Первая перепись населения, проведенная в 1953 году, установила, что население страны — 594 миллиона человек. Население Китая увеличивалось так быстро, что, казалось, скоро почти все в мире будут китайцами. В 2010 году в Китае жило уже 1,34 миллиарда человек. Но за десять лет население увеличилось всего на 5,7 процента. В соседней Индии население растет в три раза быстрее, чем в Китае!
Китайские руководители ввели в действие самую жесткую демографическую политику в мире. Они разрешили иметь только одного ребенка в семье. За второго родителей бьют по карману, лишают пособий и медицинской помощи. Исключения сделаны только для представителей национальных меньшинств и сельских жителей.
Школьникам объясняют премудрости контрацепции, а вступающих в брак наделяют соответствующими средствами. Китайское общество еще не знает добрачной половой жизни, во всяком случае как массового явления. Счастливые люди, у них все впереди…
Политика оказалась настолько успешной, что страну ждет совершенно необычный демографический кризис. Продолжительность жизни растет, а рождаемость сокращается.
Китай стареет. В 2000 году число тех, кому за шестьдесят, составляло 10 процентов населения. Теперь — 13 процентов. Подростки в возрасте до четырнадцати лет составляли 23 процента населения, а теперь — 17 процентов. К 2030 году каждый пятый китаец будет старше шестидесяти лет, и число работающих начнет сокращаться. Иначе говоря, Китай постареет раньше, чем разбогатеет. В нынешнем столетии Китай станет самым старым государством в мире. Все больше стариков, все больше нужно пенсий. Скоро стариков некому будет кормить, слишком мало останется молодежи, чтобы работать. В Японии тоже происходит нечто подобное, но это богатая страна.
В Китае пенсия — это роскошь, которая распространяется только на небольшую часть работающих в государственном секторе. Большинство стариков ничего не получают. Пенсию платит не государство, а предприятие. Так что о стариках в Китае должна заботиться в основном семья. Женщины не смогут работать, им придется возиться со стариками вместо того, чтобы зарабатывать на жизнь и на собственную старость. Большинство стариков, особенно в деревне, живут за счет детей, а детей все меньше. Так что на селе власти закрывают глаза, если в крестьянской семье не один, а двое детей, особенно если первый ребенок — девочка. Но теперь уже не только государство, но и сами люди хотят иметь поменьше детей, хотя через какое-то время нынешняя молодежь горько пожалеет, что у них только один ребенок. Кто же станет кормить их в старости?
Ограничение рождаемости привело к неожиданному результату. Горожане уже свыклись с тем, что в семье один ребенок. Но если можно иметь одного ребенка, пусть это будет мальчик! Абсолютное большинство предпочитает мальчиков — это будущий кормилец. Беременные женщины просят врачей с помощью УЗИ определить пол будущего ребенка и делают аборт, если выясняется, что ждут девочку. В результате на 100 девочек рождается 118 мальчиков. В развитых странах соотношение другое: на 100 девочек — 107 мальчиков. Юношам просто не хватит невест. Через десять лет каждый пятый китаец останется без жены. Появится поколение холостяков… Правда, иногда рождение девочки родители просто не регистрируют, чтобы иметь право родить еще и мальчика.
Сам Ли Юэфу и его жена выросли в больших семьях, но они совсем не огорчены тем, что у их единственного сына нет ни братьев, ни сестер. «Ребенок должен быть один, — сказал мне Ли. — Тогда у него будет счастливое детство. Родители смогут послать его учиться, лучше всего за границу».
Уже выросло первое поколение китайцев, которые не имеют ни братьев, ни сестер. Такого образованного поколения в Китае еще не было — они владеют компьютером, знают английский язык, играют на пианино, рисуют… Они хотят учиться, но не приспособлены к самостоятельной жизни. Из ста детишек в детском саду, как выяснилось, девяносто играют на пианино, но только десять в состоянии самостоятельно завязать шнурки на ботинках.
Дети вовсе не страдают от того, что у них нет брата или сестры. Им бы пришлось с ними делиться, а так все достается одному. Китайцы считаются самыми бережливыми на земле. Но так ли это? Молодые китайцы расточительны. Они сыты по горло прежними лозунгами о пользе спартанской жизни. Китайцы безудержно тратят деньги, компенсируя себе нехватки прошлых десятилетий.
Молодые китайские родители, выросшие в нищете, хотят, чтобы дети получили все то, чего они сами были лишены. Китайские дети толстощекие, плотные — видно, что их закармливают. Городские дети получают все, что может иметь ребенок в любой стране. В результате они эгоцентричны, им трудно будет привыкнуть к необходимости сотрудничать с другими и делиться с ними. Они не хотят ездить в школьные летние лагеря, где надо работать руками, и удивляются, почему в студенческих общежитиях не предоставляют отдельных комнат. Им нравится беззаботная жизнь, потому что есть родители, которые о них заботятся…
Ли Юэфу купил вместо телевизора и стиральной машины бульдозер. Вкалывал свои восемь часов за баранкой грузовика, а потом пересаживался в жесткое кресло бульдозериста и работал еще восемь часов. «Молодой был, сил много, — вспоминает Ли. — С удовольствием работал. Зато семью стал хорошо кормить. А как еще заработать деньги?»
Социалистическое общество — это общество потребления, которому нечего потреблять. Сегодняшний Китай опроверг эту аксиому. Конечно, если по-прежнему считать Китай социалистической страной. Китай сегодня — это гигантское общество потребления, которое желает получить компенсацию за нищету, полуголодное существование, лишения и унижения всей предыдущей жизни.
Этот реванш осуществляется самым естественным путем — путем зарабатывания денег. Никакая работа не считается зазорной. У китайских колхозников, как и у рабочих, нет отпусков. Они могут отдыхать по воскресеньям плюс семь дней праздников в году. «Для нас воскресений не существует», — объяснил Ли.
Благодаря тому что Ли купил когда-то бульдозер, он со временем заработал и на все остальное. Худой, быстрый, подвижный, он с радостью доказывал мне, что его дом — полная чаша. Выскочил во двор. На улице дул холодный ветер, который пришел сюда из Сибири, но Ли скинул пиджак, оставшись в одной белой рубашке. Он был какой-то возбужденный, и я сначала решил, что он где-то выпил.
— Ваш муж любит выпить? — поинтересовался я у его жены.
— Конечно.
— И много может выпить?
— Два бокала пива или стакан вина.
Пьяных я в Китае не видел. Девушек в баре, куда деревенские парни собираются по вечерам на танцы, тоже спросил:
— Что ребята пьют?
— Пиво, — девушки отвечали спокойно и равнодушно.
Даже немного обидно — у нас на иностранцев и то больше внимания обращают.
— И много?
— Одну-две баночки.
— А драки бывают?
— Нет. У нас вообще редко дерутся. Зачем драться-то?
Ли открыл мастерскую по изготовлению мебели для служебных помещений. Сами искали покупателей, показывали образцы, получали заказы. За овощи в бригаде по итогам года получили по четыре тысячи. А мебельщики за три месяца прибавили себе еще по шесть тысяч.
Ли как бригадиру заработок определяет комиссия — в конце года. А в течение года он имеет право получать не более полутораста юаней в месяц. На двоих с женой — триста. Этого хватает на еду и на самое необходимое. Окончательный расчет — по итогам года. Вышло пять с половиной тысяч. Тогда и делаются большие покупки или деньги кладутся в банк. Банк платит 6,7 процента годовых, что кажется надежным помещением капитала, но инфляция растет, и китайцы боятся девальвации юаня. Так что самое время не копить, а тратить.
Хорошо зарабатывает и его жена. Познакомились они с помощью сватов — так принято. У ее дяди есть друг, который хорошо знает семью Ли. Словом, у вас товар, у нас купец… Она работала водителем грузовика — по совету мужа. Социалистическая эмансипация, как водится, вылилась в умение заставить женщину делать то, что и не всякому мужчине под силу. Когда сын подрос, самоучкой выучилась бухгалтерии, перешла в счетоводы.
Прощаясь, все вместе вышли из дома. Хозяева заперли калитку. Иероглифы на калитке складывались в изречение: «Когда человек талантлив, а земля плодородна, урожай получается богатым».
Ли пошел к соседям. Его жена на велосипеде поехала в контору. Я с завистью смотрел, как она весело крутила педали. В Китае все ездят на велосипедах, бесстрашно лавируя между машинами. Не знаю, что я стал бы делать, если бы жил в Китае. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, самая популярная западногерманская гадалка фрау Бухела между делом нагадала моей маме, что ее сыну следует остерегаться велосипеда. Рассказ о предостережении фрау Бухелы я встретил смехом, обидным для профессионального достоинства гадалки. Но с того времени мой «орленок» почему-то застрял в чулане…