Читать интересную книгу Кто посеял ветер - Heлe Нойхаус

На ее лице появилось выражение облегчения, потом исчезло, но тут же появилось вновь, когда он продолжил.

— Они заявили, будто ты… — Боденштайн запнулся. Сказать такое у него не поворачивался язык. К тому же он опасался ее реакции. Что ему делать, если она сейчас солжет? Оливер собрался с духом. — Тебя обвиняют в убийстве двух человек. Одного — в Цюрихе, другого — в Берлине.

Повисла тишина. Лишь шелест листвы в кронах деревьев доносился сквозь приоткрытое окно. Боденштайн увидел, как смущение на лице Анники сменилось ужасом. Она застыла на месте, не осмеливаясь вздохнуть.

— Но… но… я не могла сделать это, — произнесла она, запинаясь. — Я… убила человека? Да за всю свою жизнь я и мухи не обидела!

— Сьеран О’Салливан был убит в номере берлинского отеля. Они сказали, будто тебя схватили возле тела, но потом тебе удалось бежать.

Анника в изумлении смотрела на него.

— О господи. — Она судорожно сглотнула, вскочила на ноги и закрыла ладонями рот и нос. Ее взгляд бесцельно блуждал в пространстве. Боденштайн тоже поднялся и положил ей руки на плечи.

— Анника, прошу тебя, — произнес он умоляющим тоном. — Я уже не знаю, чему верить. Скажи мне правду! Это ты убила О’Салливана?

По ее лицу разлилась мертвенная бледность.

— Боже милостивый, конечно же, нет! — воскликнула она. — Для чего мне было убивать Сьерана? Я только через несколько дней узнала из Интернета о его гибели. Там говорилось, что он был застрелен, но где его нашли, не указывалось. — Заметив в его глазах сомнение, она схватила его за руку. — Оливер, клянусь тебе, я никогда не держала в руках оружие!

Боденштайн сам при проведении расследований неоднократно организовывал утечку ложной информации, дабы воспрепятствовать огласке подробностей, которые мог знать только преступник. Не сделал ли сейчас то же самое Шторх? С психологической точки зрения, выстрел выглядел совершенно иначе, нежели сорок с лишним ножевых ранений.

— Я знаю, что Сьеран боялся за свою жизнь, — подавленно сказала Анника. — Мы разговаривали с ним, телефону утром в рождественский сочельник, и он сказал мне, что один его друг прыгнул с крыши высотного здания. Он выразил сомнение в том, что это самоубийство. За несколько дней до этого в подземном гараже аэропорта Цюриха, в багажнике такси, было найдено тело Бобби Беннетта, через день после того, как мы там…

Она замолчала. У нее округлились глаза.

— Через день после чего? — спросил Боденштайн.

— Должно быть, он знал об этом все время. — По ее телу пробежала дрожь. — Должно быть, он знал, что мы встречаемся в Цюрихе и что только мы посвящены во все детали. Только мы четверо… Только теперь до меня дошло, в чем дело.

— О чем ты говоришь? — в недоумении спросил Боденштайн. — Кто знал и что?

— Я попала в его западню, — продолжала Анника, словно не слыша его. — Откуда мне было знать, какие у него планы в отношении меня? Я всегда доверяла Дирку, а он сделал такое…

Она обняла себя за плечи, будто ей вдруг стало холодно, и молчала, широко раскрыв глаза и уставившись в одну точку.

— Что же… что же мне теперь делать? — Ее полный отчаяния взгляд проник ему в самую душу. Она не играла, ее ужас был натуральным. Оливер приблизился к ней и заключил ее в объятия. Она прижалась к нему. Боденштайн крепко держал Аннику, бормоча слова утешения, потом подвел к кушетке, сел и с силой притянул ее к себе.

— Все было подстроено, — глухо проговорила она, упершись головой ему в грудь. — В сочельник утром Дирк вызвал меня в свой кабинет, якобы пожелать мне счастливого Рождества. Мы выпили шампанского. Я… я до сих пор не знаю точно, что произошло потом. Проснулась я в комнате с решеткой на окне. Он упрятал меня в психиатрическую больницу!

Она подняла голову. Ее глаза блестели от слез.

— Через два дня меня отпустили. Просто сказали, что произошла ошибка и что я могу быть свободной. — Ее передернуло. — Мне выдали мои вещи, мобильный телефон, ключ от автомобиля, и я вдруг оказалась на парковочной площадке. Мне было неизвестно, ни где я, ни какой сегодня день недели. Я пребывала в полной растерянности. Неожиданно пришло эсэмэс-сообщение от Сьерана. Он находился в городе, и ему нужно было срочно поговорить со мной. Я приехала по указанному им адресу. Меня немного удивило, что Сьеран назначил мне встречу в отеле в Веддинге, но он знал Берлин лучше. Кроме того, ему приходилось соблюдать чрезвычайную осторожность. Я ни секунды не сомневалась в том, что эсэмэска пришла от него, поскольку у меня был новый номер, который никто не знал. Мне и в голову не пришло, что… что пока я находилась в больнице, Дирк мог воспользоваться моим телефоном. Ты понимаешь, о чем речь? Они заманили нас в одну и ту же ловушку!

Она закрыла ладонью рот и разрыдалась. Боденштайн гладил ее по спине, прижимая к себе, в то время как она, всхлипывая, продолжала свой рассказ. Он лишний раз убедился в том, что люди, когда им необходимо сохранить тайну при любых обстоятельствах, способны на совершенно немыслимые поступки.

Привычными движениями рук она оседлала гнедую кобылу, крепко подтянула подпругу и прыгнула в седло. Уже несколько недель Пия не садилась на лошадь. Она испытывала сильную боль в мышцах, но не обращала на это внимания. Если требуется прочистить и привести в порядок мозги, лучшее средство, чем быстрый галоп, придумать трудно.

Кобыла нетерпеливо пританцовывала, порываясь пуститься вскачь, и Пии приходилось прилагать усилия, чтобы заставить ее идти шагом. Проехав нескольких сотен метров по асфальтированной дороге, пролегавшей параллельно автобану, Пия достигла поля. Навстречу ей попадались редкие прохожие — прогуливавшиеся, бегавшие трусцой, катавшиеся на скейтбордах и велосипедах. Воскресным утром народу здесь будет не меньше, чем на Цайле[33]. В хорошую погоду в выходные половина Франкфурта выезжала в Таунус. Пия подтянула подпругу, затем укоротила повод и пустила кобылу рысью.

Рапсовое поле ярко-желтого цвета резко контрастировало с синим небом. Шум постепенно стих у нее за спиной, и сейчас она слышала только глухой стук копыт и трели порхавших в воздухе жаворонков. Кобыла самостоятельно перешла на галоп, когда они достигли прямого участка дороги. После прошедшего ночью дождя земля была кое-где сырой и вязкой, но лошадь выбирала сухие места для опоры. Пия промчалась галопом по широкой дуге до Бундесштрассе, которая вела из Келькхайма в Хофхайм. Здесь она перешла на шаг и, доехав до развилки дороги, решила сделать большой круг.

Почему же все-таки Боденштайн не сказал ей о наследстве, полученном его отцом? Интересно, сдержит ли он свое обещание приехать вечером в Биркенхоф?

Копыта лошади, шагавшей на длинном поводе, зацокали по бетону. Из-за спины у нее выскользнула и обогнала ее женщина на роликовых коньках, толкавшая перед собой ультрасовременную высокотехнологичную трехколесную детскую коляску, в которой спал ребенок. Пия с завистью смотрела на стройные, хорошо тренированные ноги мамаши. Женщине было чуть за сорок, и в этом возрасте — Пия знала это из собственного печального опыта — такая фигура сохраняется отнюдь не случайно. Ей вспомнилась Фридерике Францен, имевшая поразительно хорошую для ее возраста фигуру. У нее не было ни грамма жира, одни лишь мышцы — Пия обратила на это внимание сегодня утром, когда обняла ее.

Пия обогнала двух велосипедистов и повернула влево, на дорогу Визенвег, ведущую в Биркенхоф. Она пустила лошадь сначала рысью, затем галопом. В ушах у нее свистел ветер, солнечные лучи приятно согревали лицо.

И тут в ее голове как будто развязался узел. Сумка! Вот что вызвало у нее подозрение! Фридерике Францен заявила, что вернулась в дом за сумкой, забытой ею на кухонном столе. И при этом сумка лежала на переднем пассажирском сиденье ее автомобиля!

Пия остановила лошадь, порылась в сумке, достала мобильный телефон и выбрала в меню номера входящих звонков. Домовладелица Фрауке Хиртрайтер отозвалась после второго сигнала.

— Да, совершенно верно, — ответила она на вопрос Пии. — Госпожа Францен заезжала ненадолго сегодня утром, около восьми. Она пробыла некоторое время во дворе. Сидела в автомобиле и разговаривала по телефону. Из салона так и не вышла. Потом уехала. Мне это показалось странным, и поэтому я стояла у окна и наблюдала за ней.

В голосе пожилой дамы прозвучали горделивые нотки. По всей очевидности, она держала двор под контролем с самого рассвета. Несмотря на возраст, ее памяти и вниманию к деталям можно было позавидовать. Она была поистине бесценным свидетелем.

— Юноша приехал около десяти. Обычно «Рай для животных» открывается как раз в это время, но сегодня Ники здесь не было. Он сидел на лестнице и все пытался до кого-то дозвониться. Вел себя немного нервно… Хм, запамятовала его имя.