— Ммм, — улыбнулась она.
— Она состоит из встреч и расставаний. Каждый день люди приходят в твою жизнь, ты говоришь им «доброе утро», потом говоришь «добрый вечер», некоторые остаются на несколько минут, некоторые — на несколько месяцев, некоторые — на год, другие — навсегда. Кто бы это ни был, вы встречаетесь, а затем расстаетесь. Я очень рад, что встретил тебя, Элизабет Эган, я благодарен за это судьбе. Думаю, я стремился к тебе всю жизнь, — прошептал он. — Но теперь нам пришло время расстаться.
— Ммм, — сонно пробормотала она. — Не уходи.
Теперь он был с ней в комнате, они гонялись друг за другом, брызгались краской, дразнили друг друга. Она не хотела, чтобы он уходил, ей было так весело.
— Я должен уйти. — Его голос прервался. — Пожалуйста, пойми.
Его тон заставил ее остановиться. Она уронила кисть. Кисть упала на пол и оставила красное пятно на новом белом ковре. Она подняла на Айвена глаза, его лицо сморщилось от грусти.
— Элизабет, я полюбил тебя в тот момент, когда впервые увидел, и я всегда буду любить тебя.
Она почувствовала, как он целует ее под левым ухом, так нежно и чувственно, что ей захотелось, чтобы он не останавливался.
— Я тоже тебя люблю, — сонно сказала она.
Но он остановился. Она оглядела комнату, всю в брызгах краски, но его нигде не было, он ушел.
От звука собственного голоса она открыла глаза. Она что, только что сказала «я тебя люблю»? Она оперлась на локоть и обвела спальню сонными глазами.
Но спальня была пуста. Она была одна. Солнце вставало над горными вершинами, ночь кончилась, начинался новый день. Она закрыла глаза и снова уснула.
Глава сороковая
В воскресенье утром, через неделю после той ночи, Элизабет слонялась по дому в пижаме, волоча обутые в тапочки ноги из комнаты в комнату. Она останавливалась в дверях каждой комнаты, заглядывала внутрь и искала что-то, хотя не до конца понимала, что именно. Ни одна из этих комнат не давала ей ответа, и она шла дальше. Грея руки о чашку с кофе, она неподвижно стояла в холле, пытаясь сообразить, что ей теперь делать. Обычно она двигалась не так медленно, и голова у нее никогда раньше не была так затуманена, но теперь в Элизабет появилось много такого, чего никогда не было раньше.
Дело было не в том, что ей нечем заняться: нужно было вылизать дом от пола до потолка, как она это делала раз в две недели, да и проблема с детской комнатой в гостинице все еще оставалась нерешенной. Винсент и Бенджамин не отставали от нее всю неделю, она спала еще меньше, чем обычно, потому что у нее не возникало никаких идей по оформлению этой комнаты, а так как она была перфекционисткой, то не могла начать работу, не имея в голове четкой картины того, как это будет выглядеть. Передать это задание Поппи значило признать свое поражение. Она была талантливым профессионалом, но весь этот месяц чувствовала себя школьницей, которая обходит стороной ручки и карандаши и избегает ноутбука, лишь бы не делать домашнее задание. Она искала способ отвлечься, достойный повод, который вытащил бы ее из бессмысленного кризиса, в котором она оказалась.
Она не видела Айвена со своей вечеринки на прошлой неделе, он не звонил, не писал — ничего. Как будто он исчез с лица земли, и, хотя она злилась, она чувствовала себя одинокой. Она скучала по нему.
Было семь утра, и из детской доносились звуки мультфильмов. Элизабет прошла по холлу и заглянула туда.
— Ты не против, если я к тебе присоединюсь? — Ей захотелось добавить: «Обещаю, что не буду ничего говорить».
Люк удивленно взглянул на нее, но кивнул. Он сидел на полу, вытянув шею, чтобы видеть экран телевизора. Ему было явно не слишком удобно, но она решила промолчать и не делать ему замечаний. Она опустилась на набитую бобами подушку и поджала ноги.
— Что ты смотришь?
— «Губка Боб Квадратные Штаны».
— Какая губка? — Она засмеялась.
— «Губка Боб Квадратные Штаны», — повторил он, не отрывая глаз от экрана.
— О чем это?
— О губке по имени Боб, который носит квадратные штаны, — захихикал он.
— Хороший мультик?
— Угу. — Он кивнул. — Хотя я уже два раза его видел. — Он рассеянно сунул в рот ложку хлопьев «Райе криспиз», и по подбородку у него потекло молоко.
— Зачем же ты опять это смотришь? Почему бы тебе не выйти на свежий воздух и не поиграть с Сэмом? Ты все выходные провел в комнате.
Ответом ей была тишина.
— Кстати, а где Сэм? Он уехал?
— Мы с ним больше не друзья, — грустно сказал Люк.
— Почему? — удивленно спросила она, ставя на пол чашку с кофе.
Люк пожал плечами.
— Вы поссорились? — осторожно спросила Элизабет.
Люк покачал головой.
— Он сказал тебе что-то обидное?
Он снова покачал головой.
— Ты его разозлил?
Еще одно покачивание головой.
— Что же тогда произошло?
— Ничего, — объяснил Люк. — Однажды он сказал мне, что больше не хочет быть моим другом.
— Ну, это не очень приятно, — мягко сказала Элизабет. — Хочешь, я поговорю с ним и узнаю, что случилось?
Люк пожал плечами. Повисла пауза, во время которой он продолжал смотреть на экран, погруженный в свои мысли.
— Знаешь, Люк, я понимаю, каково это — скучать по другу. Ты ведь знаешь моего друга Айвена?
— Он был и моим другом.
— Да, — улыбнулась она. — И я по нему скучаю. Я тоже не видела его всю неделю.
— Да, он ушел. Он сказал мне об этом, ему теперь нужно помогать кому-то еще.
Глаза Элизабет округлились, а внутри поднялась волна гнева. У него даже не хватило смелости попрощаться с ней.
— Когда он с тобой попрощался? Что он сказал? — Увидев на лице Люка испуганное выражение, она сразу же прервала поток вопросов. Ей пришлось напомнить себе, что ему всего шесть лет.
— Он попрощался со мной в тот же день, когда попрощался с тобой. — Люк говорил с ней так, словно она сошла с ума. Его лицо сморщилось, и он смотрел на нее так, будто у нее было десять голов. Если бы не ее состояние, она бы посмеялась над его видом.
Но ей было не до смеха. Она сделала паузу и задумалась на мгновение, а потом взорвалась:
— Что?! О чем ты говоришь?
— После праздника в саду он пришел в дом и сказал мне, что его работа с нами закончена, что он снова станет невидимым, как и раньше, но все равно останется неподалеку, и это значит, что у нас все хорошо, — жизнерадостно проговорил он и снова стал смотреть мультфильм.
— Невидимым. — Элизабет произнесла это слово так, как будто у него был плохой вкус.
— Ага, — прощебетал Люк. — Ну, люди же не просто так называют его воображаемым, правда? — Он хлопнул себя по лбу и упал на пол.