на ночь, а то тоже захотелось развлечься. Она заглотила таблетки, запила вином и пошла переодеваться.
– Глеб, – уже под утро потрясла его Маша.
Они перебрали с алкоголем, сексом, он так и заснул на ней. Глеб встрепенулся.
– Что случилось? Я тебя раздавил, детка?
– Я привычная, но там кто-то кричит внизу.
Глеб поднял голову, действительно, внизу кричали. Он слез с Маши. Что там стряслось? Елена вроде одна была, и небеременная.
– Пойду посмотрю.
Глеб начал одеваться.
– Я с тобой.
Открыв дверь, они услышали, что кричит и плачет Елена.
– Хватит, не надо!!!
Глеб бегом начал спускаться вниз, Маша, набросив его халат, за ним. На ступеньках Глеб остановился. Елену насиловали. Она стояла раком, один душил её за шею ремнём, запихав ей в рот свой член, она задыхалась, по подбородку текли слюни и слёзы, второй развлекался с ней, жёстко насилуя её в зад. Кровь, хрипы Елены говорили о том, что она вовсе не даёт на это согласие. Рядом валялись окурки, травка, бутылки, использованные презервативы.
– Отошли от неё, – вмиг протрезвев, жёстко и громко сказал Глеб.
– Опа-па, ты не одна? Идите к нам, устроим групповушку. Эй, рыженькая, скорее иди сюда. Брюнетки у вас в доме не прячется? Славное трио бы получилось, как в известной группе: блондинка, брюнетка и рыжая.
Они заржали, но Елену пока оставили в покое. Глеб закатал рукава толстовки.
– Сами покинете частную территорию или помочь? – поднял он бровь.
– Э, нет, она нас сюда пригласила, мы её угостили, надо расплатиться.
– Расплатилась уже, я вижу. Давайте отсюда.
Тот, который душил Елену, подошёл к ней, пнул в живот, демонстративно расстегнул свои штаны и с силой раздвинув ей ноги, вошёл в неё. Она закричала. Глеб налетел на него, с силой отшвырнув, ударив ногой в набухшее мужское достоинство, парень согнулся, Глеб одним приёмом уложил его на пол, продолжая добивать. Елена сжалась в комок, пытаясь на себя натянуть чехол от дивана. Второй парень, не пытаясь помочь другу, пошёл на Машу. С наглой ухмылкой, он подошёл к ней, сдёрнул халат, одной рукой схватил за шею, второй начал мять грудь. Глеб оставил первого и бросился к ней на помощь. Но у второго был кастет или что-то подобное, и он ударил им Глеба по лицу, рассекая бровь, и в солнечное сплетение, Глеб, закашлявшись, согнулся. Однако Маша воспользовалась моментом, выскользнула, и схватив пустую бутылку, треснула мучителя по голове, тот грузно повалился. Маша треснула его по башке ещё раз, невозмутимо подняла халат и надела на себя. Глеб всё еще стоял, согнувшись, опёршись руками на свои колени.
– С тобой всё в порядке? – спросила она Глеба.
Глеб, сплюнув, утерев кровь с лица, кивнул.
– Чего с этими будем делать?
– Полицию вызовем, скажем попытка ограбления. Только надо траву убрать и прочее.
– Ковёр скатаем, делов-то. И штаны надо тому застегнуть, а то странная попытка ограбления. Этим я займусь.
– Денег ментам отсыплю, чтобы вопросов не возникало лишних.
– Как маму зовут?
Глеб опять сплюнул.
– Лена.
Маша кивнула и подошла к лежащей на диване Елене, та вся дрожала.
– Сильно помяли? – спросила она.
Елена кивнула и заревела. Маша налила в стакан коньяк и, подержав её голову, помогла выпить. Зубы Елены стучали о стакан, но она выпила всё.
– Сможешь до ванны дойти? Я помогу. Тебя надо помыть и обработать.
Лена опёрлась о Машу, и они поплелись в ванную комнату. Глеб нашёл в гараже верёвки, связал парней, вызвал полицию, и пока они ехали, скатал ковёр и оттащил его. Получив значительную сумму денег, полицейские даже особо ничего спрашивать не стали, парни, действительно, были обкурены и пьяны, а то, что нет следов взлома, на это глаза закрыли. Они их погрузили в машину и увезли.
Маша помогла Елене вымыться, та немного стала приходить в себя. Маша принесла в ванну аптечку и стала обрабатывать раны.
– Ты такая милая, – сказала Елена, – но почему-то мне кажется, что мы с тобой по одной дорожке шли. Ты же из наших?
Маша равнодушно продолжила промокать рану. Елена зло рассмеялась.
– Глебу везёт, мать – жрица любви, девушка тоже. А всегда морду от меня воротил.
Маша сильно нажала на рану, Елена вскрикнула.
– Или ты за деньги с ним стонала наверху?
Маша отбросила примочку.
– За выпивку. Если тебя это интересует, с твоим сыном мы – давние любовники. А моё прошлое тебя не касается, твоей невесткой мне не быть. Вижу, тебе стало лучше? Дальше сама. Глеб как раз сейчас разобрался с ментами, и мы, пожалуй, вернёмся в нашу постель.
Маша вышла из ванной. Глеб был на кухне, пил виски и курил. Маша отобрала у него сигарету, затянулась и вернула обратно. Она намочила полотенце, достала из холодильника лёд и приложила Глебу к лицу.
– Мне тоже плесни виски. Ну и гадкая у тебя мамаша.
– Ничего не говори, я и так знаю.
– Хорошо, что я была с тобой в этот момент, а не другая – с тонкой душевной организацией. Меня то сложно чем-то удивить, – говорила Маша, обрабатывая рану.
– Моя мамаша смогла бы и тебя удивить. Я у неё не так давно роды принимал, вернее выкинула она мёртвый плод, а я оказался рядом, пришлось, сука, помогать.
Маша опустила примочку, хлебнула из стакана и снова отобрала сигарету.
– Как ты ещё не сдвинулся? Тут можно после такого и пидором стать.
Глеб закашлялся.
– Нет уж, уволь. К этому меня ничто не приведёт.
– Ну, с другой стороны, хоть деньги есть. У меня вот ни мамаши, ни денег, ни жилья. Ладно, вроде кровь остановили, жить будешь, бери бутылку, пошли в кроватку, я тебя пожалею и все твои синяки заглажу.
– Спасибо тебе за всё, – прошептал Глеб и привлёк к себе, запустив руки ей под халат, кушак развязался и вот он уже ласкает полностью обнажённую Машу.
За спиной опять раздался кашель. Как привидение в белом халате на кухню приползла Елена, чтобы выпить.
– Ребята, вы опять тут? Вам второго этажа мало? Там хоть затрахайтесь. Между прочим, из-за вас всё. Возбудили, пошла искать приключения.
– И нашла, на свою задницу. Маша, пойдём.
Проснулись они поздно, Елены в доме уже не было. Глеб запер ворота дома изнутри, чтобы никто к ним не смел являться, и наконец смог расслабиться со своей подругой.
А через несколько дней, когда Глеб вышел из спортзала и сев в машину, собираясь ехать домой, ему позвонил незнакомый номер.
– Волкова Елена Витальевна, кем вам приходится?
Этого еще ему вечером не хватало,