class="empty-line"/>
Через два дня Йован Киш снова отправляется на пляж.
Жара не спадает. Пляж переполнен до отказа. Меж деревьев подрагивает разогретый воздух.
Киш приветствует Давчека как старого знакомого. Расстилает рядом с ним свой синий купальный халат. Лицо Давчека лоснится от крема для загара. Он очень взвинчен.
— Я на пределе. Надо смываться, пока не поздно…
— Тихо! — одергивает его Киш.
Давчек не решается высказать свои подозрения: ему кажется, что за ним следят.
Минут двадцать они лежат молча. Давчек обливается потом.
Затем Киш приглашает Давчека выпить с ним за компанию.
Они идут к "Гранд-отелю" по асфальтированной, окаймленной кустами дорожке. Киш замечает увязавшегося за ними молодого человека. Джинсы, голубая майка, в руке — свернутая трубочкой газета.
Отойдя от пляжа метров двести, Йован Киш внезапно останавливается.
— Взгляните, какой великолепный платан!
Давчек не может взять в толк, с чего это Киш вдруг заинтересовался платаном.
— В Нови-Саде к Дунаю вела платановая аллея. В войну топить было нечем, и все платаны повырубили.
Киш видит, что молодой человек тоже останавливается. Похлопывает по ноге свернутой газетой, с безразличным видом осматривается по сторонам.
Не ахти какой находчивый, думает Киш.
— Все-то у вас война на уме, — буркает Давчек.
Йован Киш согласно кивает.
Что правда, то правда. Он сжился с воспоминаниями о войне.
У очередного перекрестка молодой человек сворачивает. Из-за кустов появляется средних лет женщина в темных очках.
Пройдя еще двести метров, Киш снова останавливается. Роется в своей холщовой сумке, отыскивая сигареты. Проходит довольно много времени, прежде чем ему удается их выудить.
Женщина в темных очках тоже останавливается и принимается что-то искать в сумочке.
Эта будет половчее, думает Киш.
Теперь уже нет сомнений: за ними установлена слежка.
Все мускулы его напряжены.
У "Гранд-отеля" женщина в темных очках испаряется. Зато появляется какой-то новый тип: приземистый, с наметившимся брюшком. На шее у него болтается фотоаппарат.
Киш выбирает столик с таким расчетом, чтобы мужчина с фотоаппаратом не мог присоседиться.
Он теряется в догадках, пытаясь сообразить, где была допущена ошибка.
За ним самим слежки не было — в этом он уверен.
Значит, выследили Давчека.
Кто-то дал описание их внешности. Причем предельно точное. Благодаря этому и засекли остановившегося в гостинице Давчека.
Где же они засветились? И когда?
Киш мучительно размышляет.
Вряд ли это результат обычного рутинного прочесывания. Правда, на Давчеке висят прошлые судимости, но это еще не резон для плотной "опеки". И почему именно сейчас возник этот интерес к Давчеку?
А ведь Киш для того и убил двоих, чтобы никто не смог дать описание их внешности. Он вне себя от бешенства. Лицо его окаменело. Фарфорово-голубые глаза холодны, как неживые. Уж ему-то доподлинно известно, что убийцу разыскивают совсем не так, как взломщика.
Сказать о слежке Давчеку — значит перепугать его насмерть. Если не сказать, то лысый чего доброго наделает глупостей.
Пожалуй, лучше будет его припугнуть.
— В нас вцепился "клещ", — небрежно роняет Киш.
Разговор у них идет о том, где и в какую пору года лучше клюет сазан…
Глаза Давчека расширяются от страха.
— За тобой увязался "хвост".
— Так я и знал, — говорит Давчек и еще сильнее обливается потом.
Йован Киш готов прихлопнуть его на месте. "Знал" и не счел нужным предупредить!
— Я выхожу из игры, — заявляет Давчек. — Сил моих больше нет.
— Кто мешает, — говорит Йован Киш. — Выходи. Отправляйся в Вену. Посмотрим, далеко ли уедешь.
Давчек судорожно хватает ртом воздух.
— Что же нам делать?
В голосе его подобострастные нотки.
— Пей-ка ты свой кофе, а я пока подумаю.
Коренастый тип с фотоаппаратом пристраивается метрах в десяти от их столика. Ему не расслышать, о чем они говорят.
— Сейчас отправляйся к себе в гостиницу, заплати по счету, возьми такси и поезжай на Восточный вокзал. "Клещей" даже и не пытайся стряхнуть. Вещи свои сдай в камеру хранения. Купи билет на завтра, на венский экспресс. А затем правь ко мне, на "Ласточку".
— Но ведь они дадут знать пограничникам.
— И пусть их. Ты отправишься не в Вену. И не поездом.
Киш закуривает.
— Ночью мы на "Ласточке" тихо-мирно отчалим в Югославию. А там разживемся новыми документами.
Милан Давчек восхищенно смотрит на Киша.
Лицо Йована Киша неподвижно застыло. Он затягивается сигаретой.
— Личность второго преступника установлена, — сообщает майор Сабадош через переводчика.
Он звонит в белградскую полицию подполковнику Ву-кетичу.
— Йован Киш, пятидесяти одного года, гражданин Югославии, житель Белграда. Прибыл в Будапешт на собственной моторной лодке. Там же и ночует.
Вукетич долго молчит. Он никак не может решить, не допустил ли он ошибку, скрыв при первом телефонном разговоре с венграми свои подозрения относительно Киша.
— Передайте товарищу майору, мы немедленно выезжаем машиной. Просим встретить нас у пограничнопропускного пункта.
Переводчик передает его слова.
— Что они сейчас делают? — спрашивает Вукетич.
— Давчек расплатился за номер в гостинице, сдал чемоданы в привокзальную камеру хранения и купил билет на венский экспресс. Затем отправился в мотель к Кишу. Полчаса назад они вместе с Кишем отплыли на его лодке.
Вукетич готов взвыть не своим голосом. Теперь он понимает, что допустил промах.
— Задержите их! Под любым предлогом!
— Невозможно. Их лодка быстроходнее наших полицейских моторок. Они скрылись.
— Киш прикончит его, — говорит подполковник Вукетич.
Сабадош молчит. Ему хорошо знакомо чувство собственного бессилия.
Вукетич открывает сейф. Достает две коробки патронов. Рассовывает их по карманам.
— Вы тоже прихватите с собой оружие. И патронов с запасом. Да поторапливайтесь! — кричит он капитану Стоичу.
Капитан удивлен. Ему никогда не доводилось видеть, чтобы подполковник Вукетич терял самообладание.
Майор Сабадош тоже выбит из равновесия.
— Выходит, преследовать их невозможно? — адресуется он к старшему лейтенанту, сидящему в углу кабинета.
Старший лейтенант отряжен сюда речной полицией.
— Разве что быстроходным катером, на каких проводят спортивные соревнования. Днем можно на вертолете. А ночью только с помощью службы наблюдения.
— Каким образом?
— Вдоль обоих берегов через каждые пять километров расставляются посты. Дозорный прислушивается к звуку моторов. Тогда с относительной точностью можно определить, на каком участке остановилось интересующее нас судно, и по служебной радиосвязи сообщить полицейским моторкам.
— Ну а если они не остановятся?
Старший лейтенант пожимает плечами.
— Организуйте посты наблюдения, — приказывает Сабадош старшему лейтенанту Гали.
— У нас нет нужного количества людей.
— Утром я договорюсь с руководством… А если задействовать радар? — спрашивает он речника-полицейского.
— Если они будут держаться под прикрытием берега, то никакой радар не достанет.
К утру подоспеют югославы, думает майор Сабадош.
Киш прикончит его, сказал подполковник Вукетич.
Избавится от единственного свидетеля.
Сабадош понимает, что надеяться можно лишь