Читать интересную книгу Бог одержимых - Владимир Яценко

   - Это я у вас как боксёрская груша? Проблема, которую нужно решить коллективно и к радости крюинговых кураторов?

   - Что-то в этом роде, милый... полежи спокойно, я запущу сканер.

   Мимо меня шуршит колёсиками обруч. Только теперь, судя по ощущениям, вердикт будет настоящим. Липовыми "трещинами" в рёбрах дело не обойдётся.

   - И скоро вы отправитесь?

   Я завидую. Люто. До дрожи в голосе. До черноты в глазах.

   Эти люди увидят звёзды. Увидят чужую жизнь, в чужом мире, под чужим, незнакомым солнцем... Бартон и Камерон, Блексленд и Лейхгардт, Карсон и Фрезер... Их слава и подвиги ничто, по сравнению с чудесными открытиями, которые суждены Марине и её экипажу.

   - Не скоро, миленький, - признаётся мой ангел. - У нас некомплект.

   - Повара не хватает?

   - Командира, - Марина озабоченно щёлкает клавиатурой. - Но это общая беда... Ну-с, вроде бы обошлось. Только потеря крови. Вообще-то при таких ранениях я должна вызвать дежурного офицера. Рапорт будешь составлять?

   Я качаю головой: какое изощрённое издевательство!

   - А что с командиром? - сесть на кушетке из положения "лёжа" с первой попытки мне не удаётся. - Что ещё за дефицит?

   - Это самое простое, миленький, - она озабоченно смотрит, как я, сидя, пытаюсь держать равновесие. - Командиром может быть только тестацелл.

   - И что? - я пристраиваюсь к стене, и сразу чувствую себя уверенней.

   - Да ничего особенного, - она кокетливо ведёт плечиком. - Тестацелл - хищник, и, в отличие от лимаксы, выбор - симбиотировать или нет - за ним, а не за человеком. До самого соития тестацелл в кибернетической сборке с компьютером. Про искусственный интеллект что-нибудь слышал? Вот эта сборка и рулит ситуацию. Предпочтение мужчинам, но далеко не каждому... один на миллион. Ты можешь встать?

   Я пытаюсь переместить центр тяжести на ноги и с ужасом понимаю, что эту вершину мне сегодня не одолеть.

   - Понятно, - говорит Марина. - Тогда сиди. Сейчас поедем.

   Уже через минуту меня везут к лифту. Вот что значит, армия! Дисциплина!

   А мне обидно до слёз: тоже мне, госпиталь называется! Человек приходит сам, ногами. А через два дня лечения его уже на каталке возят.

   Да и "победа" моя... с душком. Если бы этот парень не подставил голову, я бы, наверное, прямо там, в коридоре, и коньки бы отбросил!

   Каталка въезжает в изолятор. Привычно рябит светом чей-то призыв.

   Маринка что-то говорит. Наверное, даёт мне какие-то инструкции. Или объясняет водителю каталки обратную дорогу. Ха-ха! "Щас умру"! Не, точно умру... и не от смеха.

   Я плыву в оранжевый туман.

   Какой же дрянью она меня накачала? Ведьма!

   Господи, как плохо-то... ужасно...

   Туман рябит россыпями сигналов. Я осознаю, что у меня бред, но ничего не могу с этим поделать: вот она - матрица, и послушные моей воле сигналы один за другим занимают свои места в этой сетке. Сигналы недвижимы, инертны, бездыханны. Не скачут зайцами по закромам сознания, мешаясь и путаясь. Вот они, - замерли. И теперь я спокойно могу прочесть, о чём же мне хотел поведать неведомый друг: "ОТЗОВИСЬ ПЯТЬ РАЗМЫКАНИЙ ЦЕПИ БЫСТРО".

   Я удивлён и разочарован. "Размыканий"? "Цепи"? Потом озарением "доходит" - если корреспондент может управлять падением напряжения в сети, то что мешает ему регистрировать изменение разности потенциалов, в связи со включением и выключением электроприборов?

   Тогда и в самом деле, включив и выключив что угодно пять раз подряд, я дам ясный сигнал о приёме сообщения.

   Вот только вставать и тащиться к выключателю света, задачка не из простых. Теперь мне смешно: пока я под наркотиком, сигналы ясны и понятны, но я не могу встать, чтобы ответить. Но когда я приду в себя и смогу добраться до выключателя, наркота выйдет из крови, и я уже не смогу так легко принимать текст.

   Чуть позже приходит в голову, что "тащиться" в такую даль незачем: у меня на запястье браслет датчика биопотенциалов. С ним-то я должен справиться.

   Я кладу правую руку на браслет левой, нащупываю тумблер выключателя и быстро пять раз им щёлкаю.

   Минута. Вторая. Ничего.

   И вдруг мой туман распускается радостными соцветиями сигналов: "ТЫ ЧЕЛОВЕК ДА ДВА ВКЛ НЕТ ТРИ ВКЛ".

   Разумно, конечно. "ДА" - две буквы, "НЕТ" - три.

   Легко понять. И запомнить.

   Я дважды щёлкаю выключателем браслета.

   А потом думаю: "какого чёрта"? И в ответ выщёлкиваю своему собеседнику: "А ТЫ КТО".

   А что? Пусть не думает, что он один такой умный!

   Ответ приходит через секунду. Странный такой ответ: "ВОИН".

   Удивил! На "Кассиди", похоже, все воины. Даже те, кто на голых задницах по кафелю душевой катаются.

   "ТЫ СОМНЕВАЕШЬСЯ".

   Я не отвечаю. Раздумываю. Вот человек признался, что он - воин. А я даже не уверен, что могу ему посочувствовать.

   "СКОЛЬКО ТЫ УБИЛ".

   Ну, на этот вопрос я могу ответить абсолютно точно: "НИ ОДНОГО".

   "А Я ТЫСЯЧУ".

   Тогда я повторяю вопрос: "КТО ТЫ".

   И он мне отвечает: "Я ТЕСТАЦЕЛЛ".

   И мы продолжаем нашу беседу.

8

   Бытие. Гл. 3. Ст. 17:

"Адаму же сказал: ...

проклята земля для тебя;

со скорбью будешь питаться

от неё во все дни жизни своей"...

   Речь не об оскудении земли, а о

   вынужденном ограничении пищевого

   рациона человека. Поскольку без

   симбионта лишь немногие плоды и

   растения годятся человеку в пищу.

   Армейская терапия как всегда на уровне: "в лазарете отлежался, на штыки врага помчался"...

   Во всяком случае, успехи местной медицины налицо. В том смысле, что по роже моей не скажешь, что третьего дня был избит нещадно: ухо срослось, разбитые губы вернулись к естественной форме, размерам и цвету (мазь номер пять, электрофорез, бетонин внутримышечно). А то, что косточки мои при неосторожных движениях скрипят и побаливают, - скрываю, дабы вводить врагов в заблуждение: огурчик совсем свежий, только из госпиталя. Хоть сейчас в бой.

   Всего "врагов" - семь. Команда звездолёта. Некомплект.

   Празднуем в экипаже: кают-компания, восемь кубриков, кухня, удобства...

   Борис со своей девушкой Викторией. Тот, что в душевой был "вторым", зовётся Сергеем, сидит на кушетке рядом с Линой. "Третий", он же "добряк с лавочки", - Василий, у него в руках гитара, а на плечах - Диана. Что нисколько ему не мешает довольно ловко управляться с инструментом. Играет он здорово.

   Поёт не хуже.

   Впрочем, они все поют...

   И Маринка-именинка, тоже. Я и не знал, что у неё такой чудесный голос.

   Только чему удивляться? Захотела - заголосила. Захочет - полетит.

   Лимакса - червь сомнений, на поверку исполнителем желаний обернулся.

   Хотя... может, пока Маринку во враги не записывать?

   Она сидит рядом. Её рука на моём колене. Будто боится, что я встану и уйду.

   Напрасно. Боится напрасно, говорю. Я и сюда-то едва доковылял. Надо передохнуть... перед обратной дорогой.

   То, что мы с Борисом едва не убили друг друга, никак не сказывается на душевности посиделок: девушки очень красивы и приветливы. Парни добродушно снисходительны. Беседы исключительно о прекрасном и возвышенном: звёздная экспансия, звёздное будущее, звёздные перспективы человечества.

   Я помалкиваю. Только невежи в чужих монастырях свои уставы пиарят. Вот и молчу, что не проходит мимо внимания прекрасной половины нашего тёплого собрания:

   - А кто вы по специальности, Семён? - тормошит меня Лина. - Марина говорила, историк?

   - Юго-Восточная Азия. Средние века.

   - Таиланд? Лаос? Камбоджа?

   - Нет, Япония. Сёгунаты Минамото, Асикага, Токугава...

   - О! - вклинивается Сергей. - Мне тут набор ножей обломился. Интересуюсь знать твоё мнение.

   Он прячется в одном из кубриков. Через минуту возвращается.

   В руках - симпатичная чёрная шкатулка. Внутри, на тёмно-синем бархате два великолепных прямых ножа: рукояти под цвет коробки, отливающая фиолетовым сталь. Клинки остро заточены. Режущая кромка отполирована до эффекта плывущей волны. Интерференция.