Молчание, журчание воды в фонтане, чуть слышимое дыхание ветра на улице, движение фигур, взгляды на соперника — о чем он думает? Что планирует? И долгие паузы с разглядыванием позиций и просчитыванием своих ходов и вероятных ответов противника.
— Удивительно все-таки, — Нории поднял зеленые глаза, наклонил голову, разглядывая ее. — Я бы сказал, что ты склонна к авантюрам и экспромтам. Но играешь от защиты, ни одного резкого выпада. Сухо и классически.
Ангелина чуть улыбнулась, покрутила в руках отнятого у него слона. Фигурка слона была из отполированного, теплого черного дерева, чуть слышно пахла сандалом и хвоей. Держать ее, трогая пальцами множество искусно вырезанных мелких деталей, было приятно.
— Любой экспромт превращается в простую глупость, если ты не знаешь четко все позиции. Я в этом убедилась на практике.
— Экспромты можно оценить только постфактум, — возразил он. — Иногда то, что кажется глупостью, становится легендой.
Скольжение фигур, все возрастающие паузы. Тихий Зафир принес лимонад, разлил по стаканам.
— Мат в три хода, — удовлетворенно сказал дракон, и ключ торжествующе блеснул в его волосах. — Сдаешься?
Принцесса снова улыбнулась.
— Ты забыл про мою ладью. Не получится.
Нории поглядел на доску, потом на нее.
— Да. Позиционная ничья? — в голосе его было едва уловимое разочарование.
— Тупик, — согласилась Ангелина. — Теперь можно до бесконечности двигать фигуры, пока кто-то не ошибется от усталости. Или останемся на этих позициях. Что будем делать?
— Начнем новую игру? — предложил он, внимательно глядя на соперницу.
— Я предпочитаю закончить эту, — карие глаза скрестились с зелеными. Пауза затянулась.
— Можно поступить иначе, — наконец сказал дракон. — Я уберу любую фигуру по твоему желанию. Ты уберешь ту, что захочу я. И продолжим.
— И что ты предлагаешь? — Ангелина чуть расслабилась, взяла стакан с лимонадом, отпила.
Нории тоже взял стакан, сделал несколько глотков. Вдруг оказалось, что солнце уже уходит к закату, и покои его окрасились в красноватый цвет. И птицы уже распеваются за окном к ночи, и ветер утих, и уже разливается в воздухе сладковатый запах первых ночных цветов.
— Останься со мной на год, — произнес он. — Ты узнаешь меня, узнаешь людей. И потом примешь решение.
Она покачала головой.
— Отпусти меня на год. Я помогу сестре, успокоюсь, и вернусь к тебе. Не женой, но смогу помочь.
Они думали, глядя на доску с застывшими на неизменных позициях фигурами. Нории протянул руку, щелкнул пальцем, и его боевой ферзь отлетел в сторону, покатился со стола, упал.
— Я не могу, Ангелина. Не сердись. Полетели сейчас со мной. Ты увидишь и все поймешь. Потом договорим.
Он принес ее куда-то далеко за город, туда, где еще расстилались зеленые луга, темнеющие под сизым вечерним небом, опустился рядом с дорогой, подождал, пока она пройдет по крылу. Перекинулся, встал рядом с ней.
— Смотри, — он указал куда-то вдаль, и она присмотрелась, разглядела огоньки в сгущающихся сумерках, почти целый горизонт огоньков.
— Что это?
— Люди песков приходят в Истаил, принцесса. Здесь есть вода и еда. Но нет для них домов, и полей уже не хватает, чтобы на следующий год мы могли прокормить всех. А они приходят каждый день, кочевьями, останавливаются на границе песка и зелени, и просят меня позволить им жить хотя бы рядом. Разве я могу отказать?
— Но здесь нет песка, — сказала она недоуменно, оглянулась. Узнала местность, он принес ее на ту дорогу, по которой они вчера выезжали из Города. — Но здесь ведь начинались барханы, я помню.
— Хорошо, что вспомнила — кивнул он. — Вчера здесь был песок. А сегодня на пять-шесть километров далее — луга и леса. Все благодаря тебе, принцесса. Я принял вчера твой огонь, и ночью граница отодвинулась еще на немного. Я теперь могу держать большую площадь. Но этого мало. Людей слишком много, и Истаил не справится с ними.
Она смотрела на бесчисленные огни, над которыми тихо зажигались огни звезд небесных.
— Даже когда я просто касаюсь тебя, — говорил он своим рокочущим голосом, — сила моя растет. Но я слишком молод и слаб. Мне не вернуть к жизни столько земли, сколько нужно людям. И если я отпущу тебя, город быстро захлебнется людьми, упадет в нищенство, а они все равно будут приходить.
— Но ты же невероятно богат, — она поежилась от свежего ветерка, покосилась на стоящего рядом обнаженного гиганта с тускло светящимися в темноте орнаментами по всему телу, и подумала, что ему ведь тоже, наверное, холодно.
— Золото нельзя есть и пить, — повторил дракон свои утренние мысли. — Ты нужна мне, Ангелина. И людям моим нужна. И необходима, чтобы возродить драконий род. Мы вымрем без твоей силы.
— Я обязана помочь родным, — повторила она упрямо. — Неужели нет никакого другого выхода? Что, если я буду делиться с тобой, как вчера? Я не знаю, как, но, может, хватит и для людей, и для драконов? Без свадьбы?
Звенели цикады, и шумела высокая, сочная трава, почти синяя в наступающей ночи.
— Другой выход есть, — он помолчал, глядя себе под ноги. — Если ты не согласишься, я воспользуюсь им. Налажу жизнь здесь и воспользуюсь.
Ей снова стало зябко, теперь от его слов.
— Что за выход?
Красноволосый покачал головой.
— Не нужно тебе знать, принцесса.
— Хорошо, — Ангелина поняла, что больше он ничего не скажет. — Дай мне хотя бы неделю. Я съезжу домой, и если там все в порядке, вернусь к тебе.
— А если не в порядке?
Она помолчала, и он посмотрел на нее, улыбнулся.
— Мне недостаточно просто касаться тебя, чтобы расширить живую зону Города, сафаиита. И тем более это не увеличит плодовитость драконов. Так я могу лишь восстановить силу. Вчера ты излилась неукротимым потоком, мощным огнем, и то, песок отступил всего на несколько километров. Недостаточно даже прижиматься к тебе всем телом, кожа к коже. Мне нужен брачный обряд, нужна добровольно отданная тобой кровь. Нужна ты в моей постели.
— Крови я тебе и сейчас могу дать, — резко сказала она. — Сколько нужно и абсолютно добровольно.
Разговор приобретал слишком интимный характер, и она выпрямила спину, перестала дрожать.
— Не та кровь, принцесса, — усмехнулся дракон, глядя на нее сбоку.
— Для меня это неприемлемо, — Ангелина повернулась, спокойно встретила его взгляд. Впервые очень захотелось опустить голову, отступить, но она не позволила себе слабости. — Это и есть твое предложение? Не вижу здесь ничего для себя.
— Ты станешь полновластной госпожой моего народа, — произнес он, тоже не отводя глаз. Она вдруг поняла, почему ему покоряются, почему боятся — то ли она стала более чувствительной после вчерашнего взрыва, то ли просто слишком ослабила свои бастионы этим вечером. Дракон подавлял, и она почти видела волны закручивающейся вокруг него энергии, тяжело бьющей в пространство. Утешало лишь то, что ему, судя по напряженным мышцам, тоже приходилось нелегко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});