— Оставь меня! — процедила сквозь зубы, собирая последние силы, чтобы дать отпор, стараясь говорить твердо, не показать ему дрожь, пробегающую по позвоночнику. — Ты прав, это узы и ничего более!
— Не-ет! — опроверг он, не отпуская меня, мимолетно лаская. — Это ты меня с ума свела, разума лишила, душу отняла, пока я мечтал владеть твоей!
Отвернулась, чтобы не видеть этих выворачивающих душу глаз, не слышать этот нежный голос. Чувствовала, как медленно тает моя решимость, исчезает намерение ненавидеть его до самой смерти. Сложно возражать тому, кого любишь, еще сложнее промолчать, не улыбнуться даже, когда слушаешь речи, которые так ждала, от которых трепещет сердце, и взмывает к небесам душа… Вот еще совсем недавно я бы… Но не сейчас…
— Ниа, — мучительно прошептал мой эр, прижимаясь ко мне еще теснее. — Что бы ты ни думала, что бы ни говорила мне в запале, я не умею красиво лгать! Ты вымотала меня так, как никто до тебя! Не знаю, каким образом, но ты надежно удерживаешь меня в своем плену, и я не уверен, что хочу вернуться к тому, что было до тебя!
— Не нужно… — в глазах моих стояли слезы, и мне не хотелось смотреть на мужчину, что нависал надо мной, был частью меня самой и всей моей жизни.
— Я люблю тебя, Ниавель, — на выдохе признался он и снова задвигался внутри моего тела.
Решила, что так проще, слова не нужны, зачем выдумывать и лгать, если можно обнять того, кого любишь, ответить на его движения, и вместе взмыть к облакам…
Разбудил меня нежный поцелуй Рейна и его тихое:
— Просыпайся, любимая, — ласково просил меня демон, — у нас есть важное дело…
Постаралась скрыть любопытство, лишь недовольно осведомилась:
— Какое?
Алэр улыбнулся, мотнул головой в сторону, и, проследив заспанным взором, я увидела Тэйну и Роана.
— Знаешь их? — задал он вопрос, заставляющий меня сурово сдвинуть брови, дескать, к чему загадки. — Собирайся! — легко коснулся моих губ и жестом повелел призракам удалиться.
Хотелось выглядеть невозмутимо и раздраженно, когда шла следом за Алэром в подземелья. Здесь встречали Роан и Тэйна, он выглядел задумчивым, она нетерпеливо металась под потолком.
— А я и не знал, как все было! — почти шепотом поведал мне Рейн, обнял. — Почему не сказала? — взгляд стал серьезным.
— Не знаю, — только и вымолвила я, в крипте отношения выяснять не хотелось.
Сердце тревожно билось в груди, потому что уже догадалась, куда меня ведут. Понимала, что необходимо, но смириться не могла. Неодобрение выражала только тем, что поджимала губы. Алэр молчал, а вот Тень то и дело поторапливала, внося смуту, вынуждая насторожиться.
Собиралась задать вопрос, но Тэйна перестала метаться, замерла у глубокой ниши. Я вырвала ладонь из руки мужа, смотрящего на меня с тоской. Но он остался стоять, не пошел со мной внутрь и удерживать не стал.
Не знаю, что надеялась увидеть в темноте, кроме белого савана, местами покрытого засохшими пятнами крови.
Будто невидимая рука сдавила сердце, стиснуло спазмом горло, слезы потекли по щекам. Я опустилась на колени, осторожно роняя руку на тело, покрытое саваном. Слезы текли по лицу тонкими ручейками, орошали ткань. Выражала свое горе, не стесняясь, плакала, веря, что с влагой уйдет с души то, что мучает меня. Все показное равнодушие и деланное радушие улетучивались прочь, уходило напряжение, рассеивалась боль. Вот только тоска никак не хотела оставить меня.
— Не нужно так горевать… — послышалось, словно дуновение ветра, за спиной.
И я быстро обернулась, чтобы отругать непрошенного гостя. Хвала Хранителям, что сидела, иначе рисковала бы упасть.
— Ган?.. — не верила своим глазам, ошеломленно рассматривая нового призрака Нордуэлла.
Брат ухмыльнулся в своей манере:
— Твои очи не лгут, Ниа! Потому не плачь, мне тяжело видеть твои слезы! Мое сердце на мгновения оживает и болит!
— Но… — вихрь мыслей пронесся в голове, все темные, досадливые, злые.
Ганнвер нахмурился и четко произнес:
— Нет! — замахал руками в порыве охвативших чувств. — Ты не о том подумала! Я сам так захотел!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вспомнился разговор с эрт Лагором, но понять кузена все равно не смогла.
— Разве это жизнь? Ты очередной призрак проклятого края! — поднялась.
— Нет! — Ган приблизился, рассеялся необычным золотистым туманом, и в каждом углу, эхом отзываясь в моих мыслях, прошелестело. — Я — воздух, небо, простор! Я волен летать, а не быть привязанным к одному месту! Я могу облететь весь мир, и мне не понадобятся лошади, повозки, корабли и даже ноги… Хочешь, устроим состязание на равнине? — его глаза заискрились, и поневоле заметила, что сейчас он стал похож на того Гана, которого знала с самого раннего детства, когда мы бегали по коридорам Радужного дворца. Однако, так легко сдаться не смогла.
— Вижу, он говорил с тобой и смог переубедить! Да, лорды Нордуэлла способны приковать к своей земле любого!
— Да, — Ганнвер замер в каком-то дюйме от меня, — я говорил с Алэром, он навещал меня в темнице, — брат смотрел внимательно. И в его взгляде не было привычных за годы жизни в Золотом замке усталости и печали, одна забота. — Твой демон предложил мне помощь…
— Помощь? — взвизгнув, подскочила от возмущения. — Рейн помогает только своему Нордуэллу!
— Дослушай! — призрак рассердился, рассеялся, заиграли красные огоньки в тумане, а строгий голос сообщил. — Знаешь, он предлагал мне сбежать, настойчиво так, угрожал даже! И это делалось во имя любви, не ко мне, разумеется! — особенно яркая вспышка у самого лица, и я опять сердито произнесла:
— Не верю! И никогда не поверю, что южный демон был готов обменять Нордуэлл на твою жизнь!
— Север-р-р, — я и не знала, что призраки рычат, отошла на всякий случай. Ган и при жизни со мной не слишком церемонился, не щадил, когда дело касалось моего обучения.
Это своего рода наука, брат знает, как я упряма, но и сам отступать не намерен.
— Она не просила Нордуэлл, — в наш диалог вмешался Рейн, ступил в полумрак, загораживая выход. Но я чувствовала, что смотрит он только на меня.
Отливающие синим глаза, будто кололи меня, не разрешая отвернуться.
— Беккит нужен был я. Север! Я намекал тебе. Нужна была всего одна ночь, когда Кровавая королева и южный демон вместе, в одной постели, и твой брат был бы жив…
Я оказалась не готова к такому повороту событий, растерялась, чувствуя раздвоенность, разобщенность мыслей, где сложно разобраться, чего же желается на самом деле. За меня сказали гордость и вредность:
— Мог бы согласиться! — это Алэру.
— И как бы я после смотрел тебе в глаза? Что бы думал о себе самом? Что бы решили мои люди? — он подошел ближе, почти вплотную, заставляя ощутить жар и мощь своего тела.
Развернулась и бросила Гану:
— А ты мог бы сбежать!
— Ну, да, — брат оставался верен себе. — На сломанных ногах я бы далеко ушел… уполз, цепляясь за ледяную корку сломанными пальцами!
Скривилась, и он испытующе взглянул на меня:
— Понимаешь, что хочу сказать?
Перед глазами какая-то муть, но я сумела кивнуть, усиленно сражаясь с подступающей к горлу тошнотой. Если бы не неожиданная слабость, когда и стоять тяжело, пошла бы и заморозила Беккитту прямо в кровати.
— Это еще не все! — Ганнвер необычным туманом прошмыгнул мимо Алэра.
Жаль, у меня не получится. Встревоженный взгляд супруга замер на моем лице.
— Все хорошо? — полюбопытствовал Рейн, и я сделала нервный кивок.
Он позволил выйти, и я глубоко вдохнула затхлый воздух подземелья, понимая, отчего в нише мне стало дурно.
«Потрясения на сегодня не закончились!» — сказала сама себе, ошалело глядя на то, как Ганнвер обнимает Тэйну.
Кое-что получило объяснение, вот почему Тень так странно вела себя, торопила меня той ночью.
— Вы?..
— Она, — окончательную ясность внес Алэр. — Я отправил Тень в Царь-город, чтобы следить за тобой, а она ослушалась и вместо этого вселилась в тело охотницы из гильдии убийц, чтобы спасти твоего кузена, — выразительно взглянул на Тэйну, и она спрятала лицо на плече Гана.