— Фиона, пожалуйста, мы действительно хотим тебе помочь, — очень медленно и с чувством произнесла я, пытаясь пробиться к ее разуму. — То, что делает с тобой месси Улеана, — это неправильно, отвратительно, более того, преступно! Она торгует твоим телом без твоего позволения.
— С моего на то позволения, — тихо исправила меня Фиона. Тяжело вздохнула: — В том-то и беда, что я разрешила ей это.
До меня донеслось изумленное хмыканье не сумевшего сдержать своих эмоций Лоренса. Он продолжал слушать наш разговор, хоть и стоял достаточно далеко от нас. Ну и слух! Хотя, скорее всего, он воспользовался чарами, чтобы на время улучшить его.
Благодаря небесам Фиона была настолько занята своими переживаниями, что не обратила на это никакого внимания.
— То есть? — переспросила я, решив, будто ослышалась. — Как это — ты разрешила ей?
— Я выполняю приказания месси Улеаны по доброй воле, — еще тише проговорила Фиона, еще ниже опустив голову. — И не имею права отказать ей ни в одном желании. Никакими наркотиками она меня не потчует, если под дурман-травой вы подразумевали именно это.
— Но почему?! — потрясенно воскликнула я. — Почему ты это делаешь?
— Потому что, — выдохнула Фиона, и слезы опять градом покатились по ее щекам. Однако она все-таки завершила фразу: — Потому что она выкупила мою жизнь у бога-демона.
Я ничего не поняла в ее объяснении. Как это — выкупила жизнь? При чем тут бог-демон? Нет, без помощи Лоренса мне точно не разобраться!
— Полагаю, вы родились в окрестностях Грийских гор? — спросил тот, словно понял мое затруднение. Отвернулся от окна и с искренним сочувствием посмотрел на девушку.
— Да, — скорее прочитала я по губам, чем услышала ее ответ.
— Что же, это многое объясняет. — Лоренс недовольно покачал головой.
— Лично для меня это ничего не объясняет! — капризно заявила я. — Что все это значит? При чем тут горы какие-то?
— Грийские горы — эта северная окраина нашего королевства, — негромко начал Лоренс, прежде убедившись, что Фиона не торопится ответить на мои вопросы. — В принципе, я мог бы догадаться и раньше. Внешность у Фионы истинной северянки. Но, если честно, горы лишь формально считаются нашей территорией. Население, конечно, платит подати королю, и там даже есть свой наместник, однако он, по большому счету, ничего не решает, более того, редко когда осмеливается высунуть свой нос из замка. Слишком… хм-м… своеобразные люди там проживают. И слишком своеобразные традиции они блюдут.
Я нахмурилась. Ничего не понимаю! На что Лоренс намекает? Если Грийские горы принадлежат нашей стране, то там должны действовать наши законы, разве не так?
— В тех краях поклоняются богу-демону наравне с другими богами, — прямо сказал Лоренс. — То бишь приносят ему жертвы. А какие жертвы может потребовать бог смерти? Только человеческие.
— Не может быть! — потрясенно выдохнула я. — Ты шутишь, должно быть. Человеческие жертвоприношения запрещены в нашей стране.
— Как я уже сказал, Грийские горы могут считаться нашей территорией лишь формально, — напомнил мне Лоренс. — Король терпит такое положение лишь потому, что налоги поступают в казну регулярно. К тому же его величество прекрасно понимает: если он вздумает навести порядок в тех краях, то рискует ввязаться в очень долгую, очень жестокую и почти наверняка проигрышную войну. Эти горы практически непроходимы для чужестранцев. На неприступных каменных перевалах несколько человек могут удерживать целую армию.
— Ну и что? — резонно возразила я. — Фиона сейчас здесь, в Бристаре, а не там. Да, пусть месси Улеана выкупила ее жизнь у бога-демона, хотя я по-прежнему не понимаю, что это значит. Пусть скажет ей спасибо и пошлет куда подальше. Сейчас-то она живет в столице, а у нас, смею напомнить, рабства вроде как не существует.
— Ты не понимаешь, — опять заговорила Фиона, как-то незаметно отказавшись от официального тона. — Я — дочь своего народа. Я обязана чтить его законы и его обычаи, иначе меня покарает демон.
Я крепко зажмурилась и со свистом втянула в себя воздух, силясь успокоиться и не взорваться возмущенным криком. Час от часу не легче! Теперь еще какие-то карающие демоны появились!
— Я все объясню. — Фиона притронулась рукой к моему плечу, и я открыла глаза. Девушка грустно улыбнулась, глядя на меня. Негромко сказала: — Ты была добра ко мне, поэтому я постараюсь удовлетворить твое любопытство. На самом деле мои родители, если можно так сказать, принадлежат к элите горцев. Отец — глава одного из крупнейших воинских кланов. У нас принято, что если первой у прирожденного воина рождается дочь, то в возрасте месяца ее отдают богу-демону. Жрец приносит ребенка в жертву на глазах всего клана. Считается, что это задобрит бога и тот будет оберегать воинов в битвах, не допуская лишних жертв. Подробности ритуала позволь оставить при себе. Убийство есть убийство, как бы красиво ни выглядел со стороны обряд. Но в редких случаях жизнь ребенка возможно обменять на жизнь чужестранца, если он взойдет на алтарь добровольно. Месси Улеану в той поездке сопровождал верный слуга. Совсем старик уже, больной и немощный. Полагаю, она с самого начала рассчитывала попасть на такой ритуал, поэтому позаботилась о нужном сопровождающем. Естественно, несчастный слуга пришел в ужас, когда узнал, что станет свидетелем убийства ребенка. Он был благородным человеком, прекрасно понимал, что дни его жизни все равно сочтены. И с радостью согласился заменить меня на алтаре. Думаю, вряд ли он знал, как именно месси Улеана воспользуется его благородством. Так или иначе, но она выкупила мою жизнь у бога-демона. По нашим законам с того самого мига я стала принадлежать ей. Я обязана выполнять все ее желания, иначе бог-демон жестоко покарает мой клан. Поэтому… — Фиона запнулась и горько поджала губы. Глубоко вздохнула и через силу продолжила: — Месси Улеана рассказала мне, кем я являюсь на самом деле, в тот день, когда я уронила первую кровь. По ее словам, я стала девушкой, то есть теперь должна отплатить ей за доброту и спасение. Через неделю после этого она познакомила меня с тем, кто купил у нее мою девственность.
Я приложила пальцы ко рту, сдерживая гневное ругательство, так и рвущееся с моих губ. Сколько же ей тогда было? Двенадцать, тринадцать? Какая мерзость!
— Нет, он был очень хорошим и добрым, — заметив мою реакцию, поторопилась добавить Фиона. — И ждал целых три года. Мне было шестнадцать, когда он сделал меня женщиной. Честное слово, за это время я влюбилась в него. Думала, что он заберет меня от месси Улеаны и мы будем счастливы вместе. Так и было… где-то месяц или два. Затем однажды в своей спальне я обнаружила его приятеля, который, нагло ухмыляясь, сказал, что Ричард проиграл меня в карты. — Фиона сделала паузу и добавила себе под нос, ни к кому, в сущности, не обращаясь: — Стоит заметить, Ричард постоянно проигрывал, а платить по его долгам приходилось мне. Частенько должники заявлялись по двое-трое. В этом случае Ричарду нравилось наблюдать за тем, что и как они делали со мной… А потом он и вовсе вернул меня домой, заявив, что я ему надоела. Через неделю месси Улеана подыскала мне нового поклонника. Потом еще и еще одного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});