зверя в засадах. Время потекло незаметно. Охотник расслабился, изгоняя мысли и постепенно вжился в лес. Шум реки, как постоянный и ненужный, также исчез из восприятия, слух настроился на другие звуки. Плеснулась рыба, Окунь повёл глазами — неопасно, не обращать внимания. Зашелестели иголки над головой — присела на ветки тёмно-бурая птичка оляпка, водяной воробей; покрутила головой, не замечая человека, и нырнула в Темник. Охотник знал, что сейчас она, растопырив крылья, начнёт бегать по дну, выискивая всяких червячков, а через тридцать-сорок секунд вынырнет наружу. Гнездится, видать, где-то рядом.
Сзади послышалось лёгкое шуршание и негромкий треск валявшихся под деревьями сухих веточек. Окунь неспешно повёл головой, метрах в тридцати от берега, в полутьме ельника двигались размазанные тени. Они прошли назад, вниз по течению Темника. К охотнику подполз Гоша, винторез за спиной, в руке СВД.
— Прикроем отход, — негромко сказал он. — Я метрах в пятидесяти от тебя залягу. Через час отходи. Ну, пока.
Но, как оказалось, чёрные тоже не сидели просто так. Пять их бойцов были посланы вниз по течению сразу, как вспыхнула перестрелка. Они пробежали в глубине леса около двух километров, немного поднявшись из речной долины на сопки, перешли Темник и устроили засаду на правом берегу.
Саня с Юсефом тащили Рафу Колуна. Пуля пробила тому бедро, но прошла в мягких тканях, не зацепив артерию и кость, однако самостоятельно идти стрелок не мог. Сабиров двигался впереди метрах в сорока, Олежка Синий Глаз сзади, с винторезом в руках.
Группа шла не торопясь, командир не привык расслабляться, даже, когда казалось, что опасность осталась позади. На берегу среди деревьев стала видна полянка, здесь недавно бойцы обедали. Сабиров остановился, не выходя из-за деревьев, поднял вверх руку, останавливая группу. Вот палки-рогульки, на которых подвешивали котелки, стоят, покосившись. Вот чёрная проплешина от костра, тут же в носу появился запах гари, это мозг услужил, получив зрительный сигнал о горелом месте. Ничем уже давно не пахло, тем более метрах в ста от кострища! Командир невольно фыркнул, изгоняя несуществующий дым из ноздрей. Он перевёл взгляд налево, на реку. Вроде ничего не изменилось. Можно двигаться. Его кто-то тронул тихонько сзади за рукав. Юсеф.
— Давай я проскочу первым, — он держал в руках Макаровых. — Саня пройдёт там, где взгорье начинается, а я прямо тут. Проверим, есть кто там или нет.
— Давай, — Сабиров кивнул.
Пистолетчики достали своих Макаровых, сняли куртки, оставшись в зелёных свитерах, отстегнули с поясов кабуры, чтоб не цепляться ими за кусты, покрутили корпусами влево-вправо, покачали головами, и чуть пригнувшись, не спеша подошли к опушке. Чуть слышно щёлкнули отключаемые предохранители. Большими пальцами, не глядя, взвели курки. Глаза прикованы к деревьям на той стороне прогала. Юсеф ощутил знакомую лёгкую слабость в руках, когда чуть вспотели ладони. Сейчас сырость уйдёт в самодельные деревянные щёчки рукоятки, и слабость пропадёт. Всё. Готов. Саня скосил взгляд в сторону напарника, тот кивнул. Потом, как по команде, выскочили на полянку, метрах в десяти друг от друга и быстро, зигзагами перебежали на ту сторону ельника. Сразу ударили запоздавшие очереди. Враг ожидал их. Сабиров ёкнул, ему, стоявшему поодаль, невидимому врагами, шальная пуля угодила в грудь. Железная палка будто с размаха ударила его. Он покачнулся, мышцы невольно напряглись, не давая телу падать назад, взмахнул руками, и всё-таки осел на землю. Захрипел, пытаясь сплюнуть, но горло враз пересохло. Лёгкое пробито? Нет? Да? К упавшему командиру от сидевшего у кедра Колуна бросился Олежка.
Он схватил Сабирова подмышки и оттащил к Рафе, расстегнул куртку, снял её, аккуратно содрал через голову зелёный свитер, обнажил грудь. Из маленькой ранки вяло текла кровь. Снайпер глянул на спину командира, рана оказалось сквозной. Он начал перевязку. Рафа даже не глядел на них, с автоматом в руках он наблюдал за обстановкой. Метрах в ста — ста-двадцати от раненых шла ожесточённая, невидимая схватка в густых зарослях.
Быстрыми выстрелами стрекотали штурмовые винтовки ФАЛ, пробулькала очередь Хеклеркоха, отчётливо врезались в стрельбу резкие хлопки Макаровых.
Первая задача пистолетчиков — обнаружить врага, заставить его открыть по себе пальбу. И ещё более важная, и тоже первая задача, не дать ему попасть в себя. И дальше бить на поражение.
Юсеф, немного опередивший напарника, первым выскочил на поляну и привлек внимание к себе. По нему ударили с трёх стволов. Мимо, мимо, мимо, мимо. Он влетел в куст рябины, ветви хлестнули по левой щеке. Движение тоже слева, пора менять высоту, не дать себя выцелить! Прыжок вперёд, полукувырок через правое плечо, двойные выстрелы в ответ туда, где мелькнула вспышка. Полсекунды на колене, упруго вскочить, быстрее двигаться! Ещё быстрее! К дереву! Спиной к стволу. Оглянуться по сторонам. Справа на четыре часа мельк. Правая рука не успевает с разворотом, поэтому левая опускается вниз, большой палец коснулся правого локтя, два выстрела, контроль боковым зрением. Прыжок к дереву, примеченному только что. Ноги! Ноги, крепко впиваться в скользкий мох! Вспышка справа! Но это бьют не по нему! Напарник молодец, отвлёк. На тебе! Тело метрах в восьми, приподнялось и рухнуло обратно возле толстенного пня.
Саня знал, что сейчас все смотрят на Юсефа, даже те, кому поручено наблюдать по сторонам, на миг отвлеклись на движение пистолетчика. В эту секунду он огромными прыжками преодолел половину поляны. Юсеф уже скрылся в лесу, там ему помогали деревья и полумрак. Ворвавшись в заросли, Саня заметил вспышки и молниеносно, прыгнув перекатом, дал по одной из них два выстрела. Зная, что слева атакует Юсеф, Саня стремился уйти подальше, тогда враг будет вынужден разделиться, воевать на два фронта. Единственное преимущество пистолетчиков было в том, что викинги не двигались с места. Они были хоть и отличные, но обыкновенные бойцы. Их задачей являлось сдержать подходившего противника до появления своих. Конечно, они могли менять место в бою, отходя на заранее примеченные позиции, чтобы к ним не пристрелялись. Но с врагами, которые постоянно перемещались, причём находясь буквально в нескольких метрах, сражаться было тяжело. Тут сказалось и то, что отличные штурмвинтовки оказались не очень удобны для бою в лесу. Для их передвижения вправо, влево, вверх, вниз требовалось гораздо больше усилий, чем для пистолетов, которые, казалось, срослись с кистями стрелков. Мелькали в глазах деревья, качались ветви, тронутые