Они лежали и молчали, слушая плеск волн и шум ветра в больших листьях над ними.
— Девочки боятся, что их выгонят, когда ты женишься, — Ангелина прислушивалась к его дыханию. Спит? Слышит ее?
— Если захочешь — выгонишь, — ответил он равнодушно.
— И ты позволишь? Сейчас ты спишь с ними, пользуешься, а потом все? По домам?
Она снова разозлилась и ничего не могла с этим сделать. Раньше ее защитой было равнодушие. Теперь злость. Что угодно, только не позволять собой манипулировать.
— Я бы спал с тобой, моя принцесса, — сказал он вдруг очень близко. Она открыла от неожиданности глаза, повернула голову и увидела его лицо, глаза, постепенно меняющие цвет на вишневый. Он протянул руку и пальцами легко пробежал от ее кисти к локтю. — Спал бы каждую ночь. И тебе бы было со мной хорошшо, Ангелина. Но ты ведь не покоришшься…
Ани заледенела, не позволяя себе дернуться или отвести руку. Или взгляд. В кончиках пальцев запульсировала горячая злость, ветер стал сильнее, зашумели волны. Если он еще двинется, она его ударит. И плевать, что потом ей будет не выбраться с пляжа.
— Я пойду искупаюсь, — произнесла она очень ровно, не отводя глаз. Он улыбался, и она медленно встала, пошла к лазурной воде. Дракон низко засмеялся ей в спину:
— Беги, принцесса. На этот раз я не стану тебя ловить.
Она снова долго плавала, пока не успокоился ветер и волны не стали снова мягкими и ласковыми. Он уже обернулся, и ждал ее, пока она вытиралась, одевалась. Донес ее до дворца, и Ангелина быстро ушла к себе. День все равно был чудесный. И да, он был прав. Она не покорится.
Глава 13
Святослав
Субботнее утро обещало быть солнечным. Святослав Федорович проснулся очень рано, еще в темноте, быстро оделся и вышел в парк. Долгий путь от своих покоев до фамильного кладбища Рудлогов он изучил уже так хорошо, что мог бы пройти его с закрытыми глазами.
Он шел к своей Ирине, как ходил все эти две недели с момента возвращения его во дворец. Приходил, сидел, рисовал наброски, вспоминал. И возвращался к дочерям к завтраку. И старался не реагировать на тревожные взгляды, которыми обменивались родные.
Он сел на скамейку перед могилой, прикрепил лист на планшет, и в утренних сумерках снова стал рисовать. Он никак не мог уловить ту идею, которую хотел воплотить в мемориале. Для него Ирина навсегда осталась юной королевой, которую он впервые увидел в начале своей работы королевским архитектором. Он помнил, как она посмотрела на него — изучающе, внимательно, как улыбнулась, когда приняла решение. Уже тогда в ней чувствовалась совершенно несокрушимая сила. И при этом удивительная, завораживающая, мягкая женственность.
Это он и хотел передать, и никак не мог.
Сбоку раздались шаги, человек остановился, словно в нерешительности. Затем подошел к могиле, положил цветы, сел рядом.
— Я знал, что встречу вас рано или поздно, — сказал Святослав, поднимая глаза на Стрелковского. — Цветы до сих пор передавал сторож, но я был уверен, что вы придете сами.
— Здравствуйте, Святослав Федорович, — спокойно ответил Игорь, не поворачивая головы. — Вы просто поговорить, или случилось что-то?
— Полина пропала, — медленно проговорил Святослав, изучающее глядя на бывшего начальника разведуправления. — В Бермонте. Вчера пришло известие.
Они помолчали.
— И давно вы знаете? — спросил Игорь глухо.
— Да уж девятнадцать лет как, — Святослав усмехнулся. — Она совсем не похожа на меня. Лоб, разрез глаз, нос — все ваше. А потом и характер. Я же помню вас еще по молодости. Та же энергия, страсть к спорту.
Они снова замолчали, глядя на могилу женщины, которую оба так сильно любили.
— Мы тогда год как поженились, — продолжал бывший принц-консорт, — и были счастливы. Я точно был счастлив. А после одной ночи она сильно изменилась. Так, что я думал, что не удержу ее. И потом родилась Полина.
— Я любил ее, — сказал Стрелковский.
— Ее нельзя было не любить, Игорь Иванович.
— Но не уберег.
Снова молчание мужчин, объединенных общим прошлым и одной женщиной.
— Что вы рисуете, Святослав Федорович?
Святослав показал наброски.
— Вот. Но все не то, Игорь.
— Да.
Они еще посидели, думая каждый о своем, и глядя на то, как встающее осеннее солнце прогоняет с кладбища серую дымку, раскрашивает его в золото и багрянец, высвечивает белые камни усыпальниц. Стрелковский ушел первым, не прощаясь.
Чуть позже в доме Майло Тандаджи раздался телефонный звонок. Трубку взяла супруга Майло, и, выслушав звонившего, понесла ее, как змею, в вытянутой руке, к только что проснувшемуся мужу.
— На, — ядовито сказала она, — опять по работе. Какой мне прок от того, что муж большой человек, если я не могу побыть с ним на выходных?
— И тебе доброе утро, звезда жизни моей, — ответил Майло, прикрыв трубку рукой. — Помни мне ноги, жена. А мужу надо работать.
Супруга, выразительно поведя смуглыми плечами, и недовольно блестя темными глазами, все-таки опустилась на кровать, откинула черную косу за спину и принялась за работу. У каждого в их доме работа была своя, и надо было хоть иногда уметь вовремя промолчать.
— Тандаджи, слушаю, — сказал Майло, поощрительно улыбаясь супруге. Что-то она непривычно тихая с утра. Не успели с матушкой поцапаться еще, наверное.
— Здравствуй, Майло, — голос был знакомый, и тидусс вдруг почувствовал давно забытое желание вытянуться по струночке. — Не нужен ли вам полевой агент? Опыт большой, правда, перерыв тоже был существенный.
— Здравствуйте, — ответил действующий начальник разведуправления, делая второй руке знаки жене, чтобы она вышла. Но запас смиренности она на сегодня уже, очевидно, исчерпала. Благо, массаж не прекращала. — А вы, Игорь Иванович, в штат или на конкретное дело?
— Пока на конкретное, — пояснил Стрелковский спокойно, — а там посмотрим. Поставишь меня на поиски Полины Рудлог?
— Понятно, — невпопад ответил Майло. Ему действительно было все понятно, но зачем озвучивать?
— Спасибо, друг.
— Рад, что ты возвращаешься, Игорь. Сегодня хочешь зайти? Тогда после обеда, с утра у меня встреча.
— Нет, мне нужно передать дела в монастыре. В понедельник.
— Буду ждать.
Супруга больно сжала большой палец на ноге, покрутила его.
— Ты еще и уезжаешь куда-то? Что за муж мне достался! Ни отпуска, ни внимания!
— Не сердись, цветок мой сладкий, — привычно ответил Тандаджи, — я быстро.
Жена недоверчиво фыркнула, обиделась.
— Таби, я хочу, чтобы ты улыбалась, — ласково произнес Майло, — ты такая красавица, когда улыбаешься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});