И теперь, слизывая с распухшей губы кровь, текущую из ноздрей, он с уважением смотрел на поверженного противника. Урмджин сел, тяжело дыша и морщась, зажав пальцами правое плечо. Эртхиа вскочил, подобрал далеко отброшенный лук, протянул его побежденному.
- На, возьми. Отец мне еще подарит.
Мальчик ничего не ответил, еще глядя на Эртхиа суженными злыми глазами. Но уже разглядел главное: Эртхиа не был врагом. Он был мальчишка, такой же, как Урмджин, единственный свой в стране страшных всадников в железной чешуе, убивших мать и утащивших самого Урмджина так далеко от родной юрты, которая уже догорала, когда он видел ее в последний раз; в стране бесстыдных стариков с твердыми пальцами, щупавшими Урмджина в таких местах, где и мать уже давно не касалась его.
Урмджин, не удержавшись, всхлипнул. Розоватый пузырь надулся у ноздри и лопнул. Эртхиа прыснул. Хоть и неловко смеяться над чужими ранами, да ведь и самому досталось!... Урмджин засмеялся тоже, а когда засмеялся, слезы сами собой брызнули из глаз.
Тут-то и налетел коршуном евнух, поволок мальчишку за локоть правой, вывихнутой руки. Урмджин закричал. Эртхиа швырнуло вслед: он кинулся на евнуха с кулаками - и с воплями, на которые немедленно сбежались матушкины служанки.
Дело, по докладу главного евнуха, разбирал сам царь.
- Почему ты кинулся с кулаками на моего слугу? - строго допрашивал он младшего сына.
- Я защищал друга! - гордо ответствовал Эртхиа, выпятив разбитую губу.
Скрывая довольную улыбку в пышных завитых усах, царь велел главному евнуху:
- Покажи мальчишку.
Урмджина привели. Царь, откинувшись и прищурив глаза, долго разглядывал пострадавшее в драке лицо степнячка: узкие темные глаза с изящно изогнутым верхним веком, в прямых ресницах, и четко обрисованные губы с твердой белой кромкой, и гладкую смуглую кожу. Мальчик был хорош собой. Но в последней добыче было много мальчиков, а этот тип красоты среди удо не редок. Младшего же сына, когда он так внезапно проявил и великодушие, и отвагу, следовало поощрить.
- Я дарю его тебе.
Эртхиа подбежал поцеловать руку отцу, и царь шутливо ткнул его пальцем в ямку на упрямом - совсем отцовском! - подбородке...
Эртхиа торопливо сдернул плечевые браслеты, наклонился вперед, протянул их Аэши.
Аэши понял его, стянул с шеи шнур, унизанный костяными фигурками и монетами.
Они сняли жесткие, в железных бляхах, пояса, обменялись ими и сосредоточенно сопели, опоясываясь заново.
- Надо обменяться именами и скрепить кровью, - озабоченно напомнил Урмджин.
- Потом! - пообещал Эртхиа. - Важно успеть... Где сейчас вожди?
- Рядом, у Джуэра, - угрюмо ответила Атхафанама. Она злилась на Ханнар, надменно отмолчавшуюся, и на себя, крикливую, как служанка.
- Из каких родов невесты?
- Гадюки, Сайгака и Беркута.
Эртхиа вскочил на ноги.
- Идем же туда!
Перед юртой Джуэра Эртхиа остановил всех и принялся одергивать на Аэши куртку, поправлять пояс и меховую шапку. Любовно провел рукавом по широким браслетам на плечах, подышал и снова потер. Огляделся.
Небо грузно провисло над степью, рыхлым брюхом почти касаясь дальних юрт, видно этой ночью пора народиться зиме. Йох, хорошо, что ночевать им нынче в тепле.
Они с Ханисом первыми вошли в юрту, тщательно переступая порог, Аэши скромно - за ними, потом Ханнар и Атхафанама. Присутствие женщин говорило, что гостей привело дело серьезное, семейное. Что ж, Ноджем-та тоже сидела рядом с мужем в кругу вождей. Наблюдательный Джуэр сразу увидел, что Урмджин с хайардом обменялись поясами. Но он предвидеть не мог, что все его планы приручить чужака, связать женитьбой, сделать своим будут расстроены сию же минуту.
Потому что Эртхиа с ясным, как луна в четырнадцатую ночь, сияющим лицом, не дожидаясь ни приглашения, ни разделения пищи - чтобы никто не опередил! - повел речь к хозяину юрты, обращаясь сразу и к его гостям, вождям и старейшинам родов.
- Помоги мне, достойный и благородный Джуэр-ото, сосватать хороших невест нашему брату Урмджину...
- И что теперь? - хмуро спросила Ханнар, когда они вернулись в свою юрту с Ханисом, Атхафанамой, приунывшим Урмджином - и с вежливым, но категорическим отказом вождей.
Эртхиа уселся, ловко подогнув ноги, довольно хлопнул ладонями по коленям.
- Что теперь, а, Ханис? А, Урмджин?
Ханис уважительно покивал головой.
- Ты хорошо изучил обычаи удо. Урмджину осталось выбрать, какую из трех невест он выкрадет.
Урмджин посмотрел на одного, на другого и задумался. Мечтательная улыбка тихо осветила его лицо.
Но нетерпеливый Эртхиа воскликнул:
- Зачем выбирать? Всех троих пусть берет! Одна жена - все равно, что ни одной! - выпалил он не вовремя подвернувшееся на язык любимое хайрское присловье. И осекся.
- Ты уверен, что твоему другу нужно именно то, о чем ты сам мечтаешь? ядовито заметила Ханнар, подрагивая золотистыми от веснушек ноздрями.
Атхафанама, переглянувшись с Ханисом, смолчала. Урмджин нерешительно возразил:
- Что толку спорить, троих поперек одного седла не увезешь.
Ханис рассмеялся.
- Правда, Эртхиа, как он выкрадет троих в одну ночь? Время воина между битвами драгоценно.
Эртхиа замахал на них руками.
- Разве у Аэши нет друзей? Одну увезет он, остальных - мы с тобой, брат Ханис. Что голову ломать? Зачем человеку друзья?
Не верьте невесте, когда она бьется и плачет, вырывается и кричит. Сладок страх и легки слезы, когда сильные руки бросят поперек седла. В родительской юрте она никто, в юрте мужа - каков бы он ни был - хозяйка. И не возьмет мужчина жену, хоть первую, хоть десятую, если не может поставить юрты для нее. Ему принадлежит конь и оружие, он погибнет в битве. Ей принадлежит жилище и скот, она родит и воспитает детей.
Ханис взялся выкрасть Ладэ-та из рода Гадюки. Только один раз взвизгнула она, да и то - уже сын Солнца крепко прижал ее к груди, чтобы не упала, когда пустил во весь опор коня. Круглую шапочку, обшитую монетами, придерживала она обеими руками, чтобы не потерять, звенели гроздья монеток на вплетенных в косу шнурках. Покружив по степи, Ханис привез ее к юрте Урмджина.
Тот увез Джуддар-та из рода Сайгака. Молча, чтобы не разбудить родных, она вырвалась и отбежала, и Урмджину пришлось наступить ногой на конец косы, волочившейся за ней по кошме. Джуддар-та стала его первой женой.
Эртхиа ан-Эртхабадр отправился за Рутэ-та из рода Беркута. Она сама окликнула Эртхиа возле юрты, выступив из темноты,протянула руки, чтобы он усадил ее впереди себя. У нее были быстрые глаза и гибкий стан, а волосы, как у всех девушек удо, пахли молочной сывороткой и гладко блестели. Она была гладкая и свежая, как травинка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});