впечатлениями. А это кто лежит? А черт его знает. Запишите, еще один двухсотый…
Перед глазами его промелькнули вспыхивающие блики на воде, всплыла в памяти мелкая рябь от ветерка, прибитые к берегу выбеленные коряги, крокодилами притаившиеся в ряске… Его беспомощное, туго спеленутое тело покачивается на поверхности реки. Его взгляд обращен к небу, скользя по подбрюшьям низких облаков, сквозь которые вдруг выстреливает солнечный луч. Рядом с ним плывет кто-то еще, краем глаза он видит нечто белесое, грузное, распухшее, как туша выброшенного на берег кита. Кто же это может быть? Кажется, этот сон он уже видел. Это что, повтор? Говорят, в ожидании смерти у человека вся жизнь проходит перед глазами. А у него, получается, перед глазами проходят сны? Он почувствовал, что его мягко качнуло, как во сне, и рядом кто-то вскрикнул.
Он вынырнул из марева и почувствовал, что в доме что-то изменилось. В воздухе заклубился запах машинного масла и резины. Затем они услышали звук, похожий на вздох, словно из шарика вышел воздух. Затем потянулся легкий, почти неслышный скрип, почти писк.
Казалось, все остались на своих местах, но что-то изменилось. Они с испугом оглядывали друг друга. И тут он понял, что происходит.
Пол под ними двигался. Это было так, словно кто-то закручивал внутреннее пространство комнаты винтом. Все они двигались синхронно с полом, как если бы они находились на включенной карусели, а вместе с ними поворачивалась мебель с мешками, коробками и прочим хламом. Сердце Антона пропустило пару тактов, когда диван со столом, на котором валялась колода карт и стояла сахарница с чайником, медленно и пугающе проплыли мимо угла. Еще секунду назад он стоял лицом к двери, а сейчас его развернуло так, что взгляд упирался в окно, которое выходило в сад. В голове у него зашумело и к горлу подступила тошнота.
— Смотрите! — взвизгнул иностранец. — Там что-то есть!
Все посмотрели туда, куда он указывал, и увидели странную тень в том единственном свободном углу, который был свободен от мебели. Узкий сегмент тени расходился, как разведенные ножницы, пока не превратился в черный вырез, по форме напоминающий равносторонний треугольник.
Антон с трудом тронулся с места. Ощущение было, что ноги его залило свинцом. За ним бросились остальные.
В треугольном проходе виднелись ступени из листового металла, круто уходящие вниз и пропадающие в темноте. Разрез плиты, на которой покоился пол, напоминал слоеный пирог из дерева и металла, скрепленный широкими стальными полосами. С того места, где стоял Антон, были видны закрепленные под углом радиальные балки, которые, по всей видимости, удерживали основание этой чудовищной конструкции.
И тут он окончательно осознал, что у них получилось. Вход открыт. Тот ход, которым ушел Феликс.
Богиня первой пришла в себя.
— Сначала дед, — скомандовала она. — Потом рыжий, — она ткнула пистолетом в иностранца.
— Теперь ты получила все, что хотела, — сказал он, лихорадочно соображая, сколько времени осталось — минута-две? — Ты обещала, что отпустишь нас, как только найдем вход…
Богиня резко повернулась к нему. Он почувствовал, как в его грудь, прямо посередке нарисованной на футболке Эйфелевой башни, воткнулось дуло пистолета.
— Лезь в дыру, — холодно сказала она. — Раскудахтался… Когда придет время, тогда и отпущу.
Внезапно они услышали голос Надежды.
— Я думаю, что уходить надо всем, — тихо произнесла она.
Антон с удивлением посмотрел на девушку. Она нахмурилась, и на ее бледном лице проступили розоватые пятна.
— Лично я точно не собираюсь тут оставаться, — сказала она. — Теперь я знаю, что Феликс находится там, внизу. Живой он или мертвый, что бы не произошло, я должна быть рядом с ним.
Она помолчала и добавила:
— И я узнала об этом только благодаря тебе. Без тебя у меня ничего бы не получилось. Кажется, в последнее время я вела себя как дурочка… Но я многое передумала. Поэтому я хочу, чтобы ты остался с нами. Давай найдем Феликса вместе. Пожалуйста!
Он стоял в замешательстве, когда кто-то вскрикнул:
— Исчезает!
Он вдруг понял, что пол пришел в движение, теперь уже в обратную сторону. Сантиметр за сантиметром черный вырез уходил в зазор под плинтусом, а вслед за ним одна за другой исчезали из вида ступени, пропадая в темноте.
Очевидно, механизм был спроектирован таким образом, что выход открывался лишь на несколько минут, а после чего срабатывала команда на закрытие.
— Ну! — заорала Богиня.
Кряхтя и придерживая рукой шляпу, Уссольцев опасливо, как купальщик в ледяную прорубь, спустил в проем одну ногу, потом вторую. Как только венчающая его голову шляпа скрылась из виду, следом неловко полез иностранец, спотыкаясь и припадая к лестнице всем телом.
Антон зачарованно смотрел, как уменьшается проход, скрываясь под стеной. Еще несколько секунд — и вход в таинственное убежище закроется, очевидно, навсегда.
— Подождите! — вдруг сказала Надежда и бросилась к столу.
Богиня в бессильной ярости следила, как она хватает коробку со стеклянными контейнерами и возвращается, прижимая ее к груди, как нечто драгоценное.
— Давай же!
Она чуть не силком затолкала Надежду вместе с коробкой в проход, который к этому времени сократился чуть ли не вполовину.
Антон прыгнул следом, кубарем пролетев несколько ступенек и приземлившись на чьи-то плечи. За ним змеей проскользнула Богиня. Под тяжестью нескольких тел металлическая лестница загудела, вибрируя. В тот же момент к ним донесся грохот слетевшей с петель двери. Сквозь узкую щель сверху к ним просочился ослепительный луч, молнией озарив их искаженные лица. Затем, почти без паузы, раздался оглушительный хлопок, так что даже в этом их неожиданном укрытии от звукового удара у всех поголовно заложило уши. Трудно представить, что случилось бы с их барабанными перепонками там, наверху, не успей они вовремя скрыться.
Через секунду свет померк, и на них навалилась тишина.
Глава 20
Подземная крепость
Он потряс головой, пытаясь прийти в себя.
Не считая звона в ушах, тишина вокруг была поразительной. Наверное, так ощущают себя те несчастные, которых по приговору инквизиции замуровывали в стене. С того момента, как вращающийся пол отрезал беглецов от внешнего мира, ни единый звук не просочился сверху. С неожиданным для самого себя злорадством Антон вообразил физиономии бойцов, вломившихся в пустой дом и таращащихся сквозь баллистические маски на унылую обстановку, все эти ветхие кресла с вытертой обивкой, тумбочки-этажерки, продавленный диван, оцинкованный тазик на стене, велосипед без заднего колеса, узлы, тюки, коробки, и… никого. Вот уж ребята удивятся. А уж как «борцу» влетит от начальства за то, что гонял впустую спецгруппу в полной боевой… Хотя, за этого