чаю не помешает, — вежливо прижала я её к дивану. — Вы давно ели?
— Завтракала. Думала с внуком отобедать, а тут вон какой “подарочек” он притащил!
— Как притащил, так и утащит. Вы, главное, не напрягайтесь. Я на ваше добро не покушаюсь, а все слова Ильи Андреевича не больше, чем фантазии великовозрастного мальчика. Если бы знала заранее, что вот так он обустроит поездку сюда, то в приюте осталась. Я не совсем идиотка, чтобы не понимать, что гусь свинье не товарищ. Если что, то по-свински поступил ваш внук. По отношению к нам обеим. Так что расслабьтесь: моей ноги в вашем доме больше не будет.
— Он всегда непутёвый был, — вздохнула старушка. — Но впервые, чтобы вот так. Ты науськала?
— Елизавета Васильевна тут ни при чём, — попытался заступиться за меня Елецкий. — Это было моё решение. Пусть и принято спонтанно, но я не жалею ни об одном своём слове. И подтверждаю, что всеми силами намереваюсь добиться расположения Елизаветы…
— Замолчите! — перебила его я. — Решили родную бабушку окончательно в гроб вогнать? И вообще! Оставьте нас, Илья Андреевич, вдвоём. Я сюда прибыла помочь Екатерине Михайловне, а от вас пока лишь одни неприятности.
— Выйди, Илья, — впервые согласилась со мной княгиня. — Видеть тебя сейчас не желаю.
Оставшись одни, мы устроили с Екатериной Михайловной настоящую молчаливую битву. Гляделки продолжались достаточно долго, но ни одна из нас не сдалась, не отвела взгляд. Очень сложная бабушка! В этом маленьком теле столько внутренней силы и характера, что может хватить на несколько неслабых мужчин. Она словно остро отточенная спица. Стальная, несгибаемая, опасная.
— Строптивая больно, — первой подала голос княгиня, — но лжи в тебе не чувствую. Так уж и быть, сегодня ночуй у меня, а завтра уезжай. И из приюта тоже. Нечего около моего внука вертеться.
— Благодарить не буду, так как к вам в гости не напрашивалась. И из лечебницы готова в любой момент съехать, но не в моей это власти. Так что обращайтесь напрямую к церковным службам или моему опекуну, графу Станиславу Альбертовичу Бровину. Он оплачивает лечение в стенах вашего заведения. У меня дома чёрт знает что творится, пока я тут с вами прохлаждаюсь.
— А ну рассказывай!
— Екатерина Михайловна. Давайте сразу договоримся, что: либо на “вы” общаемся, либо никак. Я понимаю, что вы старше и по возрасту, и по титулу, только я тоже имею самоуважение и дворовой собачкой откликаться на любые обращения не намерена.
— Хорошо, Елизавета… — замялась она, явно забыв моё отчество.
— Озерская Елизавета Васильевна. Можно и просто Елизавета, но без тыканья. Но вначале я бы хотела послушать ваш рассказ. Мне необходимо понять причины вашего недуга.
— Всё равно лечить думаешь? — криво усмехнулась Елецкая. — А ведь я тебе не нравлюсь.
— Если бы врачи лечили только тех, кто им нравится, то люди давно перемёрли. Скажите, при резком движении головой сознание плывёт часто?
Битый час я собирала анамнез этой вредной старухи, вытягивая из неё чуть ли не клещами все жалобы. Устала, словно операцию провела, а не языком болтала. Но в результате пришла к выводу, что у княгини достаточно запущенная стадия шейного, как в народе говорят, остеохондроза со сдавлением позвоночной артерии. Быть может, есть и другие серьёзные заболевания, но просто так выявить их не могу.
— Екатерина Михайловна, я хочу, чтобы вы разделись.
— Вот ещё!
— Поймите, что не на ваши телеса хочу полюбоваться, а выявить хворь, что вас мучает. Ничего личного. Можете отказаться, но упрямство вам впрок не пойдёт.
— Рубаху нательную тоже скидывать? — после секундного замешательства спросила она.
— Пока не надо. Она тонкая и мешать не будет.
— Эй! — крикнула пенсионерка служанке, замершей у дверей. — Помоги раздеться.
Дальнейший осмотр княгини показал, что эту бабушку можно чуть ли не в космос посылать. Есть, конечно, небольшие отклонения, связанные с возрастом, но в остальном Екатерина Михайловна здорова. Если бы не шейный отдел позвоночника, который “фонил” очень жёстко. Мой диагноз верен.
— Лежите и не шевелитесь, — почти приказала я, начиная делать массаж. — Будет хруст в шее, не пугайтесь. Это нормально.
Разминка мышц для улучшение кровотока. Потом аккуратно беру больную за подбородок и по диагонали за височную кость. Плавный поворот головы, и даже я услышала, как хрустят позвонки. Вливаю немного собственного Дара в повреждённый участок.
— Как ощущение? — тихо спрашиваю княгиню.
— Хорошо… — удивлённо произнесла она. — Голова болеть перестала и дышать легче. Я выздоровела?
— Если бы. Просто немного улучшила ваше состояние. Полностью излечить вряд ли смогу, но привести в относительную норму возможно. Правда, для этого время потребуется.
— Оно есть у тебя… У вас, Елизавета Васильевна, — прислушиваясь к себе, аккуратно села бабуля. — Думаю, что вам стоит погостить у нас немного. Заодно и пойму, что за ягодка такая в нашем саду созрела.
47
Не знаю, радоваться ли мне от её предложения или отчаиваться. Оставаться под крышей семьи Елецких — то ещё удовольствие. Жаль, других вариантов нет. И пусть я вначале гордо вспылила, решив одной ринуться в Москву, но князь был прав, пытаясь отговорить меня от столь опрометчивого поступка: без денег и знакомых делать в ней нечего и опасно.
На ужин этот сволочной князь, кстати, не явился, сославшись, по словам Екатерины Михайловны, на неотложные дела. Пришлось мне отдуваться одной. Его не менее сволочная бабуля сразу же мне попеняла, что в дорожной одежде приличные барышни за стол не садятся.
— В таком случае, — заявила я, — мне придётся раздеться. Это моё единственное платье. Есть ещё одно на замену, но оно находится в лечебнице. Я бы обязательно взяла его, только ваш внук практически выкрал меня, толком не объяснив, куда направляемся.
— Это в его характере, — кивнула княгиня. — Илья всегда быстро принимает решения. Да и вы, смотрю, тоже долго не рассусоливаете и за словом в карман не лезете. Не очень похожи на простую деревенскую девушку. Я хочу услышать историю, как вы докатились до такой жизни.
Попасть в мой Дом Призрения можно таким, как вы, лишь по настоянию Церкви и за хорошие деньги одновременно. Денег, как вижу, у вас нет, а Церковь на обыкновенных помещиц внимание не обращает. Только прошу мне не врать, так как правду всё равно узнаю.
— Вы так говорите, Екатерина Михайловна, будто моих бумаг не читали.
— Зачем мне это? Илья Андреевич сам все дела ведёт. Достаточно того, что я содержу эту богадельню.
Я без утайки рассказала про всю свою жизнь в этом мире. Про войну с Кабылинами, лесопилку, бабку Кривушу. Как