Хлюпающий перебор резвых копыт еле-еле донесся издалека, и лазутчик стряхнул виноватое сожаление и уют детских воспоминаний. Но побежка приближавшегося коня была знакомой, и Дэнеш расслабился, ожидая увидеть царевича верхом на Веселом. Подосадовал еще: ведь наказывал и заводного коня взять...
Но тут же и замер в седле, как замирает зверь перед броском. Это не был шаг Веселого... Не веря себе, ашананшеди слушал, смотрел - и силуэт бегущего в темноте коня был знаком ему, как собственная тень.
Конь подошел и остановился. Старик, кряхтя и довольно посмеиваясь, полез из седла. Онемевший лазутчик глянул на него, на Ут-Шами, опять на него... Что спросить? За такие вопросы безумцем ославят. Ашананшеди верят только тому, что сами видели и сами слышали. Но никто из ашананшеди не видел вернувшихся с той стороны мира. Людей. Коней - и подавно. Про людей хоть в сказках можно услышать...
А это был Ут-Шами, с его оленьей, с кадыком, шеей, широкой грудью, низкой холкой и прямой спиной, тонкими длинными бабками... Да просто это был Ут-Шами, и Дэнеш, сколько ни глядел, не мог углядеть отличия, кроме одного: Сын Тени не подпустил бы к себе чужого, не то что позволить скакать верхом тщедушному старику.
А старик, похихикивая, стоял перед все еще неподвижным лазутчиком, запросто держа в руке повод заветного, заговоренного от чужих коня.
- Вот тебе заводная лошадь. Что скажешь, Дэнеш, сын Дэнеша, потомок Ашанана?
И тогда Дэнеш кинулся с Мухортого, не веря удаче неслыханной, потянулся к шее преданного друга, столько раз уносившего хозяина от смерти и настигнутого смертью в ночь безумной скачки в угоду господину Лакхаараа.
А конь так шарахнулся от него, что едва не сбил старика с ног, еще и удивительно, как не сбил? И Дэнеш испугался: вдруг не простил ему Ут-Шами своей смерти? Или все же не тот конь?
Но старик, поглаживая коня по вздернутой шее, сказал:
- Нет, не думай, конь - твой. Это я ему глаза отвел.
- Коню-то? - опешил Дэнеш.
- Человеку легче, ты прав. Но зачем думать, что можно сделать только то, что умеешь ты?
- Откуда про меня знаешь? Откуда имя мое знаешь? - запоздало насторожился Дэнеш.
- Вот он и рассказал, - старик похлопал коня по лопатке. - Тоскует по тебе.
- Не ври, старик, где это видано, чтобы с конем разговаривать? Отдавай коня и... проваливай. Не понимаешь, что ли, что я убью тебя, знающего мое имя?
- Сам ты, что ли, с ним не разговаривал? А если не отвечал он тебе, так потому, что ты и не ждал ответа. Отдавай коня... Поди возьми. Или ты его не знаешь? Пока мое слово на нем, ты для него - что все другие, и ты к нему не подойдешь. Сам, небось, учил-воспитывал.
Старик ласково посмотрел на Дэнеша, погладил коня по носу. У Дэнеша аж дух перехватило. Его-то Ут-Шами такое позволяет чужаку, а его, Дэнеша, не подпускает.
- А меня убить... - сказал старик, - не тебе на роду написано, так нечего по груди шарить, лезвия по степи разбрасывать. Пригодятся еще. Отдам коня. Но не за так. За службу. Справедливо будет. Ты коня погубил, я выходил. А уж откуда я его привел, тебе туда до самой смерти не хаживать. Ну, согласен?
Дэнеш покачал головой.
- Я служу только повелителю Хайра и господину Лакхаараа.
- Да уж знаю, знаю я твою службу. Как успеваешь двоим угодить, когда они шелковый лоскут каждый в свою сторону тянут, едва не разорвали? Да ладно. Не о том сейчас речь. Послужи повелителю Хайра, но сделай то, что я скажу. Эртхабадру ан-Кири твоя служба впрок пойдет, за это ручаюсь. И коня вернешь.
- Говори, что делать? - решился Дэнеш.
- Не ждать здесь царевича. Он в другой путь тронулся, другой дорогой идет. Отправиться в Хайр, сказать повелителю, что царевич благодарит и дарованное принимает, но сам явиться не может. За себя наместником в Аттане оставляет царя Ханиса - до своего возвращения. А сам отбыл в долину Аиберджит. Так и скажи.
- Куда? - переспросил лазутчик. - Не знаю я такой долины.
- Да и не надо. Не тебе ж туда идти.
- А как спросит царь, где это? Что я скажу ему?
- У восточных границ Хайра. Да царь и сам это знает. Не спросит.
- Нет в Хайре такой долины! - нахмурился Дэнеш. Он знал, что он знает и чего не знает, так вот, он знал: в Хайре такой долины нет.
Старик не стал с ним спорить, только пробормотал:
- Нет в Хайре такой долины, и кони не отбиваются от табунов той стороны мира и не возвращяются к своим всадникам... Бери коня и делай, что тебе говорят.
С этим словами он просто вложил повод в растерявшуюся и потому послушную руку Дэнеша, развернулся и пошел прочь. Дэнеш, оглушенный, смотрел ему вслед, пока не потерял из виду, и только тогда разглядел в воспоминании, что шел старик легко и быстро по раскисшему снегу - босой.
Конь вздохнул, овеяв теплым ухо и щеку Дэнеша, положил голову ему на плечо. Дэнеш потянулся, обнял его за шею. Что ему та долина, которой и нет вовсе?
Книга V
Глава 22
Три месяца с приличествующей неспешностью добиралось великое посольство Хайра в столицу Аттана. За это время проворные гонцы не раз успели пересечь степи и горные долины, преодолеть речные переправы и занесенные снегом перевалы и ущелья, торопясь то в Аз-Захру из Аттана, то обратно. В такое время года это было под силу только ашананшеди, они и мелькали, неуследимые, то появляясь, то исчезая. Время от времени они объявлялись в караване посольства, принося новые указания от царя, и спешили обратно, унося в Аз-Захру донесения от мудрейшего Ахми ан-Эриди и письма от посла. В письмах сообщалось, что посол здоров, пребывает в безопасности и вполне благополучен, если не считать печали от разлуки с возлюбленным.
Караван был огромен. Вместе с положенными и сверх того добавленными подарками он вез множество ценностей, которые новый повелитель Хайра пожелал вернуть ныне дружественному Аттану, где по возвращении из долины Аиберджит должен был воцариться младший отпрыск царского дома Хайра, Эртхиа ан-Эртхабадр. Потому огромной была и охрана, сопровождавшая караван.
Отдельная охрана, состоявшая из дворцовых евнухов-стражей, была приставлена к повозкам, которые везли одежду и необходимое дорожное снаряжение посла и в одной из которых сам посол ехал порой, утомившись трястись в седле.
Следующим по значимости лицом в посольстве был Ахми ан-Эриди, доверенный советник прежнего царя Хайра, ставший теперь доверенным советником государя Лакхаараа ан-Эртхабадра. В этот путь он и был отправлен новым царем, не вполне доверявшим послу и не полагавшимся на его способности в столь запутанном и щекотливом деле.
Итак, вразвалку вышагивали верблюды, брели основательные, неторопливо отфыркивавшиеся волы, сновали туда-сюда вокруг каравана вооруженные до зубов всадники на горячих долговязых бахаресай и стремительных горбоносых хайриши, звенели доспехи, скрипели колеса, дробно стучали копыта, бренчали бубенцы, покрикивали возницы, заливались певцы для удовольствия вельможных путников, рокотали бубны, в лад тренькали струны дарн и утов, свистели и повизгивали флейты и дудки-гаузе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});