовыми прозрачными стрингами, которые заставляют мой член в спортивных штанах напрячься еще больше.
– Эм… – я запинаюсь, прежде чем сглотнуть. – Это… да…