у тебя надо спрашивать, что это сейчас было? Какого простите … вот это тут все, — повела рукой указывая на место на столе, где только что сидела, — предвосхищу высказывание: да, я была не против. А может мне хочется тоже и любви и ласки, придумать себе самой, что все это настоящее. Что любят меня, а не существо с гордым статусом мирайя. Которую, кстати, засунуть в какую-то глушь хотели с козами и овцами, блеять с ними за компанию. Забота это у него такая…. Может, я не хочу? Не появилось такой мысли в голове? Я не кукла. Я ведь живая. Я чувствую. Думала, приду сейчас, поговорим. Решим все как цивилизованные люди. Хотя куда там…. Вместо этого разговор по принципу ты мне — я тебе. И это вот… ты еще спрашиваешь…аааа…
Я так разошлась, что сила внутри всколыхнулась и прорвалась наружу. Сдерживающие браслеты на руках лопнули и судя по ощущения на ногах тоже. Сила разошлась волной от меня, отбросив к окну папку с листами, что взвились в воздух гонимые силой, так же попало и Деймону, которого откинуло на спинку стула.
Стало легче. Словно пар выпустила. Обернулась, стул укатился к двери, как и другие предметы интерьера. Только стол стоял на месте (не считая рабочего), прикручен наверное к полу. Подтянув телекинезом стул, уселась. Закинула ногу на ногу, скрестила руки на груди, закрыла глаза. «Набедокурила, убери за собой» — правило привитое мне давно, прочно укоренившееся в лесном ските дяди Семы.
Минута и все встало на свои места, а я почти обрела покой.
Деймон молча поднялся и отошёл к неприметному комоду у одного из гобеленов. Оттуда он вытащил запыленную бутыль и пару бокалов из цветного стекла, в которые налил что-то с виду крепкое. Вернулся с ними к столу и протянул мне один.
— Это выдержанный в дубовых бочках самогон из одного отдаленного места. Попробуй, тебе должно понравиться.
— Спасибо, — сказала, краснея и принимая бокал.
Попробовав впечатлилась. Виски. Вкусный виски. Колы бы сюда, хотя, нет, такой вкус умрет в сахаре.
Очень вовремя. Очень.
Сделав несколько глотков, подышав, подумав, обратилась вновь к мужчине, что сидел напротив, попивая тот же напиток.
— Давай так. Не хочешь говорить, ок, хорошо. Шеяна выпусти, пожалуйста, из подземелья и отпусти нас. Не заставляй снова сбегать. Смею напомнить, боги на моей стороне. Это конечно будет дольше и сложней, но все равно узнаю, что это значит. Даже если лягу в тот чертов саркофаг и целыми днями буду там лежать и читать романы все равно узнаю. Меня для чего-то вытащили, значит, я что-то должна сделать, но я не буду ничего делать! Чисто из вредности, слышишь, Мия! Ясно? — это я опять крикнула потолку, в надежде, что Мия услышит.
Все. Теперь все. Точно. Опрокинула в себя остатки виски. Полегчало, основательно. Гул в голове усилился. Это опечалило. Накатила слабость. Потому опустив голову на подставку в виде руки и ладони, я посмотрела на мужчину, что сидел напросив. Задумчивого и хмурого.
— Вопросов пока что больше нет, — ответил на мое излияние после небольшой паузы Деймон. Кремень. Еще один плюсик ему в карму. Сидеть смотреть на это шоу, мало приятного. Затем он пододвинулся чуть ближе и указал на один из листов, — вот этот круг, это очень старая печать. Конкретно этой был запечатан урог. Мой предок. Зовут его Арслан. Именно с его именем сейчас связанно очень много неприятных вещей. Тот от кого пошло проклятье, что меня настигло, как седьмого после него в роду. Я думаю, что именно он является в твои сны, когда они не защищены. Зачем, не знаю, но узнаю. Вот это похож на первый, схема практически повторяется, за исключением этих двух символов. Заменены символы обозначающие "полный" на "частичный", "оковы" на "клетку". Тут и тут.
Он указал на несколько символов, протягивая мне листы как мирный договор. Я приняла его. На сегодня хватит потрясений для его и моей психики, а ведь я еще не завтракала даже.
— Вот этот урога? — спросила я, показывая тот, что увидела в пещере.
— Да. Он разрушен. И в тот день, когда ты прибыла сюда, он был рядом. Я знаю, что он пытается пробиться к тебе во снах. Нурш просветил. Тебе нельзя спать одной или надо принимать зелье из определенного сорта грибов чашуйчатки. И оно, как я знаю, имеется у тебя с собой.
— вот же…Яшка …. — были бы силы на злость, разозлилась бы.
— Он не хотел, чтобы ты осталась одна. В отличие от тебя, он прекрасно понимает, чем может быть опасен урог. Если это урога, чья эта печать я не знаю.
— Твоя. Твоего дракона сдерживает кольцо из этих символов.
— Вот как, — протянул он, забирая у меня лист и впиваясь в него взглядом.
Я же всеми силами пыталась сделать вид, что никакого срыва не было. Что это не я тут устроила истерику с швырянием вещей и одного взятого дракона, не я речь толкнула, достойную премий по литературе, не я чуть не изнасиловала его в реальности, потому что в голове он бедолага… уже. Я усиленно делала вид, что разумна и настроена на компромиссные решения.
— Что с Шеяном?
— Он напал на тебя, чуть не убил, — задумчиво отмахнулся от меня, сосредоточенно рассматривая лист с рунами. Видимо не просто принимая правила игр, а всецело их поддерживая. Точки над «Е» расставлять все равно придется, но сейчас не самое благоприятное для этого время.
— чуть не считается.
— Адалин, — он отложил бумажку и внимательно посмотрел на меня и начал, вкрадчиво, спокойно так, словно ребенку объясняя, — он напал на мою мирайю, на тебя, на глазах у нескольких весьма родовитых эльфов. В этом мире, подобное карается смертью. Безоговорочно, сразу же. Эльфы — народец самый больший из возможных сплетников. Ты хочешь, чтобы я выпустил все еще не до конца восстановившегося нурша, которого отравили редким ядом и который был на пороге смерти. О чем свидетельствовал непроницаемый щит, что его народ выпускает в попытке защититься. И пройти сквозь него могут лишь те, кому он безоговорочно доверяет. Тот, кто возможно сможет выстоять под напором и вырвать из лап смерти. И это ты. И он чуть не убил тебя на моих глазах. С какой стороны не посмотри на это, везде одно и то же. Не могу. Пока. Он еще слаб. Я знаю, что он тебе нужен. И это не прихоть. Видимо, он многому учит тебя и многое объясняет, ты доверяешь ему. Выпущу его