а ведь в этом ремесле я лучший из лучших, а моя должность отворяет передо мной двери спецхранов и спецфондов, за доступ в которые обычный любитель порыться в архивах даст откусить себе руку! К тому же гермесиане умели маскироваться как никто другой. Едва ухватишься за существенный след, как он отваливается подобно хвосту ящерицы… Только потянешь за ниточку, как она обрывается и все приходится начинать сначала. Работа изнурительная, но она приносит плоды. Постепенно передо мной открылась поразительная картина деятельности гермесиан на нашей земле. Год за годом я изучал их повадки, хитрости, приемы и методы. Мне открылся потаенный ход их замыслов, секретные знаки и жесты, аллегории и иносказания, маски и личины. Другими словами, я по крупицам собрал гермесианский мир и постиг его, как если бы стал его преданным адептом… И за этот мой труд вселенная наградила меня самым ценным, что только я мог пожелать.
Он окинул всех взглядом, и хотя глаза его были спрятаны за стеклами очков, Антон не сомневался, что они горят торжеством.
— От всей этой истории с Мелогорской Скрижалью, как серой от дьявола, за версту несет самым откровенным гермесианством! Наиболее меня поразил экслибрис, в котором присутствует жезл с крыльями — это так называемый кадуцей, посох Гермеса, где скрещенные змеи символизируют двойственность мироздания. Одного кадуцея, важнейшего знака гермесиан, было достаточно, чтобы у меня заиграла в жилах кровь… Можете себе представить, что я чувствовал, когда выяснилось, что сама книга до отказа заполнена всей характерной для секты символикой, начиная от Гермеса Трисмегиста и заканчивая Философским Камнем, он же великий магистерий, красная тинктура или пятый элемент, универсальное лекарство, квинтэссенция мудрости и просветления, безумная цель всех гермесиан.
— Это тот, что с помощью магии превращает металлы в золото? — осторожно спросил Антон.
— Если быть точным, речь идет не столько о магии, сколько об изменении свойств металла, что гораздо ближе к науке, чем к колдовству. Алхимики, а вслед за ними и гермесиане, полагали, что металлы можно улучшить, то есть из олова получить серебро, из серебра золото, и так далее. Они называли этот процесс трансмутацией.
— А что означают Верхний и Нижний миры? Стебель? Белая Кровь?
— Некоторые из их этих символов мне встречаются впервые, — признался историк, — хотя деление мироздания на верх и низ довольно типично… Впрочем, не следует понимать все написанное гермесианами буквально. Любой такой текст суть ребус, шутливое иносказание с элементами самопародии. Гермесиане недолюбливали пафос и приветствовали иронический подход к познанию мира. Другими словами, им равно присущ как шутовской колпак, так и мантия ученого. Их стихия — пародия и перевертыши, они обожают носить чужие маски и личины, что помогает им сохранить в неприкосновенности свою истинную сущность. По этой причине их труды часто остаются незамеченными и пылятся в архивах как нечто непонятное и малоценное, потому что не соответствуют измышленным критериям учености…
Антон вздрогнул, вспомнив исследование о белокровице, который Чурилову отсоветовали показывать кому бы то ни было. Тяготение к мистицизму, как высказался лейтенант Решкин. Выводы признаны ненаучными, по словам Надежды. Ну, если всерьез употреблять термины вроде энергетического озера, то не стоит ожидать одобрения научного сообщества. Получается, что Чурилов и есть один из этих… гермесиан?
Все произошедшее со времени его появления в Велесово озарилось под другим углом. Как пузыри со дна омута, в памяти принялись всплывать разнообразные детали, которые до того ускользали от его внимания.
— Я все же не понимаю, какие цели преследовала эта секта? — осторожно спросил иностранец. — В чем состояла их идея?..
Уссольцев повернулся к нему.
— Если угодно, по своей природе гермесиане были прогрессисты. Их идеология сформировалась в темное время реакции, когда общество страдало от мракобесия, а служить чистой науке значило в определенной мере подвергать свою жизнь смертельному риску. Гермесиане поставили своей целью способствовать неуклонному движению прогресса, приспосабливать мир к новым открытиям. В современной терминологии они были продюсерами научного просвещения, незаметными, но безгранично влиятельными.
— Так значит, граф Гермес Велесов… — дрожащим голосом начал иностранец.
— …член гермесианского братства самого высокого уровня посвящения! — закончил за него историк. — Тщательно изучив историю клана Велесовых, я могу с уверенностью утверждать, что все устройство его жизни, его достижения, положение в обществе, социальные связи и жизненные устремления абсолютно типичны для просвещенного гермесианина, посвятившего себя строгому распорядку, высокой цели и науке на благо человечества.
— Позвольте, — неожиданно запротестовал Патрик. — Я нисколько не сомневаюсь, что граф был великим человеком, но… он был сумасброд, безумный картежник, как считается, любитель выпить…
— Чудовищное заблуждение! — оборвал его Уссольцев. — Как я уже говорил, гермесиане используют самые разнообразные маски и личины, чтобы скрыть свое истинное «я», а имитация пороков и других слабостей не самая последняя из них… Это, как говорится, военная хитрость. Иногда выгодно считаться слабым и уязвимым для того, чтобы дезинформировать врага. А врагов у гермесиан было предостаточно за всю историю их существования. Существует теория, что именно поэтому они строили собственные убежища, неприступные крепости, вход в которые был замаскирован со всей тщательностью. Мы называем их гермесианскими цитаделями.
— Цитаделями… — пробормотал Антон.
— По разным сведениям, гермесианские цитадели представляют собой сложные архитектурные конструкции, включающие жилые и служебные помещения, оборудованные по последнему слову техники, а также запасы воды и пропитания, лекарств, одежды, предметов быта — всего, что может потребоваться члену братства для многолетнего существования в автономном режиме. Гермесиане строили свои цитадели в самых малозаселенных, недоступных местах — в ущельях, глухих лесах, посреди степей, у истоков далеких рек. Некоторые из убежищ могли иметь привычную нам архитектуру и размещаться в многонаселенных городах, но обладать потайным входом, другие напоминали бункеры и прятались глубоко под землей…
— Минутку, — встрепенулся Антон. — А про станции там нигде не сказано?
— Что? — удивился тот. — Какие еще станции?
— Да, есть тут одна теория… — он замялся, сомневаясь, стоит ли посвящать гостя в дикую историю с отрезанными пальцами.
На лбу старика образовались глубокие морщины. Некоторое время он размышлял, шевеля седыми бровями.
— Боюсь, что ни о чем подобном я не слышал, — наконец, сказал он. — Однако, я с удовольствием выслушаю вас, если…
— Простите, — опасливо сказал иностранец, озираясь. — Если граф Велесов принадлежал этой, как как вы говорите, секте, то где находится его собственная, э-э-э… цитадель?
Маргарит Петрович поднял трость и ударил ею о пол с такой силой, так что в кухонном шкафу звякнула посуда, а на столе подпрыгнул заварочный чайник с отбитой ручкой.
— Здесь! — произнес он. — Друзья, гермесианская цитадель находится прямо под нами. Если угодно, я могу предоставить убедительные доказательства, что…
Внезапно заговорила Надежда.
— Достаточно! — глухо произнесла она. — Не нужно уже